Лилиан Браун - Кот, который любил Брамса

В отеле Квиллер пообедал весьма посредственными свиными отбивными с недоваренным картофелем и переваренным зелёным горошком. Официантка, приветливей блондинка, сообщила, что её зовут Дарлин. Девушка узнала его по фотографиям в «Дневном прибое» и настояла на том, чтобы принести ему вторую порцию. Он давно сомневался, разумно ли публиковать в газете фотографии репортёров, пишущих о ресторанах, но такова уж была политика «Прибоя» – давать фотографии своих журналистов, ведущих колонки, а политика есть политика. Не только усы Квиллера сделали его белой вороной в отеле «Северные огни». В зале, где большинство посетителей были одеты в клетчатые рубашки, джинсы и куртки-ветровки, его спортивный твидовый костюм и галстук явно выбивались из общего стиля. Покончив с черничным пирогом, он тут же отправился в местный магазин и приобрел джинсы, спортивные рубашки, кроссовки… и кепку с большим козырьком. В Мусвилле все мужчины носили именно такие. Тут были кепки с бейсбольной, морской, охотничьей и пивной символикой и даже кепки, рекламирующие тракторы, удобрение и еду. Квиллер выбрал оранжевую охотничью кепку, надеясь, что она окажется достаточно хорошим средством маскировки.

В аптеке помимо местной газеты продавали также «Дневной прибой» и конкурирующее издание, «Утреннюю зыбь». Купив «Прибой» и «Пикакский пустячок», Квиллер отправился домой.

По дороге его остановил полицейский патруль, но ему тут же вежливо сказали:

– Проезжайте, мистер Квиллер. Приехали писать о мусвиллских ресторанах?

– Нет, я в отпуске. А есть о чём писать? Что тут у вас происходит?

– Обычные военные игры, – пошутил полицейский. – Нужно поддерживать форму. Желаю приятно провести отпуск, мистер Квиллер.

Стоял июнь. В городе дни были длинными, а здесь, на севере, ещё длиннее. Квиллер устал, он постоянно поглядывал то на часы, то на солнце, которое никак не желало садиться. Он спустился с дюны, чтобы поближе посмотреть на берег и проверить температуру воды. Вода, как и предупреждал Райкер, оказалась ледяной. Озеро было спокойным и набегало на берег с едва слышным шорохом. Единственным громким звуком было комариное жужжание. Когда Квиллер отчаянным рывком добежал до дома, за ним уже гналась целая крылатая орда. Комары быстро отыскали дыру в сетке и просочились на веранду. Он влетел в дом, захлопнул за собой дверь и тут же стал звонить в Пикакс.

– Добрый вечер, – ответил приятный голос.

– Франческа, я только хотел сказать, что мы благополучно добрались, – быстро заговорил Квиллер, надеясь выложить всё самое важное, прежде чем её внимание опять уйдёт в сторону. – Домик просто мечта. Но у нас беда: на веранду влетел ястреб и пробил в сетке большую дыру. Я его выгнал, но он успел загадить циновку и мебель.

Тётя Фанни восприняла сообщение спокойно.

– Не беспокойся, дорогой, – нежно пробасила она. – Том завтра приедет, починит сетку и приведёт в порядок веранду. Эта беда невелика. Для Тома – одно удовольствие. Том – настоящее сокровище. Не знаю, что бы я без него делала. А как комары? Я скажу Тому, чтобы захватил какое-нибудь средство от насекомых. Оно тебе понадобится ещё и от пауков и шершней. Дай знать, если в дом полезут муравьи. От них нелегко избавиться. Только не убивай божьих коровок. Это плохая примета. Прислать ещё кассет для магнитофона? У меня есть потрясающие записи чикагского джаза. Ты любишь оперу? Извини, у меня там нет телевизора, но, по-моему, летом глупо тратить время на сидение у ящика. Да и ты не будешь без него скучать – ты же занят своей книгой.

Побеседовав с госпожой президентшей, Квиллер включил стереомагнитофон. Он нажал две кнопки, и концерт Брамса зазвучал с удивительной чистотой. Когда-то он ухаживал за девушкой, которая слушала только Брамса, и он никогда не забудет старый добрый опус номер сто два.

Солнце наконец опустилось в озеро, окрасив небо и воду в розовый и оранжевый. Теперь можно было ложиться спать. Сиамцы вели себя что-то чересчур тихо. Обычно перед сном они устраивали беготню. Но где же они сейчас? Их не было ни на лосиной голове, ни на стропилах, ни на синей подушке, которую он положил на холодильник, ни на стоящих перед камином диванах, обитых белой льняной тканью. Не было даже на кроватях в обеих спальнях.

Квиллер позвал котов. Ответа не последовало. Коко и Юм-Юм были слишком заняты своими наблюдениями. Усевшись на подоконнике в южной спальне, они пристально разглядывали что-то в сгущающихся сумерках. Участок леса вокруг дома находился в первозданном состоянии, и за окном не было ничего, кроме дюны, кустов и сосен. В нескольких ярдах от дома в земле виднелось какое-то углубление прямоугольной формы. Оно смахивало на провалившуюся могилу. Сиамцы его немедленно заметили. Они всегда замечали всё необычное.

