Лео Брюс - Дело без трупа

— Понимаю. В телеграмме говорится: «Остаюсь ночь друзьями, возвращаюсь 11:15 завтра». Вы знаете, что это могут быть за друзья?

— Понятия не имею. И это самое экстраординарное. У нас было несколько друзей в Бромли, где мы жили раньше. Но мы не видели их уже много лет. Она никогда не оставалась на ночь. И это именно тогда, когда молодой Алан приехал домой…

— Он не поехал с ней вчера?

— Он отсутствовал весь день. У него свой мотоцикл. Я не знаю, где он был, пока он не приехал и…

— Он говорил вам, что сделал?

Мистер Роджерс кивнул.

— Было около восьми часов, — сказал он, — когда он возвратился. Он был в грязи по самые глаза. Всё его мотоциклетное одеяние было мокрым и грязным. Когда он вошёл в комнату, я сразу понял, что-то не так. «Что случилось, Алан?» — спросил я его. Он глупо таращился на меня в течение минуты, а затем сказал: «Дядя... Я убил человека».

— И вы сразу ему поверили?

— Ну, да. Всё дело было в его взгляде. Он был наполовину безумным. Я лишь спросил: «Кого?» Но он покачал головой, и не ответил. Тогда я подумал, что, возможно, он в действительности никого и не убил, а только считает, что убил. Поэтому я сказал: «Лучше всего для тебя пойти и сдаться». То есть, я подумал, что он, возможно, не совершил хладнокровного убийства. Может, была провокация или что-то в этом роде. Я уже подумывал, что мы должны будем сделать, чтобы вытащить его. Видите ли, он часто бывал в передрягах и раньше. И он часто являлся ко мне, чтобы признаться в содеянном. И нам всегда удавалось вытащить его из неприятностей. Мне никогда не приходило в голову, что у нас не получится и на этот раз. Только если… если это что-то, связанное с его тётушкой…

— Можете придумать хоть одну причину, почему он мог поднять на неё руку?

— Причина? Могло и не быть никакой причины, если он был не в своём уме. Она делала для него всё.

— Ну, мистер Роджерс, я не вижу связи между этими двумя случаями. Завтра мы проследим перемещения обоих. Думаю, миссис Роджерс прибудет домой с той же неотвратимостью, как утренний бриз. Нет никаких причин, почему бы ей не остаться в Лондоне на ночь, если она этого хочет…

— Но раньше ей даже такая мысль не приходила…

— Ну и что? Не забивайте голову чепухой. Не делайте слишком поспешных выводов. Мне придётся прийти утром и задать ряд вопросов о вашем племяннике. И я ожидаю, что к тому времени ваша жена уже будет дома. А теперь лучшее, что вы можете сделать, это пойти и немного поспать…

— Поспать? — произнёс мистер Роджерс таким удивлённым тоном, как если бы не понимал, о чём речь. — После всего этого?

— Знаю, что для вас это ужасный шок. Ваш племянник и всё остальное. — Сержант пытался говорить успокоительным тоном. — Тем не менее, что случилось, то случилось. И от вашего волнения никакой пользы не будет.

Внезапно у маленького человека возникла новая мысль.

— Но… разве вы не узнали? Разве никто не пропал без вести? Вы не нашли ничего, что указывало бы на того, кого Аллан…?

Биф покачал головой.

— Пока никого не обнаружили, — сказал он. — Но обнаружим в должное время.

— Для меня это всё ужасно, — простонал мистер Роджерс.

— А теперь идите, — сказал сержант и неуклюже подтолкнул его рукой. — Вам нужно немного отдохнуть.

Покорно, но всё той же неуверенной походкой мистер Роджерс зашагал к  двери.

— Доброй ночи, мистер Роджерс, — сказал кто-то. Но он вышел, не ответив.

Мистер Симмонс зевнул. Но это новое направление пробудило моё любопытство.

— Вы действительно думаете, что это может быть старая леди? — спросил я Бифа.

— Я никогда не делаю поспешных выводов, — сказал сержант серьёзно. — И не составляю мнения, пока улик недостаточно. А теперь, джентльмены…

Но прежде, чем сержант смог нас покинуть, к нему обратился мистер Симмонс:

— Вы собираетесь оставить его в баре на всю ночь?

Симмонсу не было никакой необходимости объяснять, кого он имеет в виду под словом «он».

— Не вижу причин, почему нет, — ответил Биф.

— О, не видите? Ну а я вижу, — грубо воскликнул Симмонс. — Уже достаточно плохо то, что мертвец пролежал в доме весь вечер, — думаете, завсегдатаи об этом не узнают? Кроме того, даже если парень — убийца и самоубийца, он мёртв. И это непочтительно по отношению к мёртвым — оставлять их в публичном месте. И как прикажете молодому Гарольду подметать здесь завтра утром?

