Барнеби Росс - Последнее дело Дрюри Лейна

– Это вы учителя из Индианы? – зарычал Тэмм.

Пожилые дамы и старые девы откровенно затрепетали от страха. Мужчины еще пытались сохранить чувство собственного достоинства.

Джентльмен лет пятидесяти с пухлым лицом слегка привстал, громыхнув стулом. Он был очень бледен.

– Да, – произнес он дрожащим голосом.

– Я инспектор Тэмм, – сказал Тэмм тем же грозным тоном, а Пэтэнс подумала, что дрожащие люди вот-вот упадут в обморок.

– Полиция… – прошептал руководитель группы. – Что же мы сделали?

Инспектор скрыл улыбку. Если полный джентльмен пришел к выводу, что «инспектор» является синонимом «полиция», тем лучше.

– Я и пришел, чтобы выяснить это, – отрезал Тэмм. – Здесь вся ваша группа?

Джентльмен оглядел присутствующих и прошептал:

– Вся.

– Никто не пропал?

– Как пропал? – удивился руководитель. – Почему кто-то должен пропасть?

Из уголка, где сидели две тощие дамы, послышался крик ужаса.

– Вы ездили на автобусе компании Риволи? – спросил Тэмм.

– Да, сэр.

– Все?

– Конечно, сэр.

– И все вернулись назад?

У полного джентльмена от удивления подкосились ноги.

– Я думаю – да, – прошептал он. – Мистер Фрик, разве мы не все вернулись?

Тщедушный маленький человечек в высоком крахмальном воротничке посмотрел на полного джентльмена водянистыми испуганными глазами.

– Конечно, мистер Ондердонк. Именно – все.

– Ну, ну, ребята, – сказал инспектор, – вы кого-то скрываете.

Пэтэнс решила, что пора ей вмешаться.

– Перестань, отец, – шепнула она. – Эти добрые люди говорят тебе правду.

Тэмм хитро подмигнул дочери: знаем, мол, какую правду.

– Я сосчитала их, – сказала Пэт.

– Что? – встрепенулся Тэмм.

– Их семнадцать.

– Что же это? – удивился Тэмм, сразу позабыв о роли свирепого людоеда, которую он разыгрывал с таким непринужденным искусством. – Фишер ведь сказал, что их было девятнадцать… Эй, вы, – завопил он на ухо руководителю группы. – Вас всегда было семнадцать?

Мистер Ондердонк храбро проглотил слюну, но не мог вымолвить ни одного слова – только кивнул головой.

– Эй, официант, – закричал Тэмм, обернувшись к скучающему метрдотелю.

Тот оглянулся, оторвавшись от меню, которое он изучал с особым вниманием.

– Подойдите сюда.

Метрдотель окаменел. Неодобрительно посмотрев на инспектора, он приблизился медленно и с достоинством.

– В чем дело, месье?

– Посмотрите на этих людей. Все налицо?

– Я вас не понимаю, месье.

– Месье… месье… – сердито повторил инспектор. – Обращайтесь, как принято в Штатах. Сколько их?

– Семнадцать, сэр.

– Точно семнадцать?

– Совершенно точная цифра, сэр.

– С того дня, когда они прибыли?

– Совершенно верно, сэр.

– Послушайте, Лафайет,[1] – рассердился Тэмм, – а вы их считали? – Не получив ответа, он тяжело опустился в кресло председателя. – Садись, Пэтти. Кажется, эта штука затягивается. Наверное, целый день потеряем. Ну, а вы сами считали ваших людей, когда садились в автобус? – повернулся он к Ондердонку.

– Нет, сэр, не считал, – отвечал тот. – Но я, собственно, не понимаю…

– Ладно, ладно, – миролюбиво сказал инспектор. – Не смотрите на меня так – я не кусаюсь. Мне нужно только узнать, сколько вас было в автобусе? Раз вы не считали, я вам скажу сам: девятнадцать!

– Боже мой! – воскликнула отважная леди средних лет. – Я заметила… Я даже удивилась и подумала, что нужно этому человеку.

– Какому? – заревел инспектор.

– В синей шляпе, – прошептала дама. – Неужели никто из вас, господа, не обратил на него внимания?

Костлявая старая дева первая нарушила воцарившееся молчание.

– Я его тоже видела.

Инспектор и дочь переглянулись. Рассказ Фишера подтверждался.

– Не помните ли вы, мисс, – с очаровательной улыбкой спросила Пэтэнс, – как он выглядел?

– Конечно, помню, – подтвердила старая дева. – Средних лет, с большими усами… Такие бывают у героев в комических фильмах. У Честера Конклина, например.

– Очень высокий и худой, – вспомнила первая дама.

– Кто еще видел его? – спросил инспектор. Никто не откликнулся.

– А вам не пришло в голову, что незнакомый человек не имеет права ехать в нанятом вами автобусе?

– Мы не решились вмешаться. Он мог быть служащим автобусной компании.

– На обратном пути вы его видели? – задал новый вопрос инспектор.

