Агата Кристи - Двери Багдада

Автобус мчался сквозь ночь. Паркер Пайн не мог уснуть: ему было неудобно, его то и дело толкали ноги армянки. Остальные, очевидно, спали. Наконец детектив тоже задремал. Но неожиданно толчок подбросил его к потолку машины. Сзади раздались голоса:

– Осторожнее! Вы сломаете нам шеи!

Паркеру Пайну удалось снова заснуть. И опять он проснулся внезапно: машина стояла, часть мужчин вышла. Хансли объявил:

– Мы застряли.

Паркер Пайн осторожно вылез. Дождя не было, сияла луна. При ее свете было видно, как оба шофера при помощи камней и рычагов пытались вытянуть из грязи колеса. Большинство туристов помогало им. Женщины смотрели через открытую дверь: обе мисс Прайс – с интересом, армянка – с отвращением на лице.

– Где мистер Смитхорст? – спросил вдруг Поли.

– Он еще спит, – ответил О’Райк. – Вон, посмотрите!

Смитхорст и в самом деле сидел сгорбившись и опустив голову на грудь.

– Сейчас я его разбужу, – пообещал один из летчиков и влез в автобус.

Через минуту он вернулся и сказал дрожащим голосом:

– Похоже, он болен или… Доктор!

Авиационный врач, спокойный седовласый человек, отделился от группы мужчин и спросил:

– Что с ним?

– Не знаю…

Доктор, сопровождаемый Паркером Пайном и О’Райком, поднялся в автобус, наклонился, коснулся свесившейся в проход руки Смитхорста и тихо сказал:

– Он мертв.

– Мертв?! Как это? – посыпались вопросы.

Нетта пробормотала:

– Это ужасно!

Доктор Луфтис в ярости оглянулся по сторонам:

– Может быть, он разбил голову, когда машину тряхнуло?

– Ну, это не могло его убить. Тут что-то другое.

– Не могу ничего сказать, пока не осмотрю его.

Женщины заторопились выйти, а мужчины вошли в автобус.

Паркер Пайн посоветовал молодому шоферу, высокому и сильному парню, перенести женщин одну за другой на руках через грязь и поставить их на сухое место.

Автобус должен был быть свободным, чтобы врач мог произвести осмотр, так что мужчины вернулись к своему занятию – вытаскивать колеса. Взошло солнце, грязь стала подсыхать, но машина все еще крепко сидела. Водители стали готовить первый завтрак.

Доктор Луфтис объявил:

– Никакой раны нет. Как я и говорил, он, видимо, сильно ударился о потолок.

– Вы уверены, что смерть была естественной?

Тон Паркера Пайна заставил врача быстро взглянуть на него.

– Может быть и еще одно объяснение, – ответил он, как бы извиняясь.

– Какое?

– Что его стукнули сзади мешком с песком.

– Это маловероятно, – сказал Вильямсон, третий летчик, молодой, с лицом херувима. – Никто не мог этого сделать так, чтобы мы не заметили!

– А если мы в этот момент спали? – настаивал врач.

– Убийца не мог быть в этом абсолютно уверен: вставая с места и подходя к Смитхорсту, он мог кого-нибудь разбудить.

– Значит, – заметил Поли, – он сидел позади своей жертвы: в таком случае он мог выбрать благоприятный момент, даже не вставая.

– Кто сидел на этом месте? – спросил доктор.

О’Райк тотчас же возразил:

– Об этом нечего и думать! Там сидел Хансли, лучший друг Смитхорста!

Возникло неловкое молчание. Его нарушил Паркер Пайн:

– Я думаю, у лейтенанта Вильямсона есть что сказать нам.

– Мне, сэр? Я…

– Говорите, дружище! – посоветовал О’Райк. – Не стесняйтесь!

– Это сущие пустяки…

– Давайте!

– Просто я слышал обрывок разговора во дворе, в Ритбе… я вошел в автобус, чтобы взять сигареты. По другую сторону автобуса разговаривали двое: один из них был Смитхорст, он сказал… – Молодой офицер замялся.

– Ну-ну, друг, продолжайте же!

– Он сказал, что не хотел бы выдавать товарища, и, видимо, был в отчаянии. Потом добавил: «Я буду молчать до Багдада, но ни минутой позже! Тебе нужно скрыться как можно скорее…»

– Кто был тот другой?

– Не знаю, сэр, клянусь! Уже стемнело, а он произнес только одно или два слова, которых я не расслышал.

– Кто из вас хорошо знал Смитхорста?

– Думаю, – медленно сказал О’Райк, – что слово «товарищ» могло относиться только к Хансли. Я почти не знал Смитхорста; Вильямсон прибыл недавно, доктор Луфтис тоже; вряд ли они когда-либо встречались с несчастным.

Оба офицера закивали.

– А вы, Поли?

– Я впервые увидел его, когда пересекал с ним Ливан, возвращаясь в Бейрут.

Паркер Пайн сказал:

– Я могу добавить всего лишь одну деталь.

