Эрл Гарднер - Дело бродяжки-девственницы

Мейсон кивнул, а миссис Дэйл продолжала:

– Видите ли, мистер Мейсон, я думаю, что выбранный ею путь может многому научить. Я сама прошла его, и сейчас мне кажется, единственное, чего мне не хватало тогда, так это материнского глаза, чтобы вовремя прийти на помощь. Но все проходит, и не следует оплакивать несовершившееся. Не так ли, мистер Мейсон?

Адвокат еще раз кивнул.

– Ну а теперь, похоже, Вероника нашла пока свое место. Она устроилась на работу в универмаге за тридцать один доллар в неделю.

– Вы на редкость хорошо информированы, мадам, – заметил Мейсон.

– О да. Мать должна знать все. Понимаете, Вероника странная девушка. Доверчивая, как щенок, ласковая, открытая к людям, которые дружески к ней относятся. Возьмите, к примеру, горничную – ей она все рассказала, но тому полицейскому, что так нехорошо обошелся с ней… Понимаете, мистер Мейсон, она бы ему и под пыткой ничего не сказала.

– Вы пока еще остаетесь в Нью-Йорке? – спросил Мейсон.

– Нет, дома у меня свое дело. Я живу в маленьком городке в Индиане, думаю, многие, и вы тоже, о нем никогда не слыхали. Там у меня ресторан. Теперь, когда я знаю, что с Вероникой все в порядке, я отправлюсь домой. Но сначала, мистер Мейсон, мне хотелось бы оплатить ваши издержки. Не знаю, как вас и благодарить.

Мейсон слегка нахмурился, потом сказал:

– Что ж, можете оставить пятьдесят долларов, этого будет достаточно.

– Ну нет, мистер Мейсон. Вы внесли залог. Вы высокооплачиваемый адвокат, вы…

– Все это так. Но залог мне вернут, так как дело прекращено…

– Но, мистер Мейсон, просто нелепо думать, что вы будете что-то делать за пятьдесят долларов. Пятьсот долларов – вот более подходящая сумма.

– Нет, – ответил Мейсон. – При данных обстоятельствах именно пятьдесят долларов.

Миссис Дэйл открыла бумажник и извлекла чек и авторучку.

– Вы разрешите, я заполню здесь?

– Пожалуйста, – отозвалась Делла Стрит, предложив ей свое место секретаря.

Миссис Дэйл заполнила бланк чека Второго банка в Индианаполисе, указав сумму сто пятьдесят долларов, твердой рукой поставила подпись, а на оборотной стороне написала: «За услуги, связанные с делом моей дочери Вероники Дэйл».

– Вот, – помахала она чеком, – думаю, что теперь все в порядке. Так, пожалуй, будет лучше. Мне совестно согласиться на пятьдесят долларов. Пятьдесят долларов для Перри Мейсона? Нет!

Она еще раз проверила заполненный чек, затем утвердительно кивнула и передала его Делле Стрит.

Делла, ни слова не говоря, вручила чек Перри Мейсону.

– Могу я получить расписку? – спросила миссис Дэйл.

– Какую расписку? Зачем? – переспросил Мейсон.

– Я полагаю, что, по существующим правилам, я должна получить расписку, квитанцию, как мне кажется…

– Выдайте квитанцию, Делла, – обратился Мейсон к секретарю, – укажите, что мы получили чек Второго банка на сумму в сто пятьдесят долларов и что, когда этот чек будет предъявлен к оплате, деньги будут считаться платой за услуги, связанные с делом Вероники Дэйл.

Делла кивнула, заложила в машинку два экземпляра и только лишь начала печатать, как на ее столе зазвонил телефон. Она сняла трубку и молча, нахмурившись и недовольно глядя на Мейсона, несколько секунд слушала. Затем перевела взгляд на миссис Дэйл и проговорила:

– Он занят, позвоните через минутку… Да, именно через минутку… Сейчас мистер Мейсон освободится.

Повесив трубку, она черкнула несколько слов на листке бумаги и с непроницаемым видом застучала на машинке.

Когда она передала расписку для миссис Дэйл Мейсону, к ней был приколот листок бумаги:

«Звонил Эддисон, говорит, что срочно должен вас видеть. Чем-то ужасно расстроен».

Мейсон, кивнув, смял записку и выбросил ее в корзину, затем подписал квитанцию и вернул ее миссис Дэйл.

– Пожалуйста. Мне очень жаль, но я должен извиниться – меня ждет клиент.

– Понимаю, – отвечала миссис Дэйл, вставая. – Повторяю, я так признательна вам, мистер Мейсон.

– Будет хорошо, если вы оставите нам свой адрес.

– Это я уже сделала. Я оставила его там, в приемной.

– Отлично, благодарю, – ответил Мейсон, поднимаясь.

– Вы никому не скажете о моем визите?

– Вы имеете в виду Веронику?

– Ее особенно. Не хочу, чтобы девочка вообще знала, что я в городе. Еще подумает, что я шпионю за ней. Она такая гордая.

– А если сама Вероника придет ко мне и захочет заплатить за услуги?

