Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака

– Не так уж поздно, – призналась миссис Джордан. – Примерно к тому времени, когда Элеонор исполнилось пять лет и стало ясно, что она дочь своей матери. У нее были красивые большие голубые глаза, светлые волосы, придававшие ее внешности впечатление невинности. С тех пор она сознательно отрабатывала ангельское выражение лица: такая, видите ли, милая бедная сиротка, что у людей невольно возникало желание помочь ей. Она пользовалась этим и позже в общении с мужчинами и уже не могла остановиться... Если бы отец знал о ней все, его наверняка хватил бы удар. Но он не знал подробностей. Да и мы с Биллом, мужем, всячески скрывали их. Попросту мы врали ему в глаза.

– Ваш отец любит ее?

– Он был загипнотизирован ею, как, впрочем, и ее матерью. Но я думаю, что сейчас отец начинает понемногу прозревать.

– Так вы полагаете, что Элеонор и есть тот самый призрак, который?..

– Я знаю это, – перебила она. – Я была почти убеждена, даже если бы не видела этой фотографии. Это – ее почерк. Очень соответствует ей. Она сбежала с Дугласом Хепнером. Бог знает, что там произошло. Но что бы там ни было, можно ожидать самого худшего. Ну ладно, допустим, она вернулась бы домой, к семье. Из страха перед случившимся ей пришлось бы изворачиваться, придумывать оправдания, подмазываться к отцу, пользуясь его слабостью.

Но она поступает иначе: выбирает лунную ночь, устраивает спектакль с танцами, добивается того, что попадает в полицию, смотрит на полицейских своими большими голубыми глазищами и заявляет, что не знает своего имени и не имеет ни малейшего представления о своем прошлом. Исчезла память. Тогда полиция отправляет ев в больницу, в газете появляется фотография, а затем ей на помощь устремляются родственники. Происходит воссоединение с семьей. Семья ищет психиатра, который сумел бы вернуть ей память, а затем пускается в ход обаяние, этакая чарующая беспомощность, и ев прощают.

Мейсон, прищурив глаза, изучающе наблюдал за гостьей.

– Я приехала к вам, мистер Мейсон, отчасти потому, – продолжала миссис Джордан, – что устала от всего этого, а еще и затем, чтобы оградить отца от неприятностей. Я боюсь, боюсь, не натворила ли Элеонор на этот раз что-нибудь серьезное.

– Каким образом?

– Я... мне кажется, что Элеонор слишком далеко зашла.

– А от меня вы чего хотите?

– Мне бы хотелось, чтоб вы поехали со иной в больницу, Я хочу, чтобы вы присутствовали при опознании и взяли на себя это дело. Вы знаете, что нужно делать, чтобы не допустить огласки. Знаете, как вести себя с репортерами; а кроме того, мне очень хочется, чтобы вы встретились с Элеонор и заставили ее рассказать, чего она опасается, от чего ей пришлось бежать, что произошло, что вынудило ее использовать столь нелепый способ вызвать к себе сочувствие и каким путем вернуться к семье.

– Ну а потом?

– А потом, – добавила они, – мне бы хотелось, что бы вы попробовали поставить все на свои места и разобрались в этом хаосе, с тем, ну... чтобы газеты оставили нас в покое и чтобы отец не очень переживал.

– Ваш отец здоров?

– Физически он еще крепок, но положение его весьма щекотливо. Дело в том, что отец занимается оптовой торговлей драгоценными камнями. Специализируется на алмазах. Люди верят ему. Его слово стоит больше письменной гарантии. И если что-нибудь случится, если произойдет крупный семейный скандал – это его сразит, просто уничтожит.

Мейсон колебался.

– Я понимаю, мистер Мейсон, вы занятый и высокооплачиваемый юрист. Поэтому я приготовила для вас чек на две с половиной тысячи долларов. – Миссис Джордан открыла сумочку и вынула продолговатый листок бумаги. – Мне бы хотелось заинтересовать вас.

Брови Мейсона поднялись от удивления.

– Обычно, – сказал он, – клиенты, обращаясь к адвокату, спрашивают, сколько...

– Я знаю, – ответила миссис Джордан, – но это другой случай. Случай крайней необходимости.

– Вы хотите, – спросил Мейсон, – чтобы я поехал с вами в больницу, а дальше?

– Я опознаю Элеонор, а затем вы поговорите с ней наедине.

– И она мне все расскажет? – усмехнулся Мейсон.

– Не знаю. Но вам следует обязательно побеседовать с ней и попытаться найти ключ к разгадке. Если вам потребуются детективы, мы оплатим все расходы.

– А как, вы полагаете, поступит Элеонор при нашем появлении? – спросил Мейсон.

