Эрл Гарднер - Дело о племяннице лунатика

Перри Мейсон мерил шагами кабинет, заложив большие пальцы за отвороты жилета и наморщив лоб.

– Ты сказал, в два часа, Джексон? – спросил он у помощника.

– Да, сэр, и я предупредил ее, чтобы явилась вовремя.

Мейсон сверился по своим наручным часам.

– Опаздывает на пятнадцать минут, – констатировал он с раздражением.

Делла Стрит, секретарша, оторвала глаза от страницы приходной книги и спросила:

– Почему бы не отказать ей в приеме?

– Потому что я хочу ее видеть, – ответил Мейсон, – адвокату приходится перелопатить ворох неинтересных дел об убийствах, чтобы наткнуться на что-то по-настоящему захватывающее. А это как раз тот самый случай, и я не хочу упустить его.

– Разве может убийство быть неинтересным? – удивился Джексон.

– Да, когда их столько пройдет через твои руки, – был ответ. – Покойники всегда скучны. Живые – другое дело.

Делла Стрит, заботливо наблюдая за Мейсоном, заметила:

– Это еще не дело об убийстве… насколько я понимаю.

– И тем не менее столь же захватывающее, – не сдавался ее босс. – Не люблю появляться на сцене тогда, когда и без меня уже все ясно. Моя стихия – мотивы и сильные чувства. Убийство – это ненависть, доведенная до крайности, так же как свадьба – это высшее проявление любви. В конечном итоге – ненависть более сильное чувство, чем любовь.

– И более восхитительное? – с иронией осведомилась она.

Не удостоив ее ответом, Мейсон вновь начал расхаживать по кабинету.

– Конечно, – заметил он вслух. – Главное – предотвратить убийство, если оно витает в воздухе, но всем своим нутром опытного адвоката по уголовным делам я чую, в какой удивительный процесс выльется дело, если лунатик, сам того не ведая, во сне действительно убьет человека. Ни тебе злого умысла, ни тебе тщательно разработанного плана!

– Но, – уточнил Джексон, – вам придется убедить жюри, что ваш клиент действовал непреднамеренно.

– А разве его племянница для этого не годится? – вопросом на вопрос ответил Мейсон, застыв как вкопанный и широко расставив ноги; он окинул помощника пристальным недоумевающим взглядом. – Разве она не может подтвердить, что ее дядя разгуливал во сне, брал нож для разделки мяса и уносил с собой в постель?

– Это-то подтвердить она может, – согласился помощник.

– А тебе мало?

– Ее показания могут не убедить жюри.

– Почему?

– Она несколько необычная.

– Хорошенькая?

– Да, плюс к тому восхитительная фигурка. Поверьте, она умеет подчеркнуть это одеждой.

– Возраст?

– То ли двадцать три, то ли двадцать четыре года.

– Порочная?

– Я бы сказал, да.

Мейсон вскинул руку в театральном жесте:

– Если хорошенькая двадцатитрехлетняя девушка с прелестной фигуркой, положив ногу на ногу, расположившись для дачи показаний на скамье для свидетелей, не сможет убедить присяжных, что ее дядя разгуливает во сне, тогда я не знаю нашу судейскую шатию и пора менять профессию. – Мейсон пожал плечами, как бы отгоняя эту мысль, повернулся к Делле Стрит и спросил: – Ну что там у нас еще в загашнике, Делла?

– Некий мистер Джонсон хочет, чтобы вы занялись делом Флетчера об убийстве.

Он отрицательно покачал головой:

– Дохлый номер! Это хладнокровное, расчетливое убийство. Защита тут бессильна. Флетчера не отмазать.

– А мистер Джонсон утверждает, что можно сослаться на неписаные законы природы, состояние аффекта и…

– К дьяволу все это! Пусть даже его жена путалась с убитым. Флетчер и сам отчаянный бабник. Я натыкался на него в ночных клубах по меньшей мере полдюжины раз за прошлый год. С ним были женщины весьма вульгарного вида. Нарушение супружеской верности – отличный повод для развода и никуда не годное оправдание для убийства. Что там еще?

– Да есть кое-что! Некая Мирна Дюшен хочет, чтобы вы сделали что-нибудь с мужчиной, который, обручившись с ней, сбежал, прихватив все ее сбережения. Она теперь выяснила, что это своего рода рэкет. Этот проходимец зарабатывает этим деньги, он вытягивает их у обманутых женщин.

– Какую сумму он у нее вытянул?

– Пять тысяч долларов.

– Ей следует обратиться к окружному прокурору, а не ко мне.

– Окружной прокурор возбудит дело, – возразила Делла, – но это не вернет деньги Мирне Дюшен. Она думает, что вы в состоянии вытрясти их из него.

– Помнится, ты сказала, он унес ноги.

