Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам

Она нагнулась вперед и нажала на кнопку.

– Если вы ничего не имеете против, – сказала она, – я приглашу сюда свою секретаршу. Пусть она все запишет, чтобы не было никаких недоразумений.

– Как вам будет угодно.

Она откинулась на спинку стула. Глаза ее были полузакрыты, и вуаль из длинных ресниц придавала им соблазнительный вид.

– Мне почему-то кажется, что это ваша собственная идея, – сказала она.

– Как это понимать?

– Я думаю, что вы сами это все выдумали. Вербовать людей для рекламы. Я не говорю, что это нехорошо. Во всем этом что-то есть, как бы это сказать? Ну, допустим, напор, явно присущий вашему характеру.

Я скромно сказал:

– Я просто сделал центральному бюро парочку предложений, вот и все.

– Эта идея посещать людей, которые, как вы выразились, обладают определенным шармом?

Она громко рассмеялась.

В этот момент раскрылась дверь и вошла девушка, которая сегодня утром была в бюро Берты Кул.

– Мисс Шарлотта Хенфорд, моя секретарша, – сказала миссис Баллвин. – А это – мистер Лэм.

На мгновение девушка смутилась, но потом взяла себя в руки. Я поднялся со стула и, поклонившись, сказал:

– Очень рад с вами познакомиться.

– Добрый день, мистер Лэм, – произнесла она холодно.

Миссис Баллвин продолжала с улыбкой:

– Мистер Лэм является представителем фирмы, изготавливающей высококачественную анчоусную пасту. Она называется «Цести»-паста. Он оставляет нам ее на пробу, чтобы мы могли убедиться в ее ценных вкусовых качествах и со спокойной совестью могли порекомендовать ее другим. Потом фирма сделает фотомонтаж, где буду фигурировать я, рекламирующая эту пасту. Вы сделаете фото на какой-нибудь вечеринке, не так ли, мистер Лэм? – спросила она, повернувшись ко мне.

– Это было бы чудесно, – ответил я.

Она кивнула:

– Думаю, это можно будет устроить.

Она бросила взгляд на секретаршу, немного наморщила лоб и посмотрела на потолок, чтобы лучше все обдумать.

– Когда вы собираетесь сделать эти фотографии, мистер Лэм?

– Все будет зависеть от того, понравится ли вам паста. Сколько времени вам нужно, чтобы убедиться, что паста действительно вам по вкусу?

Миссис Баллвин сделала знак своей секретарше. Шарлотта нажала на кнопку звонка. В дверях появился слуга.

Она посмотрела на него каким-то полуотсутствующим взглядом.

– Вильмонт, возьмите этот тюбик с анчоусной пастой и намажьте ее на те гренки, которые мы ели вчера вечером. И потом сделайте нам пару коктейлей. Что вам принести, мистер Лэм?

– Виски с содовой, пожалуйста.

– А для меня мартини, Вильмонт, – сказала она. – Шарлотта пить не будет.

– Слушаю, миссис Баллвин.

Слуга чопорно вышел из комнаты.

– Это его фамилия? – спросил я. – Мне кажется, я его уже где-то видел.

– Полное его имя Вильмонт Мервилл, и он у нас привратник и шофер. Как привратник, он еще довольно неопытен, – продолжала она с плутовской улыбкой. – Но как шофер – не нахвалюсь. Уличное движение в последнее время так усилилось, что для езды нужны хорошие нервы.

Я кивнул в знак согласия.

– И потом, – продолжала миссис Баллвин, – я, конечно, хотела помочь молодому человеку. Сейчас так трудно найти место, которое действительно нравилось бы. Как привратник, он становится все лучше и лучше и через два-три месяца будет соответствовать всем требованиям. Правда, я думаю, что он находит мало радости в такой работе. Он влюблен в машины и быструю езду. Он действительно первоклассный шофер.

Я снова кивнул в знак согласия. Внезапно она сказала:

– Прошу меня извинить, мистер Лэм. Я на секунду отлучусь.

Когда миссис Баллвин вышла из комнаты, я поднялся со стула.

Шарлотта Хенфорд тихо прошептала:

– Что значит вся эта дурацкая комедия?

– А что за дурацкая комедия появляться у нас под другим именем?

Она лишь сверкнула глазами.

Я ухмыльнулся:

– Не беспокойтесь, Шарлотта. Я надену на вас психологические наручники.

– Для вас я – мисс Хенфорд, – сказала она свирепо.

– О’кей! О’кей! А этот Вильмонт может разыгрывать только слугу и шофера? Или есть и другие таланты?

Она выпятила подбородок и попыталась изобразить презрительную мину.

Я продолжал:

– Если вы хотите взять назад поручение, которое вы нам дали, я ничего не имею против.

– Ну что вы! Я ничего подобного не хочу. Или вы считаете, что я привыкла бросаться деньгами? Я только не понимаю, неужели вы не видите, как рискованны ваши шутки?