И он передал свой разговор со Смитхорстом в Дамаске, добавив:

– Может быть, кто-нибудь вспомнит какие-то детали?

Врач кашлянул:

– Возможно, это не имеет отношения к делу, но… я слышал, как Смитхорст говорил Хансли: «Вы не можете отрицать, что в вашем ведомстве есть утечка информации».

– Когда это было сказано?

– Вчера утром, как раз перед тем, как мы уехали из Дамаска; я подумал, что это относится к их работе… я не подозревал…

– Как интересно! – сказал итальянец. – Мало-помалу собираются доказательства.

– Вы говорили о мешке с песком, доктор, – сказал Паркер Пайн. – Такое легко сделать?

– Песку кругом сколько угодно, – сказал Луфтис, набирая горсть.

– Можно набить им носок… – неуверенно подсказал О’Райк, – и получится что-то вроде дубинки.

Всем вдруг вспомнились слова Хансли, сказанные недавно: «У меня всегда есть запасные носки…»

После продолжительного молчания вспомнил Паркер Пайн:

– Доктор Луфтис, носки мистера Хансли как будто лежат в кармане его плаща, там, в автобусе…

Все взгляды обратились к человеку, ходившему взад и вперед на некотором расстоянии от автобуса. С того момента, как обнаружили труп, Хансли держался в стороне, и все с пониманием отнеслись к его желанию уединиться: ведь он был дружен со Смитхорстом.

Паркер Пайн обратился к Луфтису:

– Не сходите ли вы за ними, доктор?

Тот нерешительно промямлил:

– Не хотелось бы… Это будет выглядеть непорядочно.

– Тут особый случай, – заметил детектив. – Мы здесь застряли, и нам нужно как можно скорее узнать правду. Если вы принесете нам эти носки, мы будем уверены…

Луфтис пошел, а Паркер Пайн отвел Поли в сторону:

– Вы сидели напротив Смитхорста через проход?

– Да.

– Кто-нибудь проходил по нему?

– Только старая мисс. Она ходила в туалет.

– Она твердо держалась на ногах?

– Не очень, потому что машину трясло.

– И никого другого вы не видели?

– Нет. – Итальянец пристально посмотрел на детектива и спросил: – Кто вы такой, сэр, и почему ведете это расследование, вы же не военный?

– Но у меня большой опыт в таких делах.

– Вы много путешествовали?

– Нет, я долго сидел в кабинете.

Вернулся Луфтис, неся носки. Паркер Пайн взял их и тщательно осмотрел: в одном из них было немного влажного песку. Детектив глубоко вздохнул и объявил:

– Теперь я знаю виновного.

Все глаза обратились к одиноко гуляющему человеку.

– Не могу ли я взглянуть на тело? – спросил Паркер Пайн.

В сопровождении врача он подошел к тому месту, где лежал покрытый брезентом Смитхорст. Луфтис откинул брезент:

– Тут нечего смотреть.

Паркер Пайн взглянул на яркий галстук мертвого.

– Итак, – сказал детектив, – он учился в Итоне.

Доктор казался удивленным, и удивление его усилилось, когда Паркер Пайн задал вопрос:

– Что вы знаете о молодом Вильямсоне?

– Ничего. Я встретился с ним в Бейруте, приехав из Египта. А почему вы спрашиваете?

– Из-за его показаний человека могут повесить… Надо быть осторожнее с такими вещами.

Паркер Пайн продолжал осматривать воротничок и галстук мертвого. Расстегнув воротничок, он воскликнул:

– Смотрите!

На задней его части виднелось небольшое кровавое пятно, и детектив склонился ниже, чтобы осмотреть шею.

– Этого человека не ударили, доктор! Ему прокололи основание черепа… Вот взгляните, тут маленькая ранка!

– А я ничего не заметил!

– У вас просто сложилось предвзятое мнение, – ответил Паркер Пайн. – Вы думали об ударе по голове, поэтому не обратили внимания на эту ранку. Точный удар каким-то инструментом с острым концом вызвал мгновенную смерть. Жертва даже не вскрикнула!

– Вы имеете в виду стилет? Предполагаете, что Поли…

– В умах граждан итальянцы и стилеты неразлучны… Смотрите! К нам приближается машина!

На горизонте показался туристический кар. О’Райк подошел к беседующим и сказал:

– Отлично! Дамы могут пересесть в эту машину.

– А убийца? – спросил Паркер Пайн.

– Вы говорите о Хансли?

– Нет, я знаю, что он не виновен.

– Вы знаете… Откуда?

– В его носке был песок.

Летчик был ошеломлен, а детектив продолжал:

– По-видимому, мои слова покажутся вам нелогичными, мой мальчик, но это не так: Смитхорста не ударили, а закололи. – Он помолчал немного, а потом продолжил: – Вспомните мой разговор с ним в кафе: меня поразила одна фраза. Когда я сказал, что люди поверяют мне свои тайны, он спросил: «И вам тоже?» Это не кажется вам странным? Скорее всего, речь шла не об утечке информации по их ведомству, а о махинациях Самюэла Лонга.