– Что да, то да, но она выследила, где он находится. Он зарегистрировался под именем Джорджа Причарда в отеле «Палас» и…

– А сама она местная? – прервал Деллу Мейсон.

– Нет. Приехала сюда из Рино в Неваде. Следом за ним…

Мейсон в раздумье прищурился и сказал:

– Выслушай меня, Делла. Я не желаю брать никаких денег от мисс Дюшен, потому что здесь возможен только один образ действий, и она может сделать намного больше любого адвоката. Передай ей мои наилучшие пожелания и совет: если он занимается этим постоянно, тогда ему придется потратить ее деньги на то, чтобы заарканить других богатых женщин. Эти пять тысяч уйдут, чтобы пустить им пыль в глаза. Скажи: пусть продолжает следить за ним и в тот момент, когда он запустит когти в состоятельную дамочку, предстанет перед ним и хорошенько тряхнет за грудки – тут ему и конец!

– Но это же шантаж, – заметила Делла.

– Ясное дело, шантаж, – согласился он.

– Ее ведь могут арестовать?

– Вот тогда я и буду защищать ее, причем бесплатно. Боже! Чего бы стоил этот мир, если бы обманутая женщина не могла немного пошантажировать! Так и передай ей…

Внезапно зазвонил телефон. Делла, сняв трубку, сказала:

– Алло! – Затем, прикрыв микрофон ладонью, обратилась к Мейсону: – Племянница лунатика в приемной.

– Попроси ее немного подождать: посидеть там минут пять в порядке наказания – это ей не повредит… Нет, не могу, самому не терпится… Проклятье! Пригласи ее! Джексон, можешь идти, ты же, Делла, ни с места!

Секретарша заявила ледяным тоном в трубку:

– Проводите мисс Хаммер, но скажите ей, что она опоздала на восемнадцать минут.

Джексон, держа под мышкой папку, бесшумно покинул кабинет. Через минуту дверь отворилась, и появилась молодая красивая блондинка в спортивном костюме из джерси, облегающем контуры ее фигуры подобно купальнику. Улыбнувшись Мейсону, она заговорила настолько быстро, что слова сыпались, как горох:

– Мне очень неприятно, что я опоздала.

И тут она заметила Деллу. Улыбка исчезла из ее глаз, хотя все еще кривила губы.

– Мисс Стрит, моя секретарша. И не смотрите так, это не поможет. Она будет делать заметки. Не сомневайтесь, она умеет держать язык за зубами. Итак, вы хотели поговорить со мной о своем дяде?

Девушка засмеялась:

– Из-за вас у меня перехватило дыхание, мистер Мейсон.

– Я этого не хотел. Оно вам понадобится для разговора. Садитесь и выкладывайте.

Она слегка склонила голову набок, окинула его оценивающим взглядом чуть прищуренных глаз и сказала:

– Вы Лев!

– Лев?

– Вы родились под знаком Льва, не так ли? Между двадцать четвертым июля и двадцать четвертым августа? Значит, относитесь к людям, отличающимся быстротой действий, постоянством и силой. Вами управляет Солнце. Вы лучше всего проявляете свои качества во время опасности и очень чувствительны к…

– Забудьте об этом, – прервал ее Мейсон, – не тратьте понапрасну время, сообщая о моих дефектах. На это уйдет весь вечер.

– Но это вовсе не дефекты. Лев – великолепный знак. Вы…

Мейсон опустился во вращающееся кресло и вновь прервал ее:

– Вас зовут Эдна Хаммер? Сколько вам лет?

– Двадцать… три.

– Двадцать три или двадцать пять?

Она нахмурилась и ответила:

– Ну, если вы так любите точность, то двадцать четыре.

– Я во всем требую точности. Вы хотели увидеться со мной, чтобы поговорить о дяде.

– Да!

– Как его зовут?

– Питер Б. Кент.

– Сколько ему лет?

– Пятьдесят шесть.

– Вы живете с ним в одном доме?

– Да.

– Ваши родители умерли?

– Да. Он брат моей матери.

– И давно вы живете вместе с ним?

– Около трех лет.

– И вы беспокоитесь о дяде?

– Из-за его лунатизма – да.

Мейсон вынул сигарету из ящичка на столе, постучал ею о ноготь большого пальца и поднял глаза на Эдну Хаммер.

– Не хотите ли? – предложил он и, когда она отрицательно качнула головой, чиркнул спичкой снизу о крышку стола, после чего попросил: – Расскажите поподробней о своем дяде.

– Но я не знаю, с чего начать.

– Начните с самого начала. Когда он впервые начал разгуливать во сне?

– Год тому назад.

– Где?

– В Чикаго.

– А что произошло?

Она заерзала на стуле и ответила:

– Вы не даете мне собраться с мыслями. Я предпочитаю рассказывать так, как сочту нужным.

– Валяйте.

Она глубоко вздохнула и начала:

– Дядя Питер щедр, но эксцентричен.