Бодо Шефер - Мани, или Азбука денег

– Что вы скажете, если мы вложим деньги в такой фонд?

Моника сразу же согласилась. К нашему удивлению, она моментально поняла все выгоды такого предложения:

– Там наши деньги будут в безопасности, через двадцать лет мы получим миллион, и вся процедура не сложнее, чем открыть банковский счет.

Я тоже была в восторге.

А вот Марсель медлил:

– Форма вложения очень удобная. Но откуда мы знаем, какой фонд надо выбрать? Их же много.

– Ты прав, – подтвердила госпожа Трумпф. – Существуют тысячи различных фондов. Но если внимательнее присмотреться, то многие из них сразу отпадают. Я вот тут приготовила для вас перечень критериев, которым должны отвечать нужные нам фонды.

Она взглянула на меня. Я перевернула следующую страницу и прочла вслух:

– «Первое. Фонд должен существовать не менее десяти лет. Если он на протяжении такого срока добивался хороших прибылей, то можно исходить из того, что он и в будущем будет работать успешно.

Второе. Это должен быть крупный международный акционерный фонд. Такие фонды покупают акции по всему миру. За счет этого уменьшается риск и повышается надежность.

Третье. Существуют рейтинги фондов. По ним можно судить, какие фонды достигли за последние десять лет наилучших результатов».

Мы помолчали некоторое время, размышляя, на что следует обратить внимание в первую очередь. Марсель наморщил лоб. Он делал так всегда, когда напряженно о чем-то думал:

– Где найти такой рейтинг? И откуда мы можем узнать, международный это фонд или нет?

– Мы узнаем это, перевернув еще одну страницу, – таинственным тоном произнесла Моника. Она уже успела втихомолку забежать вперед.

И действительно, госпожа Трумпф вложила в наши папки рейтинги фондов. Мы внимательно просмотрели их. Теперь дело оставалось лишь за тем, чтобы выбрать самый лучший фонд. Доходность одних была явно выше, чем других.

– А что означает последняя графа – «волатильность»? – спросила Моника.

– Это колебания курсов. Чем сильнее они колеблются, тем выше цифра в этой графе. Глядя на нее, вкладчик может определить, сколько нервов ему понадобится. Чем сильнее колебания, тем больше приходится переживать. Курс то резко растет, то через несколько дней так же сильно падает.

– Можно сказать, что чем ниже волатильность, тем меньше риск? – спросил Марсель.

– В определенном смысле это так. В любом случае низкая волатильность придает ощущение большей надежности. Доходы растут более равномерно.

– А почему бы не сказать просто – «колебания курса»? Зачем нужны такие сложные названия? – с недовольным видом спросила Моника.

– Финансисты – странный народ, – засмеялась госпожа Трумпф. – Возможно, они ощущают собственную важность, используя понятия, которых никто, кроме них, не понимает. Жаль только, что из-за этого многие люди полагают, будто вложение денег – это тайна за семью печатями. А если они чего-то не понимают, то и относятся к этому с недоверием. А на самом деле все невероятно просто.

Теперь мы могли определить, какие доходы приносит каждый фонд и насколько стабильно развивается.

Но этого было недостаточно.

– А как же мы узнаем, какие из этих фондов крупные и международные?

– Просто перевернем следующую страницу, – вновь послышался голос Моники.

Я так и сделала. Госпожа Трумпф подготовила список из двадцати фондов. Там была указана их величина, доходы за последние десять лет, доходы за последние три года, а также источники приобретения акций. В списке содержались даже данные, акции каких фирм предпочитает покупать тот или иной фонд.

– А вот и фонд специально для детей, – подал голос Марсель. – Смотрите, чьи акции он покупает: «Coca Cola», «Tous’r’us», «Disney», «McDonald’s» и так далее.

– Да он еще и большой к тому же, – обрадовалась Моника.

– И доходы у него за последние годы неплохие, – добавила я. – Пятнадцать целых сорок две сотые процента в год.

Мы быстро пришли к выводу, что этот фонд – как раз то, что нам нужно. Госпожа Трумпф улыбнулась:

– Я тоже думала об этом фонде. Хорошо, что мы пришли к единому решению. А знаете, что означают доходы свыше пятнадцати процентов?

Мы пожали плечами.

– Существует простая формула, которую можно использовать, не заглядывая в сложные таблицы. Надо разделить цифру «семьдесят два» на годовой процент. Полученный результат будет означать количество лет, в течение которых ваши деньги удвоятся. Что будет, если разделить семьдесят два на двенадцать?

– Шесть, – моментально подсчитал Марсель.

