Жорж Сименон - Двухгрошовый кабачок

Так как клиент был в сером спортивном костюме, выглядело это комично.

— Нет! Мне хотелось бы еще более старый фасон. Я не буду его носить.

Мегрэ ждал, пока ему принесут другие шляпы, за которыми отправились внутрь магазина.

— Хотите знать, так мне это для шутки одной. Свадьбу мы там выдуманную устраиваем. С приятелями, в двухгрошовом кабачке. Будет невеста, свекровь — все честь по чести! Как на настоящей деревенской свадьбе. Ну, вы понимаете, что мне надо. Я изображаю мэра деревни.

Покупатель рассказывал, добродушно усмехаясь. Это был мужчина лет тридцати пяти, упитанный, с полным розовощеким лицом, производящий впечатление преуспевающего коммерсанта.

— Вот если бы у вас нашелся с плоскими полями…

— Погодите! Мне кажется, в мастерской есть как раз то, что вам надо.

Тем временем Мегрэ принесли еще одну стопку шляп. Первая же, которую он померил, пришлась в самый раз. Но он еще помедлил и вышел всего на несколько секунд раньше человека с цилиндром, остановив на всякий случай такси.

И хорошо сделал. Выйдя из магазина, тот сел в стоявшую у тротуара машину и направился в сторону Вьей-дю-Тампль.

Там он пробыл с полчаса у старьевщика и вышел с большой плоской коробкой, в которой, вероятно, находилось одеяние под стать цилиндру.

Затем последовали Елисейские поля, авеню Ваграм. Небольшой бар на углу улицы. Здесь он провел не больше пяти минут и появился с пухленькой смеющейся женщиной лет тридцати.

Мегрэ все смотрел на часы. Первый поезд его уже ушел. Второй уйдет через четверть часа. Он пожал плечами, бросил шоферу такси:

— Езжайте дальше!

Он так и думал: машина остановилась перед домом на улице Нил. Пара скрылась в подъезде. Мегрэ выждал четверть часа и вошел внутрь, предварительно прочитав надпись на медной табличке: «Квартиры для холостяков на месяц и по дням».

В элегантной приемной он застал надушенную управляющую.

— Сыскная полиция! Пара, которая только что вошла…

— Какая пара? Впрочем, она не долго ломалась.

— Вполне респектабельные люди. Оба семейные, приходят сюда два раза в неделю.

Выйдя, комиссар взглянул через стекло машины на удостоверение:

МАРСЕЛЬ БАССО Париж, набережная Аустерлиц, 32

На улице ни ветерка. Парит. Все трамваи и автобусы, едущие к вокзалам переполнены. Такси забиты складными креслами, удочками, сетками для ловли креветок, чемоданами.

До блеска синий асфальт, на всех террасах звон стаканов и блюдец.

— А ведь три недели прошло, как Ленуара…

Об этом мало говорили. В общем, самое тривиальное дело. Убийца, можно сказать, профессиональный. Мегрэ вспомнил его дрогнувшие усики, вздохнул, посмотрел на часы. Поздно уже ехать к госпоже Мегрэ, которая сегодня вечером опять будет стоять с сестрой у барьерчика пригородного вокзала и опять скажет: «Как всегда!».

Шофер такси читал газету. Человек в цилиндре вышел первым, осмотрелся, прежде чем подать знак приятельнице, которая ждала в подъезде.

Остановка на площади Терн. Через заднее стекло видно было, как они целуются. Такси, в которое пересела женщина, уже начало двигаться, а они все еще держались за руки.

— Ехать за ним? — спросил шофер.

— Да, до конца!

Во всяком случае он обнаружил человека, знающего, что такое двухгрошовый кабачок!

Набережная Аустерлиц. Громадная вывеска:

МАРСЕЛЬ БАССО

ИМПОРТЕР ЛЮБОГО УГЛЯ. КРУПНЫЙ — СРЕДНИЙ. ДОСТАВКА НА ДОМ В МЕШКАХ. ЦЕНЫ ЛЕТНИЕ.

Склад, окруженный почерневшим забором. Напротив, на другой стороне улицы, старая грузовая набережная и пустые баржи, стоящие рядом с недавно выгруженным углем.

Посреди складов — большой дом, типа виллы. Господин Бассо поставил автомобиль, машинально осмотрел себя, чтобы убедиться, что на плечах не осталось женских волос, вошел в дом.

Мегрэ увидел, как он появился в комнате первого этажа, окна которой были открыты настежь. Он стоял с высокой красивой блондинкой. Оба смеялись. Оживленно разговаривали. Господин Бассо померил цилиндр и посмотрел на себя в зеркало.

Складывали вещи в чемоданы. Рядом стояла прислуга в белом переднике.

Через четверть часа, в пять, семья вышла. Десятилетний мальчик шел впереди, неся воздушное ружье. За ним — служанка, госпожа Бассо, ее муж и садовник с чемоданами.

Все были в отличном настроении. Мимо проносились автобусы, направлявшиеся за город.

На Лионском вокзале отчаянно свистело удвоенное, утроенное количество поездов.

