Эрл Гарднер - По тонкому льду

– Иногда мой знакомый, – продолжал я, – делает на этих травмах большие деньги, а иногда, ознакомившись с делом, считает, что тут ловить нечего, и умывает руки. Если ваш случай таков, придется подписать условие, освобождающее его от обязательств.

– Но только после того, как он выложит деньги?

– Разумеется.

– Я подпишу все, – твердо сказала она.

– Тогда расскажите мне обстоятельства вашего дела.

– Молодой человек, вам не удастся меня провести. Вы – из страховой компании, которой требуется эта бумага, но вы хотите представить все как спекуляцию, чтобы заплатить поменьше… Об этом деле вам известно столько же, сколько и мне, если не больше.

– Вы довольно проницательны и очень, очень подозрительны, миссис Честер, – улыбнулся я.

– Это обвинение?

– Нет, – заверил я ее. И добавил: – Возможно, это просто не имеет значения. В душе вы уже решили, какая сумма является достаточной компенсацией. Таким образом, вы можете получить наличные прямо сейчас и покинуть этот убогий квартал. Вы сможете отправиться в частную лечебницу или в отель, где у вас будет прекрасное обслуживание и намного больше комфорта.

– Больше всего на свете, – доверительно сказала она, – мне хотелось бы приобрести телевизор с дистанционным управлением. Знаете, такой, чтобы, не вставая с места, переключать каналы.

– Я совершенно уверен, что все это можно было бы организовать, если, конечно, вы не заломите непомерную цену.

– Вы все еще продолжаете цепляться за свою историю о каком-то знакомом, который якобы хочет приобрести мой иск для последующей спекуляции?

– Так оно и есть. Многие так поступают.

– Пятнадцать тысяч долларов! – отрезала она.

Я улыбнулся, отрицательно покачал головой и добавил:

– Вы до сих пор не ознакомили меня с обстоятельствами дела.

– Это был обычный наезд, – пожав плечами, ответила она. – Я стояла на перекрестке, думала о своем, когда из-за угла выскочила эта машина и помчалась по улице. За рулем сидела какая-то молодая женщина. Я не успела ее толком разглядеть.

– Вы помните марку автомобиля?

– Нет.

– Надеюсь, вы понимаете, что мой знакомый попытается разыскать ее?

– Это будет нетрудно.

– Почему вы так решили?

– В полиции мне сказали, что наезды – это тот сорт преступления, который легче всего раскрыть. У них столько всяких приборов, что они смогут найти машину в двадцать четыре часа.

– Сколько времени прошло после наезда?

– Пять или шесть дней, почти неделя. Точно уже не помню. Погодите, сейчас соображу…

– Но больше чем сорок восемь часов назад?

– Конечно. Я же сказала, что это было… постойте… пять дней назад. Сегодня – шестой.

– И полиция до сих пор никого не нашла? – спросил я. – Ведь с каждым упущенным днем шансы найти преступника все уменьшаются, так же как и ваши шансы на получение компенсации.

Она ответила мне холодным взглядом.

– Откройте эту дверь и подайте мое платье, молодой человек.

Я открыл шкаф и вынул оттуда платье.

Она расправила его и показала мне место, откуда был выдран небольшой клочок материи.

– Клочок этого платья вырвала наехавшая на меня машина, – пояснила она. – Полицейские сказали, что волокна ткани должны остаться на решетке радиатора. Они ее найдут.

Материал платья был точно такой, как тот, что демонстрировал мне Даусон.

– Возможно, это и так, но даже если они найдут нарушителя, вполне может оказаться, что у него нет ни цента, и никакая страховка…

– Вряд ли, – заметила она. – Это была первоклассная машина… из тех, что мчатся как ракеты, и я знаю, что эта женщина была застрахована. Ведь вы же здесь? Вы же из страховой компании?

Я покачал головой.

– Ну ладно, – продолжала пострадавшая. – Я делаю вам предложение. Хотите – соглашайтесь, хотите – нет. Если ваш знакомый выкладывает десять тысяч долларов наличными, я подписываю документ.

– И что вы сделаете дальше? – спросил я.

– А что я, по-вашему, должна делать?

Я сказал:

– Может статься, что мой знакомый предпочтет уладить дело без суда. В таком случае ему не с руки, чтобы полиция чересчур старалась.

– Я уеду, – вмиг сообразила она. – Найти меня будет непросто. Я устрою все так, что полиция до меня не доберется, но эти десять тысяч долларов я должна получить наличными в ближайшие двенадцать часов.

