Дороти Сэйерс - Смертельный яд

Я открыла для себя удивительные детективные рассказы довольно необычным образом, который, вероятно, вызвал бы у выдающейся писательницы невероятное возмущение, доведись ей об этом узнать. Много лет назад актер Ян Кармигел блистательно исполнил главную роль в фильмах, снятых по ее детективным рассказам. Я посмотрела их все на некоммерческом канале TV в Хантингтон-Бич, Калифорния. Помню, как ведущий шоу рассказывал о необыкновенно ярких эпизодах жизни и карьеры этой писательницы, довольно рано получившей степень в Оксфорде. Причиной же, по которой я стала повсюду искать ее рассказы, явился созданный ею персонаж — детектив-аристократ лорд Питер Уимзи.

Я никогда не была поклонницей детективного жанра, но после фильмов с блистательной игрой Яна Кармигела стала живо интересоваться детективами Дороти Сэйерс и вскоре знала все, что имело хоть малейшее отношение к лорду Питеру Уимзи: от его щегольской манеры речи до подробностей его семейных отношений. За относительно небольшой срок я крепко привязалась к нему, к его спокойному и вездесущему слуге Бантеру, вдовствующей герцогине Денверской (существовал ли когда-нибудь еще более восхитительный по аллитерации титул?), сердитому и нудному герцогу Денверу, Чарльзу Паркеру, леди Мэри… В рассказах Дороти Сэйерс я открыла для себя новый тип главного героя, которого сразу же полюбила: он живет проблемами реальной жизни, органично вплетен в повествование, а не вносит путаницу в сюжет. За его размышлениями интересно не только следить, но и включаться вместе с героем в процесс раскрытия преступления.

Необходимо отметить, что в отличие от других писателей таинственного «золотого века», загонявших себя в рамки детективного жанра, где непременно присутствовали трупы, огромное количество подозреваемых и отвлекающие внимание читателя приемы, Сэйерс в создании сюжетного полотна не признавала никаких ограничений. Преступление и его расследование были лишь основой, это был «скелет в шкафу» (как говорят англичане, он есть в каждой семье), к которому писательница затем прикрепляла мускулы, органы, кровеносные сосуды. Скелет оживал, обретал неповторимые характерные черты, и начиналась новая история рассказа. Сэйерс создавала свои произведения так, как ткут гобелен: читатель не может не чувствовать обстановку, окружающую героев, каждый персонаж по-своему интересен и неповторим. В ее книгах всегда есть глубокий смысл, разрабатывая основную тему, она виртуозно использует литературные символы. Иными словами, в своем подходе к детективному жанру Сэйерс делает то, что я называю «пленных не брать». Она не опускается до уровня своих читателей, напротив, она верит, что ее читатели умны и смогут соответствовать ее представлению о них.

Я обнаружила в ее рассказах изобилие, многообразие приемов, которых мне не доводилось встречать в детективах ранее. Я была поражена удивительно точным использованием деталей: рассказывает ли она о том, как звонит колокольчик в «Девяти портных», или о необычном использовании мышьяка в «Силе яда». Автор прекрасно разбирается во всем, о чем пишет, — начиная от криптографии до виноделия; описание периода между войнами — полного безрассудства, отмеченного смертью одной и рождением другой, более коварной и лживой системы, — становится незабываемым.

Стремление раскрывать сущность человеческих отношений — вот что и по сей день продолжает удивлять в произведениях Д. Сэйерс. Страсти, которые владеют персонажами, созданными восемьдесят лет назад, столь же сильны, как сегодня, и так же волнуют читателей. Хотя Англия времен во многом изменилась, но и ныне одним из истинных удовольствий, заставляющих брать в руки ее книги, является желание постичь суть человеческой природы, которую никакое время изменить не может, хотя наши представления и восприятие мира волею обстоятельств становятся иными. Да и преступления — более жестокими…

В начале своей карьеры писателя криминального жанра я заявила, что буду удовлетворена, если когда-либо мое имя будет упомянуто в том же контексте, что и имя Дороти Сэйерс. Я счастлива, что после выхода в свет моего первого произведения это произошло. Но если мне когда-либо удастся подарить читателям столько же удовольствия, сколько дарит Д. Сэйерс своими рассказами с участием детектива Уимзи, тогда я буду считать, что по-настоящему добилась успеха.