– Не понимаю…

– Итак…

Пока она подыскивала слова, чтобы закончить фразу, вошла миссис Баллвин и сказала:

– Коктейли сейчас будут готовы, мистер Лэм.

Я спросил:

– Ваш супруг занимается продажей земельных участков?

– Да. Вы довольно хорошо осведомлены о его делах.

– Для фото задний план также важен. Но моя фирма интересуется исключительно вами. Но, конечно, ваш супруг тоже не помешает на заднем плане.

Она рассмеялась и сказала:

– Вы это выразили очень тактично, мистер Лэм.

– Рад слышать это от вас.

– А относительно пасты мы с вами договорились таким образом, что с моей стороны не будет никаких обязательств и что фото я позволю сделать только тогда, когда дам на это согласие. Надеюсь, мы правильно поняли друг друга?

– В общем и целом – да.

– А в чем нет?

Я сказал:

– Мы делаем фото лишь тогда, когда получаем на это разрешение. Но как только вы дадите это разрешение и фото будут готовы, они переходят в собственность нашего общества.

– Ну что ж, я не возражаю.

Вильмонт принес коктейли и тосты. Миссис Баллвин взяла один из маленьких круглых тостов и осторожно откусила кусочек. Потом она задумчиво закатила глаза, чтобы полностью сосредоточиться на анчоусе. Даже если бы она была оплачиваемым дегустатором анчоусов, то все равно не смогла бы сделать это лучше.

– Она действительно чудесная, – сказала миссис Баллвин.

Я улыбнулся ей с видом победителя. Она подняла свой бокал и бросила поверх него взгляд на меня. Глаза ее словно были подернуты вуалью, зовущие, влекущие, – именно так она смотрела на Вильмонта Мервилла. Я задал себе вопрос: а не предназначался ли такой взгляд всем мужчинам, которыми она интересовалась?

Вильмонт стоял тут же, всем своим видом выказывая неудовольствие.

Шарлотта Хенфорд бросала на меня свирепые взгляды.

Миссис Баллвин и я выпили свои коктейли, попросили повторить, а потом съели по нескольку тостов с анчоусной пастой.

– Вам действительно нравится? – спросил я.

– Конечно, – ответила она. – Я нахожу ее превосходной. Тем не менее я еще должна поговорить с моим супругом, прежде чем дать окончательное согласие.

– Разумеется.

– Но я не думаю, что возникнут какие-либо препятствия. – Она с улыбкой посмотрела на меня.

Я ответил на ее улыбку, пытаясь придать лицу такое выражение, будто такая женщина, как она, никогда не может иметь никаких препятствий в обхождении с мужчинами.

– Если мой супруг не будет возражать, то когда вы будете готовы сделать эти фотографии?

– В любой момент.

– Это долгая история?

– Нет. Все будет сделано за пять-шесть дней. Я только должен связаться с бюро, чтобы прислали фотографа.

– А публикация последует через несколько месяцев? – с улыбкой сказала она.

– Через пару недель.

– Вот как! – сказала она задумчиво, а потом добавила со смехом, который должен был выглядеть непринужденным: – Конечно, в наши дни никогда не знаешь, что за это время произойдет. Мы можем, предположим, переехать в другой город или…

– Нам нужно только ваше согласие и ваше фото, – сказал я с улыбкой. – И все.

– Хорошо. Я твердо убеждена, что мы договоримся. Я поговорю с мужем. Где мне вас найти?

– Я постоянно в пути. Будет лучше всего, если я позвоню вам. Скажем, завтра утром.

– Меня это устраивает. Позвоните мне примерно в половине одиннадцатого. Если вы меня не застанете, то ответ вам передаст Шарлотта.

По ее тону я понял, что аудиенция окончена. Я поднялся и направился к двери.

Слуга-шофер протянул мне шляпу. Я выждал, пока он не распахнул передо мной дверь.

Он раскалился от злобы, как печка от огня.

– Всего хорошего, – сказал я.

– До свидания, сэр.

Я думал, что он с треском захлопнет за мной дверь, но он закрыл ее тихо и осторожно, словно был опытным взломщиком.

Я залез в свою колымагу и медленно поехал вниз по Атвелл-авеню. На первом перекрестке я подъехал к обочине и принялся осматривать улицу через зеркальце заднего обзора.

Заметив, что вниз по улице несется машина с большой скоростью, я поехал дальше.

Машина, казалось, хотела обогнать меня, но я услышал визг покрышек и вслед за этим гудок.

Я повернулся, стараясь придать своему лицу удивленное выражение.

За рулем «Шевроле» сидела Шарлотта Хенфорд. У нее все еще было свирепое лицо. Она остановила машину прямо рядом с моей, вышла и двинулась ко мне, громко стуча каблучками.