Джун Томсон - Метод Шерлока Холмса (сборник)

June Thomson

The Secret Notebooks of Sherlock Holmes

Издательство выражает благодарность литературным агентствам Curtis Brown UK и The Van Lear Agency LLC за содействие в приобретении прав

© June Thomson, 2004

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ЗАО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2013

Вот перед нами еще один сборник рассказов, изданных шерлокинистом-энтузиастом и неутомимым комментатором доктором Джоном Ф. Уотсоном, почти тезкой доктора Джона Х. Уотсона – и тоже вымышленным персонажем. Вместо него пером по бумаге (или, наверное, уже пора начинать говорить: курсором по экрану) водит Джун Томсон, тем самым в очередной раз завлекая нас в несколько слоев вымысла, создавая очередной многоуровневый литературный мир. Читая рассказы Джун Томсон, которые не перестают радовать изобретательностью и очень красивой бесхитростностью, человек, хорошо знакомый с творчеством Конан Дойла, то и дело встречает кивком узнавания тот или иной стилистический ход или литературный прием, которые некогда использовал мэтр, – и это помимо точных и многочисленных ссылок на текст Канона, которые дотошно откомментированы «издателем».

Вот, например, в «Деле о пропавшем корабле», взглянув на человека, стоящего на тротуаре перед их домом, Холмс заключает: «Лично я думаю, что он служит в торговом флоте, причем занимает довольно высокое положение, но не капитан, скорее всего – помощник капитана. Ходил в южных широтах. Левша». И мы немедленно вспоминаем эпизоды из «Знака четырех» и «Случая с переводчиком», где Холмс вот так же, стоя у окна, по косвенным признакам «считывает информацию» о незнакомцах. А кроме того, он любит поражать подобными умозаключениями клиентов, которые уже переступили его порог, – это так называемый «фирменный знак». Но на деле все даже интереснее. Этот прием уводит нас к самым истокам образа Шерлока Холмса, а именно к его прототипу.

Разговор о прототипах литературных персонажей – дело всегда неблагодарное: попытка выяснить, с кого «списан» тот или иной герой, приводит к сумятице или недоумению: Лев Толстой утверждал, что является прототипом Наташи Ростовой, Пушкин говорил то же про себя и Татьяну Ларину. Поверить в это трудно, пока не вглядишься внимательнее и не поймешь, что подобный образ и правда можно достать только из самых глубин собственной души, а там уж не важно, какой облик он примет. Конан Дойл как-то раз заявил: «Если и был Холмс, то это я», чем поверг многих читателей в полнейшее недоумение, поскольку внешнего сходства в них – ни на гран, да и характерами они, мягко говоря, отличаются. Однако вспомним о других, более важных свойствах: неизменное благородство, готовность прийти на помощь, нетерпимость к любой несправедливости – и мы поймем, что у автора и персонажа действительно очень много общего, вот только Конан Дойл никогда не стал бы поминать вот эти самые общие свойства вслух, поскольку, как и Холмс, не любил себя хвалить – ждал, когда похвалят другие.

А вот что касается внешности, да и склада ума, у Шерлока Холмса, безусловно, имелся прототип. Звали его Джозеф Белл, был он широко известным хирургом, жил в Эдинбурге, родился в 1837 году, умер в 1911-м. Конан Дойл познакомился с ним в студенческие времена, и вот что он пишет о своем преподавателе в «Воспоминаниях»:

«Белл выделялся и внешностью, и образом мышления. Был он худым, жилистым, темноволосым, с острым орлиным профилем, проницательными серыми глазами, широкими плечами и нервической походкой. Голос у него был тонкий и пронзительный. Он считался прекрасным хирургом, но самая замечательная его черта состояла в том, что он умел ставить пациенту диагноз заранее, причем определяя не только болезнь, но также профессию и характер… Порой результаты оказывались совершенно потрясающими, хотя иногда он и ошибался. Вот один из лучших примеров его проницательности. Белл обращается к мужчине в штатской одежде:

– Итак, уважаемый, вы служили в армии.

– Так точно, сэр.

– Уволились недавно?

– Так точно, сэр.

– Шотландский горный полк?

– Так точно, сэр.

– Унтер-офицер?

– Так точно, сэр.

– Стояли в Барбадосе?

– Так точно, сэр.

