Жорж Сименон - Сесиль умерла

— Понимаете? Я чувствую, что психологически я не ошибаюсь. Просто не допускаю мысли…

— А если Дандюран успел перехватить это письмо?

— Женщина всегда хитрее своего любовника! — отрезал комиссар. — А уж старая Жюльетта…

Они поднимались по пыльной лестнице со следами мокрых подошв. Их ожидал преисполненный достоинства господин с портфелем под мышкой.

— Я надеюсь, вы объясните мне, господин комиссар…

Антипатия Мегрэ к мэтру Лелу растаяла в одно мгновение. Он бросился к нему, словно к вновь обретенному другу детства.

— Телеграмма? Почему она не адресована прямо сюда? Давайте скорее…

— Вот она, хотя сомневаюсь, сумеете ли вы что-нибудь в ней понять. Я даже раздумывал, должен ли я до получения более полной информации…

Но Мегрэ уже выхватил бланк у него из рук.

«Сообщите комиссару Мегрэ единственный полученный подарок фотография покойной тети тчк Всякий случай вскрыл рамку тчк Обнаружено малопонятное письмо содержащее неопровержимые улики против третьего лица тчк Меняет целиком положение дел наследством причине насильственной смерти Жозефа Буанэ поскольку убийца или сообщник не могут наследовать тчк Поступаю согласно долгу но прошу вас со своей стороны оградить мое имя тчк Буду Париже вечером тчк Анри Монфис».

— Надеюсь, вы не считаете, что мой клиент… — начал адвокат.

— Ваш клиент выдержал героическую борьбу между чувством долга и своими страстями, мэтр Лелу. А я об этом и не подумал. Поскольку Жозеф Буанэ убит своей женой и ее любовником, состояние автоматически идет по другой линии и переходит к Буанэ и Маршепье.

— Однако…

Комиссар уже не слушал. Он стоял неподвижно посреди широкого коридора криминальной полиции, откуда он мог видеть дверь своего кабинета. А рядом с ним высилась стеклянная перегородка зала ожидания, где однажды туманным утром…

Где-то в этот час рождается ребенок, которому не суждено узнать, что расходы, связанные с его появлением на свет, оплачены компанией сомнительных господ с брильянтовыми перстнями… Они, должно быть, сидят в этот час в кафе Альбера на улице Бланш и переживают превратности карточной игры.

А о чем думал в это время месье Шарль, сидя с глазу на глаз со своим адвокатом под деликатным надзором добродушного Торанса?

— Что ж, не так глупо!

Мегрэ вздрогнул от звука собственного голоса, Спенсер Отс и мэтр Лелу, не ожидавшие этого, тоже вздрогнули.

— Я все думаю о трюке с фотографией, — объяснил он извиняющимся голосом. — Старуха хорошо знала своего кузена. Она знала провинцию. Ну что ж, господа, за дело.

И он встал, расправил плечи, встряхнулся, готовый приступить к допросу всех лиц, посетивших здание криминальной полиции в то утро, когда было совершено убийство.

Было уже час ночи, когда молоденький сутенер уронил небрежным тоном, бросая в пепельницу окурок:

— Ну ладно! Я хотел оказать услугу и влип… Сколько, по-вашему, мне за это вкатят, господин комиссар?.. Года два?

Госпожа Мегрэ звонила уже трижды.

— Алло! Нет! Не жди меня. Я приду, вероятно, довольно поздно.

Его вдруг потянуло съесть сосиски с тушеной капустой где-нибудь в пивной на Монмартре или на Монпарнасе в компании со славным американцем.

Затем они долго провожали друг друга. И в беседах за кружкой пива то на одном углу, то на другом прошла вся ночь. Нужно же было Спенсеру Отсу набраться материалов для рассказа в своей Филадельфии!

Ну а что, если бы Монфису не взбрело в голову вскрыть рамку портрета…