Калеб Карр - Итальянский секретарь

 Королевский чиновник попал в сельскохозяйственную машину на дворцовых угодьях

Под этим заголовком рассказывалось об ужасной судьбе сэра Алистера Синклера, архитектора, специалиста по реконструкции старинных зданий, которому поручили реставрировать и даже слегка перестроить самые старые и обветшавшие строения дворца Холируд, официальной королевской резиденции в Эдинбурге (Балморал, как уже говорилось, служил королевской семье неофициальным летним жилищем). Холируд-Хаус в древности был аббатством, в Средние века - обиталищем шотландских королей, но более всего он прославился как любимое жилище Марии, королевы Шотландской. Впоследствии Карл II превратил Холируд в барочный дворец, отстроив его после опустошительного пожара; потом, за столетие от побега Красавчика Принца Чарли до коронации нашей доброй королевы, дворец пришел в запустение. Но королева, сердечно любящая Шотландию, решила чаще показываться своим шотландским подданным, а также облегчить себе ежегодное путешествие на север. Холируд стал использоваться как удобное место для ночевки по пути в Балморал, и части дворца, построенные в эпоху барокко, были отремонтированы. Но самое старое крыло, что осталось от первоначального строения, до сих пор оставалось нетронутым, и королева поручила эту работу сэру Алистеру Синклеру. Однако недолго архитектору оставалось работать - согласно статье, он прогуливался в высокой траве, когда некое сельскохозяйственное приспособление, используемое для ухода за дворцовым парком и влекомое паровым трактором, пронзило его тело во множестве мест.

– Я помню, в «Таймс» была небольшая заметка об этом, - сказал я, быстро просматривая статью. - Но, Холмс, раз вы это вырезали, значит, подозреваете, что официальная версия не соответствует истине. А что же вы предполагаете?

Вместо ответа Холмс указал на вторую заметку, что была у меня в руке. «Вестник Глазго» рассказывал о втором происшествии, наглядно демонстрируя как разницу в стиле журналистики, так и ревнивое отношение к восточному городу-сопернику:

 ЕЩЕ ОДНА КРОВАВАЯ СМЕРТЬ В ХОЛИРУДЕ!

 Деннис Маккей, честный рабочий из Глазго, найден зверски убитым под окнами королевской резиденции!

 НЕУЖЕЛИ ПОЛИЦИЯ БЕЗДЕЙСТВУЕТ?

Далее повествование продолжалось в том же духе, с упоминанием немногочисленных фактов, а именно: Деннис Маккей был десятником, его сэр Алистер Синклер пригласил управлять бригадой рабочих, которую вскоре должны были нанять. Тело Маккея было найдено в развалинах аббатства на дворцовых угодьях, и на нем имелось не названное в статье количество ран. На этом факты кончались, и в остальной части заметки «Вестник» излагал свою теорию, ядовито намекая, что Маккея убили эдинбургские рабочие - предположительно в отместку за то, что десятник собирался взять для этой работы в основном людей из Глазго.

– Так вы, Холмс, стало быть, как и Майкрофт, полагаете, что эти две смерти связаны между собой?

– А что, Майкрофт так полагает? - спросил Холмс.

Я спрятал газетные вырезки и опять показал Холмсу телеграмму.

– «Маккей и Синклер, совместный труд», - был мой ответ.

Холмс опять резко хохотнул, потом воскликнул:

– Ватсон, вы продвигаетесь такими темпами, что в поезде нам нечем будет заняться - идите и собирайте вещи!

– Очень хорошо, - ответствовал я, запихивая под мышку остальные газеты - лондонские, в которых также повествовалось о двух смертях. - Да, Холмс, мне надо знать еще одно. - Он опять обернулся, всем видом своим выражая нетерпение; но я был упрям. - Я должен знать, что такое вы сказали миссис Хадсон, тогда я хотя бы попытаюсь примирить ее с вами - я полагаю, что сами вы не собираетесь этого делать.

Холмс хотел было отказаться, поскольку им уже овладела лихорадка очередного расследования. Но, видя, что я не тронусь с места, не получив ответа, он пожал плечами и вздохнул:

– Хорошо, Ватсон, так и быть.

Он встал у окна, на фоне которого я увидел его, войдя в комнату, и я присоединился к нему. Мы выглянули наружу и увидели, как Бейкер-стрит затихает по окончании дневной суеты.

– Ватсон, вы когда-нибудь обращали внимание на тот магазин, через дорогу и чуть наискосок? Я имею в виду вон ту мелочную лавочку, принадлежащую некоему пенджабцу.

– Да, он вроде бы честный торговец, - отвечал я. - Я сам иногда у него кое-что покупаю.

– А вот наша хозяйка покупать у него не желает.