– Давайте-ка отсюда! – сказал Квиллер. – Мне нужно закрыть окно на ночь.

Для себя он выбрал северную спальню, потому что из окна открывался вид на озеро, но заснуть, несмотря на свою усталость, никак не мог. Мысли его занимала могила. Кто мог быть похоронен здесь? Нужно ли сообщить об этом тете Фанни? Или просто самому попробовать её раскопать? Около дома стоит сарайчик, там наверняка найдутся лопаты.

Он проворочался несколько часов. Вокруг было черным-черно. Ни уличных фонарей, ни неоновых вывесок, ни освещенных окон, ни луны, никаких отсветов близкой цивилизации – только могильная темнота. И так тихо. Ни шелеста деревьев, ни воя ветра, ни шума волн, ни отдаленного шума машин на шоссе – только могильная тишина. Квиллер лежал неподвижно и прислушивался к биению собственного сердца.

Вдруг сквозь подушку он услышал неровное «шлеп-шлеп-шлеп». Он сел и предельно напряг слух. Непонятные звуки прекратились, но тут он уловил мужской голос и женский смех. Квиллер выглянул в окно: в темноте на пляже, у подножия дюны, мерцали два фонарика, удаляясь в восточном направлении. Он снова лег и, приложив ухо к подушке, опять услышал «шлеп-шлеп-шлеп». Звук шагов на твердом песке? Понемногу звуки затихли вдали.

Было уже далеко за полночь. Интересно, кто это бродит по берегу? Он снова подумал о могиле. И тут раздался треск в кустах – кто-то взбирался на дерево, потом затопал по крыше, направляясь к трубе.

Одним прыжком Квиллер выскочил из кровати, выкрикивая ругательство, которое выучил в Северной Африке. Он зажег все огни. Заорал на кошек, в панике метавшихся по коттеджу. Нажал кнопки магнитофона. Снова Брамс. Он загрохотал кастрюлями и сковородками на кухне. Шаги поспешно вернулись к краю крыши, раздался шорох в кустах, и снова всё стихло. Квиллер просидел с книгой весь остаток ночи, до самого рассвета, когда запели, зазвенели, зачирикали птицы.

Мусвилл, вторник

Дорогой Арчи! Если на моё имя поступят письма, похожие на личные, пожалуйста, перешли их мне сюда, до востребования. Заранее благодарен. Мы приехали вчера, и я чуть жив. Кошки орали все четыреста миль и едва не свели меня с ума. Больше того, я специально купил такую машину, чтобы в неё помещался их туалет, а они даже ни разу им не попользовались! Ждали, пока мы доберемся до места. Ох уж эти сиамцы! Кто их поймет?

Здесь просто чудесно, но прошлую ночь я не сомкнул глаз. Страдаю от культурного шока.

К счастью, в Мусвилле, хоть и с опозданием, получают «Прибой», «Пикакский пустячок» просто-напросто местный листок.

Квилл

Уставший, хотя и несколько возбужденный новой обстановкой, Квиллер поехал завтракать в Мусвилл. По дороге его снова остановили. На сей раз какой-то симпатичный человек в костюме лося вручил ему брошюру «Добро пожаловать в Мусвилл» и предложил посетить туристический киоск на Мэйн-стрит.

В банке Квиллер открыл счёт. Бревенчатое здание имело старинный вид, но в нём явно чувствовался характерный аромат новых купюр. Кассир оказался загорелой блондинкой по имени Дженифер. Она была на редкость приветлива и дружелюбна, заметила, что погода сегодня просто восторг, и выразила надежду, что он увлекается парусным спортом или рыбной ловлей.

На почте Квиллера приветствовала молодая женщина с длинными золотистыми волосами и ослепительной улыбкой.

– Сегодня дивная погода, правда? – сказала она. – Интересно, сколько она ещё продержится? Говорят, скоро будет гроза. Чем могу быть полезна? Я Лори, начальница почтового отделения.

– Меня зовут Джим Квиллер, – представился он, – ближайшие три месяца я буду жить в коттедже мисс Клингеншоен. Моя корреспонденция будет приходить до востребования.

– Знаю-знаю, – ответила блондинка. – Мисс Клингеншоен нам сообщила. Вы арендуете почтовый ящик, или доставлять вам почту на дом?

В это самое мгновение в нос Квиллеру ударил отвратительный запах, хуже которого он в жизни не слышал. Он вздрогнул, пробормотал: «Спасибо, не надо», – и бросился вон, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. Остальные посетители почты, которые наклеивали марки или возились у абонентных ящиков, покинули помещение спокойно, но весьма быстро. Квиллер стоял на улице, ловя ртом воздух, остальные расходились молча, во всяком случае без какой-либо видимой реакции на запах. Никакого объяснения случившемуся он придумать не смог. По правде говоря, здесь происходило много непонятного.