Жорж Сименон - Мегрэ и старая дама

Подумав, что он говорит это иронически, она сухо ответила:

— Да. Спокойной ночи.

Кроме ночного дежурного, в холле никого не было.

В глубине стояло кресло, в котором он увидел Арлетту, когда она пришла к нему в первый вечер. Тогда он еще не был знаком с ней.

Он пожалел, что не захватил с собой из Парижа пальто, чуть было не позвонил мадам Мегрэ, чтобы пожелать ей доброй ночи, пожал плечами и отправился к Кастэну, который с мрачным видом стоял на своем наблюдательном пункте. И в этом отеле холл был безлюден. Почти все окна, за исключением двух-трех, были темны. Потух свет еще в одном окне, но не у Тео.

— Что бы он мог там делать? — пробурчал Кастэн. — Наверняка читает лежа в постели. Если вообще не заснул, забыв погасить свет.

— Который час?

— Полночь.

— Ты твердо уверен, что никто…

И тут инспектор хлопнул себя по лбу, чертыхнулся и прорычал:

— Ну и идиот же я! Я забыл сказать вам…

— Что ты забыл сказать?

— С ним никто не разговаривал в кабачках, это верно.

Ему никто не передавал писем. Но когда мы были в баре на почте — во втором баре, куда он зашел, — хозяин сказал ему через какое-то время: «Вас просят к телефону».

— В котором часу это было?

— Чуть позже восьми.

— Хозяин не назвал по имени, кто звал его?

— Нет. Тео вошел в будку. Я наблюдал за ним сквозь стекло. Он не говорил. Он только слушал и время от времени произносил: «Да… да…»

— И все?

— Как это могло выскочить у меня из головы! Надеюсь, это не слишком серьезно, патрон?

— Мы это узнаем. Какое у него было выражение лица, когда он вышел из будки?

— Точно не могу сказать. Вроде бы его что-то удивило. Или заинтриговало. Но он не был обозлен.

— Пойдем. Подождешь меня в холле.

— Какую комнату занимает господин Бессон? — спросил комиссар у портье.

— Двадцать девятую на третьем этаже. Он, наверное, спит. Он просил его не беспокоить.

Мегрэ, ничего не объясняя, стал подниматься по лестнице, остановился на мгновение отдышаться и вскоре очутился перед белой дверью с медными цифрами на ней: «29». Постучал, ему не ответили. Постучал сильнее, настойчивее, склонился над лестничным пролетом.

— Кастэн!

— Я здесь, патрон.

— Спроси служебный ключ. У них должен быть ключ, открывающий все двери в отеле.

Это заняло какое-то время. Мегрэ выколотил трубку на ковер рядом с большой фаянсовой урной, заполненной песком и окурками.

Портье шел впереди, видимо сильно раздосадованный.

— Только на вашу ответственность. Завтра вам придется объясняться с хозяином. Полиция или не полиция, все равно: так не положено.

Он выбрал ключи из большой связки, висевшей на цепи, но, прежде чем отпереть, осторожно постучал и приложил ухо к двери.

Наконец они вошли в комнату, которая оказалась пустой. Постель стояла нетронутой. Мегрэ открыл стенной шкаф, увидел там темно-синий костюм, черные туфли и габардиновый плащ. Бритва и зубная щетка были в ванной.

— Разве этот господин не имеет права отлучиться?

— Скажите, автомобиль его в гараже?

— Это легко проверить.

Они спустились в холл. Вместо того чтобы направиться к парадному входу, они пошли по коридору, спустились еще по нескольким ступенькам, и Мегрэ заметил выходившую прямо в гараж небольшую дверь, которая оказалась незапертой. Ворота, выходящие на безлюдную площадь, тоже были открыты.

— Вот его машина.

Кастэн походил на провинившегося школяра, который мнется, теряясь в догадках: какое наказание он получит за совершенную проделку?

— Куда мы направимся? — спросил он наконец.

— Где твоя машина?

— Напротив вашего отеля.

Это было совсем рядом. Когда они уже усаживались в машину, ночной дежурный выскочил из дверей отеля:

— Господин Мегрэ! Господин Мегрэ! Вас только что спрашивали по телефону.

— Кто?

— Не знаю.

— Женщина?

— Нет, мужской голос. Вас просят сейчас же заехать к старой даме. Вы как будто должны понять, в чем дело.

Через несколько минут они были у «Гнездышка». Но перед калиткой уже стояла какая-то машина.

— Машина доктора, — сказал Кастэн.

Даже возле самого дома не слышно было голосов. Все окна были освещены, верхний этаж тоже. Дверь им открыл невозмутимый Тео Бессон. Комиссар с удивлением посмотрел на него:

— Кто здесь ранен?