Как будто убеждённый этими доводами Биф встал.

— В таком случае, что вы предлагаете с ним сделать?

— Я бы хотел, чтобы вы его вообще увезли отсюда.

— Что, прокатить его на раме моего велосипеда, — с негодованием спросил Биф. — А больше вы ничего не хотите? Может быть, рассчитываете, что я положу его в свою кровать?

— Ну, ведь есть же где-нибудь для него место? За что же, спрашивается, мы платим налоги?

Биф строго посмотрел на него.

— Вряд ли стоит ожидать, что власти построят в Брэксхэме специальную мертвецкую. Ведь не каждый же день у нас случаются самоубийства или убийства.

— И это хорошо, что не случаются, — парировал Симмонс, — раз уж они выбирают для этого мой отель. Ну, если вы не можете убрать его отсюда, то лучше перенести его в клубную комнату в задней части дома.

Биф кивнул, и эти двое мужчин подошли к трупу. Когда они подняли его, я пошёл вперёд, чтобы открыть дверь в приватную часть дома, через которую мы могли пройти в клубную комнату. Но Симмонс остановил меня.

— Нет, не этим путём, — сказал он, — миссис Симмонс ещё не спит, и мне не хотелось бы повстречаться с ней с таким грузом. Ей может стать нехорошо. Нам придётся обойти снаружи.

Таким образом, я открыл две двери на улицу, и Биф с Симмонсом пронесли через них свой груз.

Именно в то время, пока они преодолевали несколько ярдов по тротуару к двери, через которую можно было пройти во дворик «Митры», я заметил, что кое-кто наблюдает за всей этой процедурой. Он был очень заметен, поскольку ночью в Брэксхэме улицы пустынны. Я даже вздрогнул, увидев его на противоположной стороне дороги, руки в карманах пальто, а чёрная шапочка сильно надвинута на глаза. Он не шевелился, когда мы вышли, но я видел, что он внимательно за нами наблюдает. Даже сейчас я не понимаю, почему у меня создалось впечатление, что он — иностранец. Возможно, это была его чёрная шапочка и болезненное выражение лица или покрой его одежды. Но я знаю, что впоследствии, когда я вспоминал его, то перед глазами стоял тихий, неподвижный иностранец, наблюдающий за нашими действиями.

В клубной комнате, после того, как мои спутники положили тело молодого Роджерса на хлипкий диван, я повернулся к Бифу.

— Заметили того человека? — спросил я.

— Человека?

— Того, на другой стороне дороги, который смотрел на нас?

— Нет. Вы имеете в виду, сейчас?

— Да-да, там!

Биф рванулся вперёд с максимальной скоростью, за ним последовали Симмонс и я. Но, когда мы пересекли двор и вновь вышли на тротуар, не было никаких признаков одинокого наблюдателя. Биф быстро дошёл до перекрёстка, и посмотрел во всех направлениях, но в поле зрения не было никого.

— Должно быть, вам померещилось, — сказал он.

— О нет. Он действительно был там. Никакой ошибки. Парень, похожий на иностранца.

— На иностранца, да? — переспросил Биф.

— Интересно, вохможно, это был тот, кто заходил в бар сегодня, когда приходили Роджерс и Ферфакс, — предположил Симмонс, запирая клубную комнату и двор.

— Ну, так или иначе, сегодня мы не можем больше ничего сделать, — сказал Биф. — Самое время всем отправиться в кровати. Доброй ночи, мистер Симмонс. До свидания, мистер Таунсенд.

И на сей раз ему удалось покинуть нас без дополнительной задержки.

Я отправился спать, не очень-то довольный тем, что только что проделали Биф и Симмонс, поскольку клубная комната находилась как раз под моей собственной спальней. Но я так устал, что даже близость к трупу не могла помешать мне заснуть, и не прошло и десяти минут после того, как я покинул Симмонса, как я провалился в глубокий и умиротворяющий сон.

Обычно я не просыпаюсь среди ночи, а когда такое всё-таки случается, должна быть некая внешняя причина. Я помню, что уставился на квадрат окна — некую жёлтую рамку, хорошо видимую благодаря свету расположенного ниже уличного фонаря. Сначала я подумал, что уже наступило утро, а затем, каким-то особым чувством, я понял, что ещё глубокая ночь. Я повернулся, и решил вновь заснуть.

Но нет. Сначала почти неразличимый, а затем более настойчивый звук донёсся снизу. Небольшой глухой стук, я думаю, хотя и не очень уверен, потому что ещё не проснулся. Затем послышалось движение.

Возможно, подумал я, всё-таки уже утро. Возможно, кто-то уже ходит по дому, подметая нижние комнаты. Я не ранняя пташка и понятия не имею, светло или темно бывает на улице, когда начинаются работы по дому. Я нащупал часы на столике около кровати и посмотрел на светящиеся диски. Три часа. Слишком рано.