Несомненно, переиздание ее рассказов — всегда событие. Каждое следующее поколение читателей приветствует ее. Они отправляются в увлекательное путешествие в компании незабываемого попутчика. Во времена сомнений и тревог кто-то, возможно, вспомнит и Шерлока Холмса, и Эркюля Пуаро, и мисс Марпл благодаря их умению распутывать клубки хитроумных интриг и преступлений. Но если кому-то захочется успокоиться и достойно вынести все превратности судьбы, он не найдет ничего лучше, чем бросить якорь в гавани лорда Питера Уимзи.

Хантингтон-Бич,

Элизабет Джордж

Калифорния

Май 27, 2003

На столе перед судьей стояли темно-красные розы, казавшиеся пятнами запекшейся крови.

Судья был стариком, настолько древним, что, казалось, он уже находится за пределами досягаемости и времени, и перемен, и самой смерти. Его птичье лицо и птичий голос были такими же сухими и бесцветными, как и его руки, покрытые сеткой старческих вен. Его пурпурная мантия резко диссонировала с кармином роз. Он уже три дня провел в душном помещении суда, но не выказывал усталости.

Складывая свои записи в аккуратную стопку и обращаясь к присяжным, он не смотрел на обвиняемую, зато та не сводила с него взгляда. В ее глазах — темных провалах под густыми ровными бровями — не было ни страха, ни надежды. В них читалось лишь ожидание. — Господа присяжные…

Он обвел их терпеливым взглядом, словно оценивая, на что они все вместе годятся. Трое солидного вида торговцев — высокий, явно склочник, стеснительный толстяк с отвисшими усами и третий, простуженный человечек с грустными глазами; директор крупной компании, обеспокоенный пустой тратой драгоценного времени; неуместно жизнерадостный хозяин паба; двое моложавых пролетариев; не поддающийся описанию старик ученого вида, который мог быть кем угодно; художник с рыжей бородой, которая скрывала безвольный подбородок; и три женщины — старая дева преклонных лет, деятельная толстушка, владелица кондитерской, и изможденная домохозяйка и мать семейства, чьи мысли, судя по всему, постоянно возвращались к покинутому ею очагу.

— Господа присяжные, вы с большим терпением и вниманием выслушали свидетельские показания и ознакомились со всеми обстоятельствами этого прискорбного дела; теперь мой долг — подытожить все факты и доводы, которые были вам представлены высокочтимым прокурором и высокочтимым представителем защиты, дабы помочь вам принять решение.

Однако прежде следует сказать несколько слов относительно самого этого решения. Я уверен, вам известно, что величайший принцип английского права заключается в признании обвиняемого невиновным до тех пор, пока не доказано обратное. Обвиняемый не обязан доказывать собственную невиновность; иными словами, это дело обвинения — доказать его вину, и если вы испытываете сомнения, что обвинению это удалось, ваш долг вынести вердикт «невиновен». Это не означает, что невиновность обвиняемого доказана, но говорит лишь о том, что стороне обвинения не удалось вполне убедить вас в виновности подозреваемого.

Сэлкомб Харди оторвал на мгновение взгляд своих глубоко посаженных синих глаз от репортерского блокнота, нацарапал три слова на клочке бумаги и передал его Уоффлзу Ньютону. «Судья настроен враждебно». Уоффлз кивнул. Они оба знали толк в судебных процессах. Птичий голос судьи зазвучал снова. — Возможно, вы захотите, чтобы я уточнил, что такое «сомнения». Это те сомнения, которые вы испытываете в каждодневной жизни относительно обычных дел. Однако перед нами дело об убийстве, и вы вполне естественно можете предположить, что в данном случае речь идет о чем-то большем. Но это не так. Это не означает, что вы Должны метаться в поисках фантастических решений относительно того, что представляется вам простым и понятным. Я не имею также в виду те кошмарные сомнения, которые мучают нас в четыре утра после бессонной ночи. Сомнения, о которых идет речь, предполагают, что доказательства обвинения должны обладать такой же убедительностью, как те, на которые вы полагаетесь, занимаясь торговлей, совершая покупки, и так далее — не более того. Конечно же, вы не должны заставлять себя склоняться в пользу обвиняемой, но и не должны без тщательного изучения принимать доказательства ее вины.

После этого краткого вступления, направленного на то, чтобы вы не чувствовали себя излишне обремененными тяжкой ответственностью, возложенной на вас вашим же долгом по отношению к государству, я начну с самого начала и постараюсь как можно яснее представить вам услышанную нами историю.