Миссис Дэйл, на минуту задумавшись, ответила:

– Скажите, что счет уже оплачен одним ее другом, больше ничего не объясняйте. А теперь, мистер Мейсон, прощайте, я не вправе больше отнимать у вас время.

Она с улыбкой поклонилась ему, кивнула Делле Стрит и выплыла из комнаты.

– Эта дама сумела за короткое время многое узнать, Делла. Ей бы работать у Пола Дрейка, – заметил Мейсон.

– Мне кажется, вся ее информация получена от гостиничной горничной, – отозвалась Делла. – Соединить вас с Эддисоном?

Мейсон кивнул.

Делла набрала номер.

– Он на проводе, мистер Мейсон.

– Вы звонили мне, мистер Эддисон? – спросил Мейсон.

– Да. Мне немедленно надо вас видеть. Сейчас же.

– Вы не можете объяснить, что случилось?

– Не по телефону. Я должен лично видеть вас. Но это срочно, а мне не хочется дожидаться очереди у вас в приемной.

– Что ж, раз так, проходите прямо ко мне, – согласился Мейсон. – Кстати, дело, связанное с вашей приятельницей Вероникой Дэйл, получило интересное развитие.

– Проклятье, Мейсон, – заорал в трубку Эддисон, – не называйте ее моей приятельницей!

– Ах, это уже не так?

– Нет! – выкрикнул Эддисон. – Я сейчас приеду и требую, чтобы вы были на месте. – Он с силой шмякнул трубкой, даже не попрощавшись.

Еще одна сотрудница Мейсона, Герти, молодая девушка, обслуживавшая телефонную линию в приемной и встречавшая там посетителей, вошла в его кабинет.

– Понимаете, мистер Мейсон, – голос ее понизился почти до шепота, – там, в приемной, мистер Эддисон, он буквально рвет и мечет.

Мэйсон улыбнулся:

– В девяноста девяти случаях из ста он привык, что ждать себя заставляет он. Но сейчас пусть немного посидит, успокоится.

– Он не хочет сидеть, мистер Мейсон. Шагает по приемной туда-сюда, как тигр. Требует немедленно принять его.

– Продержите его еще пару минут. Просто из принципа. Потом пусть войдет.

Когда Джон Эддисон вошел в кабинет, он был не похож на себя. Куда девались его осанка и важность, ранее с первого взгляда позволявшие судить о его значительном и прочном положении в обществе. Сейчас он торопливо, ссутулившись, просеменил в кабинет Мейсона.

Эддисон был коренастым, широкогрудым человеком, всегда тщательно следившим за своей внешностью и одеждой, умевшим вести себя в любом обществе; теперь владелец большого универмага явно чувствовал себя не в своей тарелке, оказавшись в роли посетителя.

– Добрый день, Эддисон, – приветствовал его Мейсон, выйдя из-за стола и протягивая ему руку.

Энергично пожав ее, Эддисон не стал тратить время на обмен любезностями.

– Присаживайтесь, – пригласил Мейсон, – и рассказывайте.

Эддисон взглянул на Деллу.

– Это мой секретарь, Делла Стрит. Она присутствует при всех моих разговорах с посетителями, делает записи и ведет все дела. Ей можно полностью доверять.

– Теперь я никому не хочу доверять, – заявил Эддисон, – я уже поплатился за свою доверчивость.

Мейсон лишь улыбнулся и сел за стол, ожидая продолжения разговора.

Эддисон все еще молчал. Наконец он решил уступить и согласиться с присутствием Деллы.

– Ну хорошо, пусть будет по-вашему. Каждый ведет дела, как считает нужным.

Делла Стрит сидела, положив карандаш на открытую страницу блокнота.

– Ну, так в чем же дело? – осведомился адвокат.

– Меня шантажируют, Мейсон.

– Кто? Каким образом? С какой целью?

– Человек, о котором я раньше ничего не слышал, некто Дундас. Джордж Виттли Дундас.

– Джордж Дундас, вы говорите? Полагаю, что мать назвала его Джорджем в честь Джорджа Вашингтона, надеясь, что это имя поможет ему стать еще одним выдающимся вождем нации. Но он предпочел заняться шантажом.

– Нет, – возразил Эддисон, не приняв его шутки, – насколько мне известно, его зовут Джордж Виттли Дундас. Таким именем он подписался под заметкой в газете. Эту заметку я принес специально для вас.

Наманикюренные пальцы Эддисона дрожали, когда он доставал бумажник и извлекал из него эту вырезку.

– Ясно, – заметил Мейсон, пробегая глазами заметку. – Здесь полно плохо замаскированных намеков. Вот хотя бы: «Кто та молодая женщина, что бродила ночью с другом семьи? Знает ли ее муженек о той консультации, которую она получила у адвоката?» – Мейсон оторвал взгляд от заметки и продолжал: – Обычная бульварная стряпня. Нельзя понять, правда это или нет. А молодая женщина может быть лишь плодом воображения Джорджа Дундаса. Имени-то ее он не называет. Так что, собственно, этот Дундас хочет от вас?