Я улыбнулся и покачал головой:

– Это невозможно. Ровно столько времени может уйти у меня только на то, чтобы связаться с этим знакомым, да еще может оказаться, что он уже не интересуется такого сорта делами. Все, что я знаю, – это что он время от времени совершает подобные сделки, и порой они окупаются. Случается, что он выигрывает в десять раз больше, чем потратил, а случается, что и теряет свои деньги.

– Ну, что касается этого дела, то ваш знакомый внакладе не останется, – сказала она. – Полиция должна отыскать машину. Она давно уже должна была ее найти. А когда машина окажется в руках полицейских, они заставят хозяйку уплатить большой штраф. Я ведь не вчера родилась. Это дело не того сорта, когда водитель останавливается, отвозит вас в ближайшую больницу и оказывает всяческую помощь. Нет, на меня наехали, сбили с ног, а затем дали деру. А меня бросили лежать посреди дороги. Это уже преступление. Женщина, которая сидела за рулем той машины, может угодить в тюрьму. Стоит им только ее найти, и ей придется заплатить… а вы представляете ее интересы. Это так же верно, как и то, что я сижу сейчас перед вами. Мне следовало запросить с вас пятьдесят тысяч!

Я рассмеялся:

– Пусть будет пятьдесят, если вам так хочется. А я, пожалуй, пойду, и вы меня больше не увидите… Разве только пожелаете подписаться на эти журналы. Тогда вами займется отдел распространения.

– Будь по-вашему, – сдалась она. – Мне нужны деньги. Рискну. Итак, десять тысяч долларов наличными в течение двадцати четырех часов… Я сдержу свое обещание, подпишу документ и скроюсь от всевидящего ока полиции. Я позволю этой молодой женщине ускользнуть.

Я покачал головой:

– Так не пойдет.

– Почему это?

– Потому что на языке правосудия это означает «соучастие в преступлении с отягчающими обстоятельствами».

– Хорошо, предположим, что я ничего подобного вам не говорила.

– Тогда это абсолютно законно, поскольку во всех предыдущих вопросах мы не достигли взаимопонимания.

Она улыбнулась мне мудрой, всезнающей улыбкой. Затем посмотрела на часы и проговорила:

– Молодой человек, если вы хотите уложиться в двадцать четыре часа, вам следует поторопиться.

– Вы уверены, что не хотите взять журналы?

Она рассмеялась. Я сказал:

– Я попытаюсь связаться со своим приятелем и в случае, если он заинтересуется, дам вам знать об этом.

Я осторожно закрыл за собой дверь, спустился по ступенькам и прошел два квартала к казенной колымаге. Проехав еще шесть кварталов до телефонной будки, я набрал номер Элси Бранд и сказал:

– Нужно послать Клейтону Даусону телеграмму следующего содержания: «Стоит ли это дело десяти тысяч наличными? Сделку следует заключить в течение двенадцати часов».

– Как ее подписать? – спросила Элси.

– Никак, и в книгу расходов не заноси, – предупредил я. – Отправляйся на ближайший телеграф, оплати телеграмму наличными и укажи фиктивный обратный адрес.

«Молния» из Денвера, штат Колорадо, пришла через два часа. Телеграмма гласила:

«Заключайте сделку тчк обратитесь Филлис Элдон зпт „Паркридж Апартментс“ номер 609 тчк никаких бумаг».

Через тридцать минут я был в «Паркридж Апартментс» и нажимал кнопку звонка в квартире под номером 609.

Филлис Элдон оказалась просто конфеткой.

Если и существовало какое-либо сходство между отцом и дочерью, то я его не уловил. Передо мной стояла жизнерадостная красотка с волосами цвета меда, наивными голубыми глазами и с такой фигурой, о которой большинство женщин могут только мечтать. С такими данными она могла бы стать моделью высшего класса.

– Дональд Лэм, – представился я.

– Я вас жду, – сказала она. – Вы хотите получить десять штук, не так ли?

– Хочу.

– Пожалуйста, присядьте, – предложила она. – Шотландское виски или бурбон?

– В данный момент – ничего. Я на работе.

– Ого! Вы что, трезвенник? Я тоже на работе, однако собираюсь налить себе виски с содовой.

– В таком случае приготовьте двойную дозу.

Она направилась к бару.

У нее была чудесная квартира, обставленная всякой новомодной техникой, которая просто кричала о достатке хозяйки.

Филлис взяла два хрустальных бокала, плеснула в них шотландского виски, бросила кубики льда, налила содовой и подошла ко мне.

– Ваше здоровье, – произнесла она.

– И ваше, – поддержал я.

– Наверное, – продолжала она, – вы считаете меня весьма испорченной особой.

– А вы такая?

– Не знаю, – откровенно призналась девушка. – Но подозреваю, что мой отец наговорил вам всякого.