Агата Кристи - Почему не Эванс?

– Я полагаю, именно поэтому ты и был так груб со мной в тот день на поле для гольфа?

– Да, я чувствовал себя довольно скверно.

– Хм. А как же Мойра?

Бобби смутился.

– Ее лицо вроде как преследовало меня, – признался он.

– Да уж, физиономия у нее посмазливее моей, – расщедрилась Фрэнки.

– Да нет, лицо просто как бы преследовало меня. А потом, когда мы очутились в мансарде, ты проявила такую отвагу, что… ну, Мойра вроде как поблекла для меня и осталась только ты. Ты просто замечательная. Такая удивительно смелая.

– Вообще-то особой отваги не было, – сказала Фрэнки. – Я вся тряслась. Но мне хотелось, чтобы ты восхитился мною.

– А я и восхитился, дорогая. И восхищаюсь. И всегда восхищался. И всегда буду восхищаться. А ты уверена, что тебе не будет противно жить в Кении?

– Я буду блаженствовать. Англия мне до чертиков надоела.

– Фрэнки!

– Бобби!

– Прошу вас, – сказал викарий, открывая дверь и ведя за собой членов благотворительного общества по снабжению одеждой неимущих.

Он резко захлопнул дверь и рассыпался в извинениях:

– Мой… э-э… мой сын, он… э-э… обручен…

Один из членов общества насмешливо заметил, что это очень похоже на правду.

– Хороший мальчик, – сказал викарий. – Раньше-то он прожигал жизнь, но в последнее время исправился. Он уезжает в Кению работать управляющим кофейной плантацией.

Одна дамочка шепнула другой:

– Вы видели, кого он целовал? Это была леди Фрэнсес Деруэнт?

Через какой-нибудь час эта новость облетела весь Марчболт.

Деревянная клюшка для гольфа.

Улица в Лондоне, где расположены ателье дорогих мужских портных.