– Я скажу вам точно, что она сделает. Она взглянет на нас и отвернется с безразличием во взгляде – бедное дитя, не знающее своего имени и не ведающее о своем прошлом. А затем я спрошу ее: «Элеонор, неужели ты не узнаешь меня?»

Она посмотрит на меня своими большими голубыми глазами, затем вдруг они начнут расширяться. Потом начнут светиться. Она дважды судорожно глотнет воздух. Потом на ее лице мелькнет слабая улыбка, память внезапно вернется к ней, и она бросится мне навстречу с возгласом: «Ольга! Ольга моя дорогая» и обовьет руками мою шею, приникнет ко мае, словно хватающийся за бревно утопающий. Затем она, конечно, спросит об отце. Причем вопросы будет задавать с тайм расчетом, чтобы дать понять, что ее бедный маленький мозг перестал работать именно две недели назад. Она прямо таки будет потрясена, когда я скажу, что из ее памяти выпали целых две недели.

– Думаете, она так и не вспомнит, что с ней произошло? Даже тот спектакль в парке?

– Естественно! Она будет с поразительным доверием слушать о том, что написали о ней газетные репортеры.

– Но ведь для того, чтобы сыграть подобную сцену, нужно превосходно владеть искусством перевоплощения, – усомнился Мейсон. – Вы думаете, она способна сыграть настолько убедительно?

– Она сможет надуть кого угодно на свете. Обманет и вас, – в голосе женщины звучала уверенность. – Сначала обманет, а затем, иногда поймет, зачем вы здесь, еще и загипнотизирует. И вы уподобитесь всем остальным мужчинам. Вам захочется защитить ее. Но поймите меня правильно. Я хочу, чтобы вы защитили ее только для того, чтобы помочь отцу сохранить честь его имени и его дела.

– О, миссис Джордан! Хорошо, что вы приехали! – воскликнула старшая медсестра, встретившая посетителей. – Вот уже час, как полиция повсюду разыскивает вас. Они полагают, что вы сможете опознать нашу пациентку.

– Вы знаете, многое говорит за то, что это моя сестра, – ответила миссис Джордан. – Я чувствую, что это она.

– Да, очевидно. После публикации фотографии в газетах нам позвонили несколько человек, заявивших, что это Элеонор Корбин.

– Элеонор Хепнер, – поправила миссис Джордан. – Около двух недель назад она вышла замуж.

– О, понимаю. Ну что же, тогда пройдемте со мной, миссис Джордан. Доктор распорядился, чтобы вас пропустили без задержки. Он рассчитывает, что эмоциональный шок от встречи с вами благотворно скажется на восстановлении памяти пациентки.

– Но со мной будет мистер Мейсон, – предупредила Ольга Джордан.

– Хорошо, – согласилась сестра. – Но вы, конечно, понимаете, миссис Джордан, что о предстоящей встрече не следует в дальнейшем распространяться. Дежурная сестра передаст вам некоторые указания. А вот и она. Мирна, проводите их, пожалуйста, наверх.

Сестра кивнула, повернулась к двери и коротко бросила:

– Прошу.

На кровати лежала женщина в больничной одежде. Ее немигающий взгляд был обращен в потолок.

Ольга Джордан приблизилась к ней.

Взгляд голубых глаз пациентки слегка сместился в сторону, остановился на посетителях, затем вернулся в прежнее положение.

Вдруг женщина снова взглянула на Ольгу, некоторое время всматриваясь в ее лицо. Потом глаза ее расширились, шея напряглась, и она приподняла голову.

– Элеонор, – тихо произнесла миссис Джордан.

На какое-то мгновение в глазах молодой женщины мелькнуло недоверие, потом веки дрогнули, словно пробуждаясь ото сна, и, наконец, Элеонор приподнялась и села на кровати.

– Ольга! – воскликнула она. – Ольга! Родная! О милая, милая Ольга! Я так рада тебя видеть.

Она протянула навстречу сестре руки.

Ольга заключила Элеонор в свои объятия.

– Бедняжка, – произнесла она. – Бедная, бедная моя девочка! – Ее голос дрожал от волнения.

– О, Ольга, мне кажется, я не видела тебя вечность, хотя расстались... расстались всего час или два назад. Ольга, где я? Эта комната?..

Элеонор с удивлением смотрела по сторонам, разглядывая комнату. Внезапно она заметила Перри Мейсона.

– Кто это? – спросила она.

– Это Перри Мейсон, адвокат, он пришел помочь тебе.

– Адвокат? А чем мне поможет адвокат?

– Мы думали, что он может понадобиться.

– Ну ладно, где бы я ни была н что бы все это ни значило, – заявила Элеонор, – мне нужна какая-нибудь одежда, чтобы уехать отсюда.

Резким движением она откинула одеяло, обнажив при этом стройные бедра. Но, заметив свою оплошность, быстро запахнула халат, натянув его полы на колени.

Ольга нежно положила руки на плечи девушки.