– Правильно. Это значит, что через шесть лет сумма, вложенная под двенадцать процентов, удвоится.

– Значит, если мне надо узнать, как обстоит дело при пятнадцати процентах, надо семьдесят два разделить на пятнадцать. Это будет… четыре целых восемь десятых.

– Скажем для простоты, что ваши деньги удвоятся через пять лет, если вы вложите их под пятнадцать процентов годовых. Это значит, что если такой уровень доходности сохранится и впредь, то наши двадцать тысяч марок через пять лет превратятся в сорок тысяч. Через десять лет это будет восемьдесят тысяч, через пятнадцать – сто шестьдесят тысяч, а через двадцать – триста двадцать тысяч.

– Это еще больше, чем мы думали, когда говорили про двенадцать процентов, – обрадовалась я.

– А всего-то и нужно, что оставить деньги в фонде. Гениальная система! – с восторгом сказала Моника.

После того как мы приняли главное решение, остальное уже не представляло никакого труда. Мы заполнили формуляр, поставили под ним все четыре подписи и отправили по указанному адресу. Через несколько дней мы получили ответ из фонда, что на наше имя открыт счет. На него мы перечислили двадцать тысяч марок.

Теперь у нас оставалась еще тысяча марок наших ежемесячных взносов. Мы хотели направить ее туда же, но госпожа Трумпф убедила нас выбрать другой фонд для лучшего распределения рисков.

В последние дни мне приходилось делать много записей в своем «Дневнике успеха». Мое выступление в школе. Похвалы, которые я за это получила. Доход, который продолжал расти. Первые инвестиции совместно с «Денежными магами»…

Мне уже не приходилось долго думать, о чем писать. Получалось, что чем больше я пишу, тем больше становятся мои успехи. Видимо, это от того, что я становилась все увереннее в себе.

Я уже долго не говорила с Мани, но особых сожалений по этому поводу не испытывала. Мне вполне хватало того, что я играю с ним и вывожу на прогулку. Мне было просто приятно видеть его рядом с собой. Даже когда я делала уроки, он ложился у моих ног и все время внимательно смотрел на меня. Затем он засыпал, и от него веяло спокойствием.

Мы продолжали регулярно встречаться и обсуждать разные вопросы. Раз в месяц мы записывали текущий курс фондовых акций и поэтому точно знали, сколько денег мы бы заработали, если бы продали свои акции.

Это было очень интересно и познавательно, однако госпожа Трумпф считала, что в этом нет никакой необходимости. Она постоянно повторяла:

– Лучше всего вложить деньги в фонд и забыть про них на пять-десять лет. А затем уже можно посмотреть, каков курс акций и в каком выигрыше мы оказались.

Долгое время с курсами практически ничего не происходило. Ни доходов, ни потерь. Но в октябре курсы акций нашего фонда резко упали. От наших денег осталось всего четырнадцать тысяч сто двадцать восемь марок. Мы потеряли около двадцати пяти процентов.

Настроение у нас было подавленное. Повесив головы, мы сидели за столом и больше напоминали не денежных магов, а умирающих лебедей. К такому повороту событий мы были не готовы. Мы предполагали, что путь к сотням тысяч марок – это прямая восходящая линия.

– Давайте лучше задуем свечи, – предложила я. Настроение у меня было далеко не праздничное.

Марсель тоже был на удивление немногословен. Моника пришла в себя быстрее всех:

– Мой папа сегодня за завтраком сказал одну вещь. Он считает, что сейчас можно купить акции по хорошей цене. «Ниже номинала» – так он выразился.

– Он прав, – сказала госпожа Трумпф.

Мы удивленно посмотрели на нее. Только теперь мы заметили, что она совершенно спокойна. Казалось, что все происшедшее ее совершенно не касается.

– Похоже, что вас наши потери не огорчают, – сказал Марсель.

– А у нас нет никаких потерь.

– Как нет? Больше пяти тысяч марок. Лично мне это совсем не нравится.

– Потери у нас были бы только в том случае, если бы мы сегодня продали акции. Но мы же этого не делаем.

– Столько денег псу под хвост! – не сдавался Марсель.

– Ну, псы тут совершенно ни при чем, – не выдержала я.

Обстановка все больше накалялась. И тут госпожа Трумпф рассмеялась:

– Когда я пережила первый обвал курсов, то реагировала точно так же. Я проклинала тот день, когда купила эти несчастные акции. Я страшно боялась, что курс упадет еще ниже, так как во всех газетах были только отрицательные прогнозы. Все говорили о мировом экономическом кризисе, о вечной биржевой «зиме».