Госпожа Бассо села рядом с мужем. Мальчик пристроился сзади, среди багажа, и опустил окно.

Машина не была роскошной. Обычная машина массового выпуска, ярко-синяя, почти новая.

Спустя несколько минут они уже катили в сторону Вильнов-Сен-Жорж. Потом выехали на дорогу в Корбей. Пересекли город. Ухабистая дорога вдоль Сены.

МОЙ ДОСУГ

Это название виллы, там, между Морсангом и Сен-Пором, на берегу реки. Вилла новая — кирпич сверкает белизной, краска свежая, цветы кажутся вымытыми вручную.

Беленькая вышка для прыжков в воду на Сене, лодки.

— Вам знакомо это место? — спросил Мегрэ у шофера.

— Немного.

— Здесь можно где-нибудь переночевать?

— В Морсанге, в «Вье-Гарсон». Или выше — в Сен-Поре, у Маркуса.

— А двухгрошовый кабачок где?

Шофер пожал плечами.

Такси не могло долго оставаться на дороге незамеченным. Бассо уже разгрузили машину.

Не прошло и десяти минут, как госпожа Бассо появилась в саду в полотняном матросском костюме и шапочке американского моряка.

Мужу ее, видимо, не терпелось примерить свой наряд, потому что он тут же появился в окне, затянутый в какой-то немыслимый редингот, с цилиндром на голове.

— Ну как, что ты скажешь?

— Перевязь не забыл?

— Какую еще перевязь?

— Мэр всегда носит трехцветную перевязь.

По реке медленно скользили байдарки. Откуда-то издалека донеслось гудение буксира. Солнце начало погружаться в рощу на холме, расположенном в низовье реки.

— Поезжайте к «Вье-Гарсон»! — сказал Мегрэ. Он увидел большую террасу на берегу Сены, всевозможные лодки, с десяток машин, стоящих за домом.

— Мне ждать вас?

— Сам не знаю еще.

Первой, кого он встретил, была бегущая женщина, вся в белом, чуть не угодившая ему в объятия. На голове у нее был флердоранж. За ней мчался парень в плавках. Оба хохотали.

Остальные наблюдали за сценой со ступенек гостиницы.

— Невесту не утопи! — крикнул кто-то.

— Подожди хоть до свадьбы!

Запыхавшись, невеста остановилась, и Мегрэ узнал в ней даму с авеню Нил, ту самую, что дважды в неделю встречалась с Бассо в меблирашках.

В ялике зеленого цвета какой-то человек раскладывал удочки; лоб его был нахмурен, можно было подумать, что ему предстояло выполнить деликатную и трудную работу.

— Пять перно, пять!

Из гостиницы вышел мужчина с лицом, густо намазанным белым и румянами. Он намалевал себе физиономию прыщеватого крестьянина-балагура.

— Получилось?

— Тебе бы надо еще волосы рыжие!

Подъехала машина. Люди выходили уже одетые для деревенской свадьбы. На одной из женщин было красновато-бурое шелковое платье, волочившееся по земле. Муж ее повесил на свое кругленькое брюшко цепь от лодки вместо цепочки от часов.

Солнце начинало краснеть. Листья на деревьях едва шевелились. Вниз по течению плыла байдарка, и ее полураздетый пассажир, улегшись на корме, небрежно двигал веслом.

— Когда шарабаны должны прибыть?

Мегрэ не знал, куда пристроиться.

— Бассо приехали?

— Они обогнали нас на дороге!

Вдруг перед Мегрэ вырос какой-то тип — человек лет тридцати, почти совсем лысый с лицом клоуна. Насмешливые искорки сверкали в его глазах. Он небрежно проговорил с подчеркнутым английским акцентом:

— А вот и приятель, который будет нотариусом!

Он не был таким уж пьяным. Но и трезвым его нельзя было назвать. Лицо, с глазами синее, чем река, было красным от заходящего солнца.

— Ты ведь будешь нотариусом, правда? — продолжал он с фамильярностью пьяного. Ну, конечно же, старина. И повеселимся же мы!

Потом добавил, взяв Мегрэ под руку:

— Пойдем выпьем перно.

Кругом смеялись. Какая-то женщина тихо сказала:

— Джеймс дает!

А тот невозмутимо тянул Мегрэ к «Вье-Гарсон».

— Два больших!..

И он сам засмеялся этой еженедельной шутке, а им уже несли полные до краев стаканы.

Когда компания прибыла в двухгрошовый кабачок, Мегрэ все еще не почувствовал «поворота ключика», как он любил говорить. Он поехал за Бассо, ни на что особенно не рассчитывая. В «Вье-Гарсон» он хмуро следил за суетящимися людьми. Однако он не ощутил того неопределенного предчувствия, того сдвига, который погружал его в атмосферу дела.

Пока Джеймс заставлял его пить с ним, он наблюдал за людьми, которые сновали туда и обратно, примеряли нелепые одежды, помогали друг другу, кричали, смеялись. Приехали Бассо, и сын их, из которого сделали деревенского дурачка с волосами цвета моркови, вызвал всеобщее восхищение.