– Видите ли, джентльмены, – объяснял Белл, – у человека этого вполне почтенный вид, однако шляпы он не снял. В армии так и принято, однако если бы он давно вышел в отставку, он усвоил бы гражданские манеры. У него начальственный вид, и сразу видно, что он шотландец. Что касается Барбадоса, он страдает элефантиазисом, а это вест-индское, а не британское заболевание.

Его аудитории Уотсонов все эти выводы казались чудом, пока не следовало объяснение. Узнав и изучив этого человека, я использовал и даже усовершенствовал его методы, когда позднее создал образ детектива-ученого, который находит преступника благодаря своим способностям, а не промахам последнего. Белл горячо интересовался моими детективными рассказами и даже предложил мне несколько сюжетов, которые, к сожалению, оказались неупотребимыми».

Конан Дойл часто повторял, что ничего напрямую не «списывал» с Белла. Так, использовал некоторые особенности его склада ума. Однако, если взглянуть на портрет знаменитого хирурга, очень уж легко перепутать его с портретом знаменитого сыщика…

Такова природа «хороших», «честных» заимствований – к которым постоянно прибегает и Джун Томсон.

Те из вас, кто уже знаком с книгами ранее не публиковавшихся рассказов о приключениях Шерлока Холмса и доктора Джона Х. Уотсона, помнят, при сколь любопытных обстоятельствах я оказался владельцем этой коллекции. Новым же читателям я вкратце поведаю, каким образом я унаследовал ее от своего покойного дяди, доктора Джона Ф. Уотсона, преподававшего философию в колледже Всех Святых, входящем в состав Оксфордского университета.

Будучи почти полным тезкой и однофамильцем доктора Джона Х. Уотсона – друга и биографа Шерлока Холмса, мой покойный дядя не был связан с ним никакими родственными узами, однако, вдохновленный этим совпадением, занялся изучением жизни и личности своего соименника и мало-помалу сделался крупным специалистом в этом вопросе. Именно поэтому в сентябре 1939 года, перед началом Второй мировой войны, к нему с весьма интересным предложением обратилась некая мисс Аделин Маквертер.

Эта пожилая и внешне вполне респектабельная старая дева заявила, что приходится первому доктору Уотсону – другу Шерлока Холмса – родственницей по материнской линии. После смерти доктора она получила в наследство жестяную коробку, на крышке которой имелась надпись: «Джон Х. Уотсон, доктор медицины, бывший военнослужащий Индийской армии». В той коробке, сказала она, содержатся неопубликованные отчеты о расследованиях Холмса. Эту подборку доктор Джон Х. Уотсон хранил в своем банке «Кокс и компания» на Чарринг-кросс[1].

Находясь в стесненных обстоятельствах, мисс Маквертер предложила моему дяде выкупить коробку вместе со всем ее содержимым. Он согласился.

Однако вскоре после завершения сделки была объявлена война, и дядя, опасаясь за сохранность бумаг, снял с них копии, а оригиналы рукописей вместе с коробкой поместил в главное лондонское отделение своего банка. К несчастью, в 1942 году во время налета вражеской авиации банк сильно пострадал от прямого попадания бомбы, и хотя сильно поврежденную коробку удалось отыскать среди развалин, ее содержимое превратилось в груду нечитаемых обгорелых клочков бумаги.

Дядя был в полном замешательстве. Конечно, у него оставались копии уотсоновских рукописей, но он ничем не мог подтвердить, что когда-то существовали и оригиналы. Помятую коробку и ее обгоревшее содержимое едва ли можно было счесть доказательством. Исчезла и сама мисс Аделин Маквертер. Кажется, она уехала из пансиона в Южном Кенсингтоне, где проживала ранее, не оставив нового адреса.

Не имея свидетельств подлинности архива и беспокоясь о своей научной репутации, дядя принял решение не обнародовать копии. Он умер в возрасте девяноста двух лет 2 июня 1982 года, завещав копии рукописей своему единственному родственнику – мне. Жестяная коробка и ее содержимое к тому времени пропали. Я предполагаю, что персонал дома престарелых в Каршолтоне, в котором скончался дядя, выбросил ее на помойку, приняв за ненужный хлам.

Я тоже долго сомневался, стоит ли публиковать копии, но поскольку мне некому их завещать, а кроме того, я простой стоматолог, не имеющий научной репутации, которую необходимо защищать, то, рискуя прогневать серьезных шерлоковедов, я все же решился издать эти рассказы, снабженные комментариями моего покойного дяди.