Эрл Гарднер - И опять я на коне

Она уперлась руками в свои необъятные бока, растопырила локти, а ее челюсти в этот момент очень напоминали бульдога.

– Берта! – спокойно сказал ей я. – Подпиши здесь, – с этими словами я протянул ей карточку через стол.

Она даже не посмотрела на нее.

– Распишись на моей!.. – сказала она. – Прежде чем я что-нибудь подпишу, я потребую для тебя ордер в Верховном суде! И не надейся, что получишь от меня хоть цент! Ты поднял такую бучу, что я должна с тебя вычесть все, до последнего цента, после продажи твоего имущества, чтобы компенсировать нанесенный мне ущерб. Поговорю со своим адвокатом, и он подтвердит, что я абсолютно права. Пойди и тоже найми себе адвоката, вот тогда и посмотрим, что это тебе даст… Вещи, которые тебе принадлежали и находились в твоем письменном столе, сложены в коробки и стоят в углу комнаты. А теперь убирайся отсюда к черту!

– Все-таки тебе лучше подписать эту карточку, Берта. Это наш новый совместный счет – счет партнеров в банке Сан-Франциско, – сказал я ей.

– Совместный банковский счет партнеров?! Что это, черт возьми, ты плетешь? Будь проклят, Лэм, ты наверняка попадешь в тюрьму! Я прекратила выплату по любым чекам, на которых стоит твоя подпись. И вообще закрыла наш совместный счет в банке, а все оставшиеся деньги переложила на свое имя. Я прекратила наше партнерство! Я, Берта Кул, подняла тебя из грязи, да поможет мне бог, но я тебя снова туда брошу!

– Хорошо, хорошо! Тогда я один буду распоряжаться счетом в банке в Сан-Франциско. А ты продолжай вести дела здесь, в Лос-Анджелесе, если тебе так нравится. Тебе нечего беспокоиться по поводу юридической стороны дела: если наше совместное сотрудничество расторгнуто, то деньги, заработанные мной, целиком становятся моей собственностью.

– Деньги, которые ты сам заработал?

– Именно так.

Она наконец схватила со стола карточку, пристально рассматривая написанное на ней, и вдруг удивленно воскликнула:

– Что это? Похоже, счет из банка в Сан-Франциско, на котором должна стоять моя подпись для совместного сотрудничества «Кул и Лэм»?..

– Да, правильно, так и есть.

Она поднесла карточку ближе к глазам.

– Да, и на этом совместном счете, – сказал я, – лежит кругленькая сумма в банке Сан-Франциско. И теперь мы будем еще и в добрых отношениях с полицией Сан-Франциско, и они нам будут посылать все дела, которые надо помочь им раскрыть. С ними мы тоже теперь будем работать как партнеры.

– О чем это, черт возьми, ты толкуешь, не пойму что-то?

– Ты знаешь, Берта, что дело Бишопа раскрыто?

– То, что оно раскрыто, я знаю, но не пытайся меня убедить, что ты имеешь к этому какое-то отношение! Я тоже почитываю газеты. И знаю, во что вляпался Биллингс и что чуть не подмочило его репутацию. Боже мой! Этот Биллингс еще подаст на нас в суд за нанесенный ущерб!

– Биллингс не сделает этого, Берта. Он дал мне чек на пять тысяч долларов.

– На пять тысяч долларов?!

– Именно так. А перед тем – на расходы по раскрытию преступления он дал мне еще пятнадцать сотен.

– Он дал тебе пятнадцать сотен на расходы? Невероятно!

– Но раз наше совместное партнерство тобой расторгнуто до того, как мне был выдан этот чек, то эти деньги тоже принадлежат мне.

Берта заморгала своими глазками и внезапно спросила совершенно спокойным голосом:

– Так сколько же лежит, говоришь, на этом счете в Сан-Франциско?

– Пять тысяч долларов Биллингса в качестве моего гонорара в дополнение к тем деньгам на расходы, которые я вложил в акции шахт. Потом я продал купленные акции и получил небольшой доход, что-то около сорока тысяч долларов. Мой брокер успел купить почти все акции «Скайхук Майнинг и Дивелопмент Синдикат». Нам осталось только заплатить за телефонные переговоры несколько сотен, и мы будем чисты.

У Берты расправились доселе напряженные скулы, будто я ударил ее кулаком в лицо.

– Что ты сделал, говоришь?

– Ну ты понимаешь, Берта, когда я называю такие суммы, то это пока без вычета налогов. Нам придется заплатить подоходный налог, но в тот момент надо было продавать быстро, чтобы заработать приличную сумму.

Берта опять схватила карточку с напечатанной суммой и прочерком для ее подписи. Она схватила ручку и быстро подмахнула бумагу, отступив внутрь офиса, и сразу закричала на телефонистку:

– Что, черт возьми, ты делаешь? Повесь эту чертову трубку!

Бросившись в кресло, она поставила свою подпись и на моей банковской карточке.

– Элси, дорогая, пошли все это немедленно в банк Сан-Франциско! – Взглянув на меня, она глубоко вздохнула: – Дональд, мой любовничек, ты понимаешь, что ты расстроил Берту? Знаешь ведь, что Берта раздражительна и временами сама не знает, что делает. Тебе надо быть с ней деликатным и состоять в более теплых отношениях… Заходи, Лэм, в мой кабинет и расскажи подробно все, что произошло. Элси, пригласи художника и закажи новую красивую надпись на дверь моего партнера Дональда Лэма. Он должен ее сделать до полудня. Вынь его вещи изо всех коробок и разложи обратно в его столе так, как они лежали прежде. Я хочу, чтобы ты персонально несла ответственность за все неудобства, которые он может испытать… А тебе, Дональд, дорогой, тебе надо отдохнуть. Ты работаешь день и ночь. Как ты все это переносишь, просто не представляю. Ну а пока пройди все же в мой кабинет, дорогой любовничек, и расскажи обо всем подробно. Проходи, садись.

В этот момент Элси Бранд пальцем аккуратно подвинула мне почтовую открытку.

– Думаю, вам будет лучше забрать вашу почту до того, как вы уйдете, мистер Лэм.

Я взял открытку. Она была опущена в Гаване, на Кубе, и адресована персонально мне.

«Дорогой! Прекрасно провожу время. Хотела бы, чтобы ты был со мной. Милли».

Слова «хотела бы, чтобы ты был со мной» были подчеркнуты жирным карандашом.

Берта, не умолкая, продолжала крутиться вокруг меня.

– Пошли, пошли, дорогой маленький ублюдок!.. Расскажи своей Большой Берте все о сорока тысячах… Ах ты, мой умненький сукин сын!

Даунтаун – центр города.