Анна Малкова - Моя профессия – репетитор

– Я тут с олимпиады задачку принес, – говорит ваш ученик, юный гений, – вот, посмотрите….

Вы бросаетесь решать – бодро и с энтузиазмом. Через десять минут вы понимаете, что не все так просто. Через тринадцать минут юный гений с небывалым интересом смотрит на кучу исписанной вами бумаги. На пятнадцатой, пыхтя и пряча глаза, вы сдаетесь…

Спокойствие, только спокойствие! Не будем взбираться на незнакомый пьедестал. Из десяти задач со вчерашней олимпиады далеко не все я смогу решить «с листа» и на время. Но одну-две из них я точно знаю (они классические) – с них и начну. Еще три я решу за десять минут (в них классические идеи). И после этого – «мы вернемся к теме нашего урока, проверим домашнее задание». А блесну талантами я на следующем занятии – подготовившись.

И еще одна ситуация, которую можно назвать экстремальной, но встречается с ней практически каждый из нас.

Итак, случай из жизни: репетитор занимается с ученицей девятого класса. До итогового экзамена под названием ОГЭ осталось два месяца, а у девочки вообще нет интереса к учебе. Она с трудом умножает пять на пять и в итоге получает 26. Или 30, или всё, что угодно. Еще хуже с делением: 54 на 9 делится в столбик в течение десяти минут. Домашнюю работу девочка списывает из решебников, на занятиях ноет: «не хочу, не буду, голова болит, отстаньте!» Говорит, что учеба ей не нужна, потому что она хочет стать моделью или «попсингером». Репетитор ее и стыдил, говоря, что родители, мол, столько денег потратили на ее образование, и объяснял, как важно учиться, и грозился папе пожаловаться – и все без толку! Девочка отвечает, что все бесполезно и равно ей три поставят, и что в классе она не худшая. И каждый раз репетитор уходит с занятия с таким чувством, как будто разгружал вагоны с мусором.

Так что же делать? Сдаваться? Или продолжать борьбу?

Во всяком случае, если и продолжать, то иначе. Либо репетитору придется переиграть эту ситуацию по-своему – либо отказываться. То, что происходит, развращает девочку и истощает силы репетитора, которые тоже не бесконечны.

Итак, девочка в учебе не заинтересована. У нее «не получается», видимо, с первого-второго класса. Но чего ей не хватает – и она об этом явно говорит? – Не хватает успеха. И судя по ее репликам, ее мучает зверский голод по успеху.

«Я не худшая в классе». «Стану моделью или попсингером» – а для чего? Чтобы оказаться на подиуме, на эстраде, выше всех, в блеске пайеток и софитов, стать крутым и ярким воплощением успеха! Но в десять лет можно искренне верить, что станешь попсингером, будешь летать по сцене с микрофоном, над фанатствующим залом, и швырять деньги пачками, а в четырнадцать – в сказки верится уже с трудом. И мы получаем оторванную от жизни «мечту» голодного. Но если истощенный от голода человек начнет мечтать о тазике «оливье» и тазике икры, ему станет только хуже. Кроме того, дорвавшись до предмета своих вожделений, он может и помереть от отравления.

Человеку жизненно необходим успех – не меньше, чем пища. А девочка его не получает. У нее хронические двойки в школе. Родители тоже не особо питают ее чувством успеха, репетитор добавляет яду, стыдит, говорит: «На тебя деньги тратят-тратят, а ты…» И что дальше? – Дальше все просто: раз я такая, мне лучше не жить. «Ах, голова болит!»

И, наверное, можно начать с того, что перестать «стыдить». Нет ничего страшнее, чем попрекать 14-летнюю личность деньгами (которых она заработать пока не может). Не стоит грозить «пожаловаться папе». Бесполезно задавать домашнюю работу, которой девочка все равно не сделает. Все, что ей сейчас нужно, – это грамотный «выход из голодания», то есть энергия успеха, сначала в очень небольших дозах. А дальше – запустится механизм самовосстановления, и процесс пойдет.

А как же ОГЭ, до которого осталось два месяца? Да никак! Не в ОГЭ счастье. Ну скажите честно – имеют для вас сегодня какое-либо значение ваши оценки, полученные в девятом классе? Образование – процесс длительный. Говорят даже, что репетитору платят за терпение.

Как правило, рано или поздно профессионализм, доброжелательность, терпение репетитора – побеждают. Появляется результат. И даже, казалось бы, случайные обстоятельства начинают складываться в нашу пользу.

Десятиклассница Алена пришла ко мне с твердой двойкой по математике. Это беда была какая-то: начинала решать задачу, через две минуты забывала условие: скучно. Таблицу умножения – не помнила и не хотела запоминать. Находила всевозможные причины – почему ее сегодня надо отпустить раньше на полчаса. И результата не было два месяца, вообще никакого. Я уж думала – ну все, отказываться придется. И тут – подарок судьбы! Приходит Аленка на занятие, а у нас в доме электричество отключили! Делать нечего, стали мы заниматься с Аленой математикой при двух свечах, едва освещающих тетрадку. И впервые Алена включилась в работу, и не просила ее отпустить, и самое удивительное – у нее стало получаться! И внимание откуда-то взялось!

Это был переломный момент в отношениях Алены с математикой. После этого – пошел прогресс!

Право, не знаю, можно ли коллегам этот опыт применить. Да и как? Специально, что ли, пробки в доме вывинчивать? А если коллега захочет так с девушкой при свечах математикой позаниматься, а она подумает что-нибудь не то? :– )

А теперь – коллекция экстримов! Каждую мизансцену я могла бы начать со слов, сразу добавляющих остроты: «Очень нужны деньги». И действительно, для начинающего репетитора умение эффективно действовать в таких ситуациях – вопрос выживания.

1. Первое занятие. Со слов мамы я знаю, что мой ученик по ночам подрабатывает в клубе официантом, но выпускные экзамены все-таки ему сдать надо. Далеко за полдень. Звоню в дверь. Открывает настоящий мачо в костюме Обломова: барственный халат картинно распахнут на груди, из-под него торчат мускулистые мохнатые ноги.

Моя реакция: «Дмитрий, извольте переодеться, и мы начинаем занятие. Я вас жду», – с каменным лицом и без тени улыбки.

2. Пятнадцатилетнего ученика на занятие привезла мама. Она полностью контролировала ход занятия, стоя за спиной у сына; заглядывала ему в лицо, когда он отвечал, подсказывала, мешала мне вопросами и старалась объяснить, что в учебнике все по-другому написано. Перед следующим занятием я позвонила ей и вежливо предложила доверить мне мальчика на полтора часа. Долгое и тягостное молчание, и вдруг – с болью в голосе: