Лилиан Браун - Кот, который разговаривал с привидениями

– Понимаю. Спокойной ночи, мистер Бозвел. Мы признательны вам за ваше участие.

Квиллер повесил трубку и сказал Ларри:

– Кто такой Бозвел?

– Ты разве не знаешь Винса и Верону? Она – один из наших добровольных помощников, а Винс составляет каталог старинных печатных станков в амбаре. Он пишет книгу об истории книгопечатания.

Квиллер задумался о том, нужна ли миру ещё одна книга по истории книгопечатания.

– Где вы отыскали этого парня, Ларри?

– Он приехал сюда из Питсбурга. Должно быть, был тренером у «Стилеров», подумал Квиллер.

Ларри тем временем продолжал:

– Винс сказал, что не будет брать денег за работу, и мы предоставили им бесплатное проживание. Поселили их в домик наёмного работника. Теперь, когда Айрис нет, нам из соображений безопасности нужно, чтобы кто-то жил на территории фермы. По-моему, Бозвелы подойдут.

– Я могу переехать сюда, пока вы не найдёте постоянного смотрителя, – сказал Квиллер.

– Это очень любезное предложение, Квилл, но это означало бы навязывать тебе дополнительную работу.

– Вовсе нет. Я всегда хотел какое-то время пожить в музее, особенно из-за собрания документов, – поискать материал для моей колонки.

– Если ты серьезно. Квилл, то это решило бы наши проблемы, а работой в музее тебе заниматься ни к чему. Есть отдельная телефонная линия, а наши добровольные помощники приходят и уходят со своим ключом. Тебя никто не побеспокоит.

– Только я бы, конечно, хотел взять с собой моих сиамцев, – добавил Квиллер. – Коко назначил себя начальником моей охраны, а Юм-Юм однажды отличилась тем, что поймала музейную крысу. Айрис время от времени приглашала их сюда, и они ни разу ничего не попортили.

– Об этом я не беспокоюсь, – сказал Ларри. -Я знаю, они хорошо себя ведут. Они могли бы устроить себе вечернику, пригласить котов из сарая, полакомиться полевками.

– Они комнатные кошки, – поспешил заверить его Квиллер. – Я стараюсь не выпускать их на улицу.

Снова зазвонил телефон, и на сей раз это был Деннис:

– Мы всё обговорили, мистер Квиллер, Шерил и я думаем, что панихида и похороны должны быть там, у вас, где у мамы было столько друзей. Я прилечу сегодня, как и собирался, а вы тем временем можете решить всё, что нужно. Она всегда писала о вас в письмах. Вы были очень добры к ней.

– Хорошо, что вы прилетаете, Деннис. Я встречу вас в аэропорту и закажу вам номер в гостинице Пикакса, только я не знаю вашей фамилии.

– Пишется «Хауф» – «х-а-у-ф», а произносится «Гаф».

– Вы летите пятичасовым рейсом из Миннеаполиса, так?

– Всё правильно… и, мистер Квиллер, мне нужно непременно рассказать вам, что происходило с мамой последнюю неделю или две. Это было связано с музеем. Ей было очень неспокойно.

Квиллер потрогал усы.

– Конечно же, обязательно расскажете.

– Спасибо за всё, мистер К. Ведь так вас всегда называла мама?

– Почти все называют меня Квилл. Называйте меня так же, Деннис.

Он медленно повесил трубку. У него снова возникли подозрения о психическом состоянии Айрис Кобб. Скорее всего это от лекарств.

– Ну что он решил? – спросил Ларри.

– Все организуем мы. Панихида и похороны здесь. Деннис прилетает сегодня вечером. Я распоряжусь, чтобы Фонд Клингеншоенов покрыл все расходы, и я хочу, чтобы всё было сделано как следует.

– Согласен. Воспользуемся похоронным залом Динглбери, а службу закажем в Старой Каменной Церкви.

– Будь добр, сделай необходимые телефонные звонки, пока я раздобуду кофе, – попросил Квиллер. – Нам надо заказать зал и сообщить в больницу. Если захотят узнать имя наследника, то это Деннис Гаф, а пишется «Хауф» – «х-а-у-ф». Затем я позвоню на радио и ночному дежурному в газету. Пусть они напечатают сообщение на первой странице, а ко вторнику напишу некролог.

– Сообщи им, что музей всю неделю будет закрыт, – прибавил Ларри.

Они сидели за обеденным столом на кухне, отодвинув в сторону розовые свечки в подсвечниках из матового стекла, потягивали кофе из керамических кружек и обсуждали детали: Динглбери будет открыт для родных и близких во вторник вечером, отпевание в церкви на Пикакской площади в среду утром, пригласить для сопровождения процессии городской похоронный оркестр. Как бывший президент торговой палаты, Ларри гарантировал, что утром в день похорон все коммерческие учреждения будут закрыты. Как действующий президент совета по образованию, он будет просить, чтобы школы также были закрыты в первую половину дня.

– Всех учеников с первого класса по двенадцатый водили на экскурсии в музей, – сказал он, – и у Айрис для ребят всегда было печенье и лимонад.

Уже около ста лет похороны были для Пикакса важным событием. Все жители города приходили отдать покойным последние почести и сосчитать количество машин в процессии. Эта статистика становилась фактом истории, её запоминали и приводили в разговорах: девяносто три машины на похоронах Гудвинтера Старшего в прошлом году; семьдесят пять – когда хоронили капитана Фагтри. Самыми пышными из всех были похороны Эфраима Гудвинтера в 1904-м: пятьдесят две двуколки, тридцать семь карет, более сотни человек пешком и семнадцать на велосипедах. «Не хватало только верблюдов и слонов», как сказал по этому случаю один непочтительный прохожий. Эфраима, владельца шахты Гудвинтер, сильно не любили, и его похоронная процессия напоминала триумфальный марш, но это долгая история, окутанная слухами и предубеждениями, – Квиллер рассчитывал когда-нибудь ею заняться. Далее возник вопрос, заказывать или не заказывать цветы.

– Я уверен, что Айрис порадовали бы цветы, – сказал он. – В возложении цветов есть некоторая сентиментальность, а наша Айрис была сентиментальна.

– А как с надгробными речами? Айрис была очень скромна.

– Да, но она всегда жаждала признания. Когда она впервые приехала в Пикакс и я представил её собранию городского совета, а присутствующие зааплодировали из простой любезности, Айрис была очень тронута; придя домой, она даже расплакалась. Поэтому я за то, чтобы речи были.

– Отлично! Пусть выступят мэр и председатель совета комиссионеров. Или, может, стоит, чтобы одну из речей произнесла женщина? Например, Сьюзан. Или Кэрол.

– Зная Айрис я бы сказал, что речи должны произносить мужчины.

– Пожалуй, ты прав. Мы попросим Сьюзан выбрать гроб и одежду для Айрис, – Ларри откинулся на спинку стула. – Ну что же, думаю, это всё, что мы можем сегодня сделать. У меня в магазине завтра, то есть уже сегодня, распродажа ко Дню Колумба3, и если я сейчас помчусь домой, я смогу соснуть часика три.

– Я бы хотел сообщить тебе вот ещё что, – сказал Квиллер. – Айрис жаловалась, что с наступлением темноты слышит странные звуки. Ты ничего необычного не слышал?

– Пожалуй, нет. Я много раз бывал здесь поздно вечером, когда мы расставляли экспонаты, но слышал только сверчков и лягушек, ну разве что гагару.

– Когда я приехал сюда сегодня вечером, Ларри, не было света. Я подумал, что отключилось электричество, но, когда ткнул в выключатели, всё работало. Как ты это объяснишь?

– Не знаю, – сказал Ларри. Он явно устал и порывался уйти. – Когда мы узнали, что у Айрис портится зрение, мы сказали ей, чтобы она не экономила электричество, но она привыкла на всём экономить. Сейчас я тебе принесу ключи. – Он прошёл в музей и вскоре вернулся с двумя ключами. – Вот этот – от входной двери квартиры, а этот – от амбара. Может, тебе понадобится поставить машину, если погода будет плохая. Там же большой запас дров для каминов.

– В котором сарае?

– В новом, металлическом. Старый весь забит печатными станками.

– А эта дверь в музей? Она запирается?

– Нет, мы не стали ставить сюда замок, и Айрис закрывала эту дверь, только когда готовила.

– Я буду держать её закрытой, – сказал Квиллер, – из-за кошек. Нечего им болтаться по музею.

– Делай всё, что захочешь, Квилл. Не знаю, как и благодарить тебя, что пришёл к нам на помощь. Надеюсь, тебе будет удобно. Дай мне знать, как идут дела.

Двое мужчин сели в машины и выехали на улицу Чёрного Ручья, Ларри – в длинном многоместном автомобиле, глядя на который можно было почувствовать, что его хозяин владеет дорогим загородным домом, а Квиллер – в своей экономичной малолитражке. Он ехал обратно в Пикакс не торопясь и думал вот о чём:

– Кто-то выключил свет – выключатель за выключателем, комната за комнатой, в доме и во дворе.

– Кто-то отключил микроволновую печь.

– Кто-то закрыл дверь, ведущую из кухни в музей…

Уже почти рассвело, когда Квиллер приехал к себе в Пикакс. В городе стояла жутковатая тишина. Скоро резко прозвонят будильники, разбудят спящих, а в семь часов сирена на крыше мэрии сдёрнет с кровати последних сонь. Они включат радио и услышат о смерти Айрис Кобб, и полетит по Пикаксу ужасная весть. Она понесётся по телефонным проводам, её будут пересказывать соседи через забор и посетители за чашкой чая в закусочной Луи около здания суда.