– Верно. Она утверждает, что не понимает его акцента.

– А вам-то он понятен?

– Да, но я бывал в тех местах, откуда родом хозяин лавки. На что вы намекаете, Холмс?

– Лишь на то, что миссис Хадсон понимает нашего индийского друга не хуже, чем вы, Ватсон. Ее отказ приобретать товары в этой лавке имеет совершенно иную причину…

– А именно?

– Нынешний владелец снимает помещение лет тридцать пять. До того магазин десять лет пустовал - ни один британец не решался открыть в нем свое дело, хотя любой магазин на такой людной улице несомненно имел бы отличный оборот.

– Но почему же? И при чем тут миссис Хадсон?

– В то время, о котором я говорю, миссис Хадсон только что вышла замуж и только что поселилась на Бейкер-стрит. В доме тогда жил некий колбасник с семьей, лавка принадлежала ему же. Колбасник пользовался прекрасной репутацией… пока соседи не заметили, что его жена куда-то исчезла, а потом и дети стали пропадать один за другим. Далее следует захватывающая дух история - короче говоря, пошли разговоры о том, что пропавшие домочадцы колбасника имеют какое-то отношение к превосходному качеству его колбас… потом как-то ночью сосед услышал крики в доме и вызвал полицию. Колбасника нашли в подвале, который к этому времени был больше похож на кладбище.

– Боже мой! Он был сумасшедший?

Холмс кивнул:

– Обычное дело - мания; он полагал, будто мир заполонен грехом; он любил свою жену и детей и решил, что им не место в этом мире; и отправил их всех, одного за другим, в лучший мир, поручив их заботам Всевышнего…

Я покачал головой, глядя на оживленную улицу:

– Да, вы верно сказали - это ужасное помешательство, и притом довольно распространенное. Но все же я не вижу, какое отношение к этой истории имеет миссис Хадсон.

– Неужели? Представьте себе, какие слухи пошли в округе после страшной находки, и как они должны были подействовать на молодую женщину, только что поселившуюся на этой улице и вынужденную проводить в одиночестве бо?льшую часть дня. Разумеется, какая-нибудь знакомая-сплетница, что жила по соседству со злосчастным домом, не преминула рассказать, что ночной порой сквозь стены доносятся странные звуки: женские стоны, детский плач и явственный скрежет лопаты, взрезающей землю. Другая соседка, возможно, желая перещеголять первую, поклялась, что видела девушку в белой ночной рубашке, тоскливо блуждающую вечерами по дворику за домом. Слухи множились… и по сей день никто из обитателей Бейкер-стрит, живших здесь во дни, когда преступление было раскрыто, не ступит ногой в эту лавку.

Холод пробрал меня до мозга костей, хоть я изо всех сил пытался отреагировать, как разумный человек.

– Но, Холмс, почему же вы мне раньше никогда этого не рассказывали?

– К слову не приходилось, - просто ответил Холмс. - А сегодня, когда я обнаружил, что у меня кончается табак, я, как вы совершенно верно догадались, попросил миссис Хадсон сходить в табачную лавочку и пополнить запасы. Она заявила, что слишком занята и не может предпринять это путешествие; тогда я предложил ей хотя бы перейти через дорогу и поглядеть, что есть у нашего друга пенджабца. Она стала отказываться, и я, боюсь, довольно кровожадно прокомментировал ее нежелание идти, а она сочла, что я над ней издеваюсь.

Я постарался ответить как можно более сурово - учитывая, что час был уже поздний и нам следовало торопиться:

– Знаете, Холмс, вы могли бы хоть немного уважать ее убеждения, даже если они отличаются от ваших.

С этими словами я поспешил к себе в спальню и начал торопливо укладывать свои скромные пожитки в чемодан.

До меня донесся голос Холмса, в котором явственно звучало недоумение:

– А почему вы думаете, Ватсон, что мои убеждения так уж сильно отличаются?

– Я только хотел сказать, - стал объяснять я, забравшись в чулан в поисках удочек и снастей, - что если миссис Хадсон придерживается верований в духов и привидения, зачем вам обязательно нужно…

– Да, но я и сам придерживаюсь таких верований, Ватсон!

Я на мгновение замер, ожидая услышать пронзительный хохот - и вдруг испугался, когда хохота не последовало.

– О чем вы вообще? - спросил я, возвращаясь в гостиную.

– Вот о чем: я верю - не так, как наша домохозяйка, по-иному, но все же непоколебимо верю - в могущество призраков. Должен вас предупредить, Ватсон, что в ходе нашего теперешнего расследования и вам придется пересмотреть свои взгляды на этот счет. - Теперь Холмс, в свою очередь, удалился в спальню и начал собирать вещи.