Буало-Нарсежак - Тайна Лошади-Призрака

— И из этого дневника, — перебил его адвокат, — вы узнали о бункере, в котором хранятся сокровища?

— Так, так! И тогда я решил, что это сокровище всеми забыто, а это жаль.

— Вы могли рассказать правду, — возразил мэтр Робьон, — и тогда произведения искусства вернулись бы к своим хозяевам.

— Через двадцать пять лет? — произнес немец голосом, полным сомнения.

— А почему нет?

— И я должен признаться, что мой отец был участник грабежей? Рука Ван дер Троста, державшая сигару, дрожала от волнения.

— Хорошо, — сказал мэтр Робьон, — не будем больше обсуждать эту тему. И что дальше?

— Я произвел первая разведка. Я посетил в Бресте нотариуса и узнал, что замок продается. Очень жаль, я не могу его купить, но я понял, как этот факт можно использовать. И тогда я решил стать Ван дер Трестом. Я купил «бентли», нашел двух помощников, Генриха и Карла, и снял виллу «Чайки». Сначала я думал, что все не будет трудно, но затем понял, что будут проблемы. Например, чтобы попасть в часовню, надо было пройти близко-близко от той части замка, где находятся ваши привратники.

— Это не привратники, — перебил его адвокат, — это наши друзья.

Немец ошарашенно посмотрел на него. Замечание адвоката, видимо, не совпадало с его представлениями об иерархии в старинных поместьях,

— Ладно, так! Там нас можно замечать днем и ночью. Мадам никогда не выходит из замок, и мсье тоже здесь почти постоянно. Выход через алтарь очень узкий, и вынос предметов из бункера — долгая, трудная работа. Мы должны были делать ее все трое. Один стоит внизу и передает предметы второму. Второй передает третьему, который относит все в машину. Как это можно делать незамеченно?

— Иначе говоря, — вставил мэтр Робьон, — ваша задача была заставить обитателей южного крыла замка перейти в северное крыло, откуда они уже не увидят ни часовню, ни изгородь.

— Вот именно! — подтвердил немец тоном человека, который рад, что его наконец понимают. Эта проблема меня долго занимала. Тут нельзя было действовать силой. Нет. Я не из этих… ну… на букву «п»…

— Проходимцев?

— Именно. Я не проходимец! Совсем нет! Я был…

И он с силой сцепил руки.

— Связаны?

— Йа, данке шён. Когда я волнуюсь, я забываю французские слова. К счастью, в один прекрасный день я встретился с Жан-Марком. Он вам рассказал. Лошадь-призрак — это открытый путь к часовне.

— Как вы все это делали? — спросил адвокат.

— Ну, так: сначала Жан-Марк уводит своих родителей в северное крыло, чтобы ждать лошадь. Чуть раньше чем в полночь мы приходим на территорию замка. Я сделал второй ключ. Свою машину я ставлю за изгородью, и мы спускаемся в подземелье. В нужный момент я прихожу сюда и включаю магнитофон. И мы начинаем работать. Мы делаем четыре или пять поездок на машине. Мы надеемся делать все за неделю. Я уговорил Жан-Марка повторять пробы несколько ночей. Для него это… как большой успех, вы понимаете, что я хочу сказать? Я приготовил несколько пленок. Эффект был потрясающий. Жан-Марк, он большой молодец, сделал систему автоматической передачи звука с один микрофон на другой. Вы чувствовали качество этой работы?

— А раненый? — спросил мэтр Робьон.

— Раненый? Это было так. Карлу была поручена работа в бункере. От того, что он там увидел, у него было… головокружение, и один раз ночью он украл золотую лошадку. Но Генрих это заметил. Они подрались. Меня, очень жаль, там не было. Генрих ударил Карла по голове, и Карл упал. Генрих боялся и побежал за мной. Но когда мы с ним вернулись в бункер, Карл там уже не был. Рисковать мы не могли и поэтому не стали его искать. Мы уехали на машине. А утром Карл вернулся. Он был очень больной, не мог стоять. Другого выхода, как вернуться к нам, у него не было, так как он не имел ни документов, ни денег. Без Козыря повернулся к Жан-Марку.

— Так, значит, это ты его отпустил?

— У меня тоже не было выбора, — вздохнул Жан-Марк. — Только в эту ночь я начал подозревать, что дело нечисто. Я боялся, что меня заподозрят в сообщничестве…

— А телефон, который якобы не работал? А авария с машиной? Все твоя работа? А след копыта на простыне — это что, для красоты, что ли? Жан-Марк совсем сник.

— Да, — признался он, — это все я сделал. Я боялся, что полицейские появятся здесь… слишком рано. Я надеялся сам попросить господина Ван дер Треста объяснить мне, что происходит…

— Господина Шварца, — уточнил немец.

— Теперь я понимаю, зачем господин Шварц приезжал сюда на следующее утро и фотографировал все вокруг, — проговорил Без Козыря.

— Я пришел на разведку, — кивнул Шварц. — Может быть, Карл что-нибудь сказать во сне. Я решил посмотреть на господин Франсуа: может быть, он что-нибудь догадался. Это была честная война.

— Честных войн не бывает! — резко оборвал его мэтр Робьон.

— Извините. — Шварц осекся.

— Подведем итог, — снова начал адвокат. — По выходе отсюда вы будете задержаны жандармами. Но… — Он закурил новую сигарету. — Но я не подам на вас жалобу. Вы оказали нам услугу, сами не подозревая об этом. Ведь если бы не вы, мы бы так и не узнали о сокровище. А теперь каша семья наконец вернет себе то, что принадлежит ей по праву. Кермол не будет продан. И я счастлив, что стольким семьям будут возвращены сокровища, украденные у них во время войны… Господин Шварц, я вас больше не задерживаю.

Шварц щелкнул каблуками и чопорно поклонился.

— Жан-Марк, проводи господина до ворот, а то как бы он по ошибке не повернул не в ту сторону!

Шварц удалился с высоко поднятой головой. Жан-Марк следовал за ним, как побитая собака.

— Бедный мальчик, — вздохнула мадам Робьон.

— Мне стыдно за него, — тихо сказал Жауан. Адвокат похлопал старика по плечу.

— Не надо принимать эту историю так близко к сердцу. Жан-Марк просто слишком доверчив. Он попал под влияние Ван дер Треста, но тот, к счастью, не успел нанести мальчику большого вреда.

— Но он нас обманывал! — Маргарита вытерла слезы.

— Он просто проявил слабость, — сказала мадам Робьон. — Я готова его простить. Пусть эта история послужит ему уроком.

— Я тоже так думаю, — согласился адвокат. — Не будем больше говорить об этом. Но, знаете, мне бы хотелось еще раз послушать лошадь-призрак, пока не пришли жандармы!

Он включил магнитофон, и лошадь тотчас же оказалась рядом с ними. Она подошла, легко переступая, ударила копытом, пофыркала, поржала, позвенела уздечкой…

— Невероятно! — воскликнул мэтр Робьон. — По-моему этот шедевр надо сохранить. Эта идея насчет представления «Звук и свет»… в ней что-то есть, надо над ней поработать. Ты подумал об этом, Франсуа, наш победитель? Решай!

— Это стало бы лучшим утешением для Жан-Марка, — весело ответил Без Козыря.