Ноздри Мегрэ раздулись. В гостиной пахло пороховыми газами. На круглом столике, где были еще разбросаны карты, лежал большой револьвер армейского образца.

Он быстро прошел в комнату для приезжих, услышав там какое-то движение. В дверях чуть было не опрокинул Валентину, державшую в руках окровавленные простыни. Она посмотрела на него блуждающим взглядом.

На кровати, которую занимала Арлетта, лежал мужчина, обнаженный по пояс. Спина склонившегося доктора Жолли скрывала его лицо, но Мегрэ уже узнал брюки из грубой синей ткани.

— Мертв? — спросил он.

Доктор вздрогнул, обернулся и с видимым облегчением распрямился.

— Я сделал все, что мог, — прошептал он.

На ночном столике лежал шприц. Раскрытая сумка доктора валялась на полу. Повсюду виднелась кровь.

Мегрэ отметил, что следы ее вели в гостиную и дальше, в сад.

— Как только Валентина мне позвонила, я сразу же приехал, но было уже поздно. Надо же было — пуля угодила прямо в аорту! Даже переливание крови, если бы его сделать вовремя, оказалось бы бесполезным.

— Это вы звонили мне в отель?

— Да, она просила меня сообщить вам.

Валентина стояла перед ними в проеме двери, руки и платье были у нее испачканы кровью.

— Какой ужас! — сказала она. — Когда вы были у меня вечером, мне и в голову не приходило, что такое может случиться. И все потому, что я и на этот раз забыла повернуть второй выключатель и зажечь свет в саду…

Мегрэ не обернулся к ней. Тяжело вздохнув, он еще раз посмотрел на лицо Анри Трошю, погибшего вслед за сестрой. В эту минуту он думал уже о том, что он скажет его родным.

— Я вам сейчас все объясню, — снова заговорила Валентина.

— Я все знаю.

— Вы не можете этого знать. Я уже поднялась к себе… Я уже лежала в постели…

Он впервые видел ее небрежно одетой. В волосах у нее были бигуди, из-под наспех надетого платья выглядывала ночная рубашка.

— Мне казалось, что я наконец заснула. Вдруг кот вспрыгнул ко мне на кровать. Он разбудил меня. Я прислушалась. Из сада доносился шум, такой же, как производили вы, когда пришли вечером.

— Где был револьвер?

— В ночном столике. Это револьвер моего мужа. Он приучил меня всегда иметь при себе оружие. Кажется, я говорила вам об этом.

— Нет. Но это не важно.

— Сначала я выглянула в окно, но было слишком темно. Я накинула платье и спустилась.

— Не зажигая свет?

— Да. Я ничего не видела, но слышала, как кто-то пытается открыть дверь. Я спросила: «Кто там?» Мне не ответили.

— И вы тотчас же выстрелили?

— Я не помню. Должно быть, я переспросила несколько раз. Но там продолжали возиться с замком. Я выстрелила сквозь стекло. Услышала, как человек упал. Но я еще какое-то время не двигалась, не решаясь выйти.

— Вы не знали, кто это был?

— Понятия не имела. Тут я спохватилась, что нужно зажечь свет снаружи. Сквозь разбитое стекло я увидела тело, а рядом — большой сверток. Сначала я подумала, что это бродяга. Наконец я вышла через кухонную дверь и, только подойдя ближе, узнала Анри.

— Он был еще жив?

— Не знаю. Я побежала к мадемуазель Серэ, все еще с револьвером в руке. Я крикнула, чтобы она поднялась, что мне надо срочно позвонить по телефону, и она наконец открыла мне. Я позвонила доктору Жолли и попросила его предупредить вас или же захватить вас по дороге.

— А Тео?

— Я встретила его у моей двери, когда возвращалась.

— Вернулись вы одна?

— Нет. Я дождалась на дороге доктора.

Доктор прикрыл краем простыни лицо убитого и, держа перед собой окровавленные руки, направился в ванную комнату.

У тела остались Валентина и Мегрэ. Они были одни в тесной комнате, где трудно было повернуться. Комиссар по-прежнему держал трубку в зубах.

— Что вам сказал Тео?

— Я уже не помню. Он ничего не сказал.

— Вы не были удивлены, увидев его здесь?

— Возможно. Я не знаю. Не забывайте, что я только что убила человека. Как вы думаете, почему Анри пытался залезть ко мне?

Не отвечая, он прошел в салон. Кастэн и Тео молча стояли там друг против друга. Инспектор, видимо, нервничал, на комиссара он посмотрел отчаянным взглядом:

— Это все из-за меня получилось, да?

— Я не уверен.

У Тео Бессона был скучающий вид человека, попавшего в двусмысленное положение.

— Вы, я полагаю, случайно оказались поблизости? — спросил Мегрэ.

Тео не ответил, он, казалось, извинял Мегрэ за столь грубо поставленный вопрос.