– Не-ет… – дрожащим голосом ответила первая дама. – Я специально это проверила.

– Ну что ж, – вздохнул инспектор. – Кое-что выяснилось. Вместе с таинственным незнакомцем вас было восемнадцать. А где же девятнадцатый? Кто-нибудь из вас мог же его заметить.

– Мне кажется, – шепнула отцу Пэтэнс, – вон та очаровательная дама что-то хочет сказать.

Очаровательная дама пошевелила губами и смутилась.

– Мне кажется… был еще один чужой… не в синей шляпе, – прошептала она. – Совсем другой.

– Какой? – вскочил инспектор. – Запомнили его?

– Не знаю, – замялась дама, – по-моему, он выше среднего роста…

– Мисс Старбэк, – укоризненно воскликнула ее соседка. – Вы ошибаетесь. Совсем не выше. Низенький и толстый.

– Вспомнил! – радостно закричал круглолицый джентльмен, – я его тоже видел. Не толстый, а худой.

– Путаете, мистер Скотт, именно толстый! Инспектор решил прекратить спор.

– Мне ясно, что никто из вас не помнит, как выглядел этот джентльмен. Может быть, другое вспомните: из музея он ехал с вами или нет?

– Ехал, – убежденно подтвердила мисс Старбэк. – Я видела, как он выходил на автобусной станции.

Никто не опровергал ее. Тэмм помолчал и поднялся.

– Ладно, – сказал он. – Пока довольно. Ваша фамилия? – обратился он к руководителю группы.

– Ондердонк. Лютер Ондердонк, – предупредительно ответил тот.

– Держите связь со мной, мистер Ондердонк, – закончил Тэмм. – Если опять встретите восемнадцатого и девятнадцатого, сообщите немедленно. Смотрите в оба – не прозевайте.

– Почему ты с ним так разговаривал? – спросила Пэт у отца, когда они вышли на улицу. – Бедняги, они перепугались до смерти.

– Техника, детка, техника, – засмеялся инспектор. – Я очень жалею, что напугал этих хилых ребят, Зато быстро отделались.

Пэт вздохнула: его не переделаешь.

– Побьют тебя когда-нибудь, – сказала она. Инспектор только усмехнулся.

– Эй, такси! – позвал он.

Такси доставило Тэммов на угол Сорок четвертой улицы, где возвышался огромный туристский автобус, сверкающий краской и никелем. Поодаль у голубой будки стояла группа парней в синих форменных куртках и желтых крагах.

Пока инспектор рассчитывался с шофером такси, Пэтэнс дожидалась на тротуаре, чувствуя, что ее откровенно рассматривают со всех сторон. Очевидно, она понравилась, потому что один из парней – развязный белоголовый детина – скинул фуражку и обратился к Пэт как к старой знакомой.

– Как поживаете?

– В данный момент отлично, – улыбнулась Пэт. Он не успел ответить. Его оттолкнул другой парень, еще более высокий и складный.

– Руки прочь, ну! Я знаю эту даму.

– Мистер Фишер! – удивилась Пэт. – Вы очень любезны. Но я уверена, что ваш друг и не помышлял ничего дурного.

– Конечно, мэм, – пробормотал тот и скрылся за спины товарищей. Все засмеялись.

– Что здесь происходит, Пэтти? – спросил Тэмм, сурово оглядывая замолчавших шоферов. – Есть новости, Фишер?

– Нет, сэр. Звоню к Донохью – все по-прежнему. Никаких следов.

– А что говорят в музее?

– Не знаю, сэр. Я ведь только с ночным сторожем…

Инспектор снова оглядел молчавших шоферов. Они казались честными, добрыми малыми. Тэмм пожевал окурок и заглянул в будку. Человек, сидевший в будке, тотчас же опустил глаза, почему-то смутившись. Пэтэнс увидела только опущенную седую голову.

– Ну что ж, завернем к управляющему, – сказал инспектор, – пока, ребята. Пошли, детка.

Они вошли в грязный подъезд и поднялись по лестнице к двери с табличкой:

Дж. ТИОФЕЛ

Управляющий Автобусной компании Риволи

Управляющий оказался уже пожилым человеком с глубокими морщинами на лице. Он сидел в пыльной комнатушке, освещенной лучами слабенького нью-йоркского солнца, пробивающимися сквозь решетку узкого, высокого окна.

– Меня зовут Тэмм, – представился инспектор. – А это мисс Тэмм. Я звонил вам сегодня утром по поводу Фишера.

– А… – протянул Тиофел, откидываясь на спинку стула. – Присаживайтесь, мисс Тэмм. В чем, собственно, дело, инспектор? Боюсь, что не вполне вас понял.

– Откуда вы знаете, что я инспектор? – спросил Тэмм, строго поглядев на собеседника.

– Я помню времена, когда ваша фотография ежедневно появлялась в газетах, – усмехнулся Тиофел.

Тэмм не пожелал отвлекаться на воспоминания.