Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

– А остальные?

– В большинстве случаев их направляют ко мне частные агентства. Все это – люди, попавшие в беду и жаждущие совета. Я выслушиваю их рассказы, затем делаю свои выводы и получаю за это гонорар.

– Не хотите ли вы сказать, – вставил я, – что вы можете раскрыть самое запутанное преступление, не выходя из этой гостиной, тогда как другие, знакомые с деталями преступления или даже свидетели его, не в состоянии сделать этого?

– Совершенно верно, – подтвердил Холмс. – На этот счет у меня есть особая интуиция, нюх, если хотите. Правда, иной раз попадаются настолько запутанные дела, что приходится немного посуетиться, побегать, посмотреть на кое-какие вещи самому. Я обладаю всеми необходимыми знаниями, которые и применяю для решения той или иной проблемы. Изложенные в статье правила дедукции, или искусства анализировать и делать выводы, хотя и вызвали у вас такой презрительный отклик, имеют для меня самое практическое значение. Наблюдательность – моя вторая натура, они въелись мне в плоть и кровь. Помните, как вы удивились, когда при первой нашей встрече я сказал вам, что вы приехали из Афганистана?

– Ничего удивительно, вам заранее рассказали обо мне, – усмехнулся я.

– Да, но только вы сами. Ваша внешность. Стоило мне только взглянуть на вас, как я сразу все понял. От долгого упражнения в наблюдательности и анализе я уже не замечаю, как в моем мозгу собирается логическая цепочка. Это происходит автоматически. Я делаю вывод непроизвольно и быстро, не задумываясь над тем, как я пришел к нему. Рассказывать об этом скучно, но если хотите, то слушайте. Ход моих рассуждений был приблизительно таков: “Передо мной стоит человек по внешности определенно врач, но с военной выправкой. Следовательно, он – военный врач. Он недавно приехал из тропиков, – лицо у него смуглое, но это не природный цвет его кожи, а загар, поскольку запястья у него белые. Кроме того, лицо у него изможденное, значит, он много страдал и, вероятнее всего, долго болел. Левую руку держит неподвижно и немного неестественно – скорее всего, вследствие ранения. Вопрос, в какой части тропиков военврач мог быть ранен? Ответ единственный – в Афганистане”. Вот, собственно, и все. Скажу только, что весь это логический ход не занял у меня и секунды. После этого я заметил вам, что вы приехали из Афганистана, и это замечание вас, похоже, весьма удивило.

– Вон как, – усмехнулся я. – Да, ничего удивительного. Все просто, но только когда вы об этом рассказываете. Знаете, вы напоминаете мне Дюпена из романов Эдгара Алана По. Никогда бы не подумал, что такие люди встречаются не только в романах, но и в жизни.

Шерлок Холмс встал и начал раскуривать трубку.

– Вы, вероятно, считаете, что сильно польстили мне, сравнив меня с Дюпеном, – заметил он с ноткой недовольства. – Но, по моему мнению, Дюпен – просто заурядная посредственность. Конечно, это весьма эффектно – помолчать минут пятнадцать, а потом, словно невзначай, бросить эдакую глубокомысленную фразу и тем сбить с толку приятеля. Дешевый театральный трюк. Нет, ему не откажешь в некоторой способности к анализу, но, в общем, Дюпен слабоват. Он никак не тянет на интересную личность, каковым его ошибочно считал сам По. При известной доле воображения он мог бы придумать кое-что и поинтереснее.

– А вы читали Габорио? – спросил я. – Как бы вы оценили Лекока?

Шерлок Холмс презрительно хмыкнул.

– У этого жалкого недоумка есть только одно достоинство – его бешеная энергия. Меня едва не стошнило от книги Габорио. Эка задача – установить личность преступника, уже сидящего в тюрьме. Я бы это сделал в двадцать четыре часа. Лекок же мыкается с этой проблемой полгода и вполне естественно – для его слабенького умишки это почти неразрешимая задача. Эту книжку необходимо рекомендовать как учебник, в ней прекрасно описано то, чего никогда не должен делать сыщик.

Признаться, я был слегка раздражен. Шерлок развенчал двух моих любимейших литературных героев, причем сделал это небрежно, буквально походя. Я отошел к окну и принялся рассматривать шумящую улицу. “Он, конечно, умен, ничего не скажешь. Но чересчур самоуверен”.

– В наши дни уже нет ни преступлений, ни преступников, – недовольно заговорил Шерлок. – Мозг в нашем деле становится ненужным инструментом. Я знаю, что мог бы прославиться. Не было и нет на свете человека, который отдал бы столько времени и таланта на изучение техники раскрытия преступлений, сколько отдаю я. Но какой от этого толк? Нет настоящих преступлений, а значит, и раскрывать нечего. Случаются, конечно, иной раз кое-какие делишки. Но в основном – топорщина, примитив. Причем, с такими очевидными мотивами, что их способны увидеть даже детективы из Скотланд-Ярда, но и только. Скучно.

Меня все больше раздражал тон Шерлока, его вызывающее нахальство и высокомерие, и я решил сменить тему разговора.

– Интересно, что он там высматривает? – спросил я, показывая на дюжего, просто одетого человека. Неторопливо шагая по противоположной стороне улицы, он то и дело посматривал на номера домов. Это был явно посыльный – в руке он держал большой синий конверт.

– Вы имеете в виду отставного сержанта морской пехоты?

“Вот надоел. Корчит тут из себя всезнайку”, – подумал я. – “Понимает, что я не брошусь на улицу проверять его слова”.

Не успел я это подумать, как человек, за которым мы наблюдали, увидел номер на нашей двери и торопливо перебежал через улицу. Мы услышали громкий стук, затем глухой низкий голос и тяжелые шаги на лестнице.

– Для мистера Шерлока Холмса, – произнес посыльный, входя в комнату и протягивая моему приятелю конверт.

«Прекрасная возможность сбить с Шерлока спесь», – обрадовался я. – «Какая удача. Он наверняка не ожидал, что этот тип поднимется к нам».

Я с самым невинным видом подошел к посыльному.

– Извини меня, приятель, – вкрадчиво заговорил я. – Могу ли я тебя кое о чем спросить? Например, чем ты занимаешься?

– Как чем? Служу посыльным, – довольно грубо ответил тот. – Униформы на мне нет? Так я отдал ее в починку, обтрепалась маленько.

– А кем ты служил раньше? – задал я свой коварный вопрос и бросил в сторону Шерлока многозначительный взгляд.

– Сержантом королевской морской пехоты, сэр. Ответа не будет? Нет? Слушаюсь, сэр! – прищелкнув каблуками, он выбросил вверх руку. Отсалютовав нам, он вышел из комнаты.

Признаться, получив свежее доказательство правильности выводов моего компаньона, я был ошеломлен. Мое уважение к его аналитическим способностям неизмеримо возросло. И все же глубоко внутри беспокоил меня червячок сомнения: не был ли весь этот эпизод подстроен заранее. Хотя, с какой стати Шерлоку лишний раз поражать меня своими незаурядными талантами? Какая ему польза от этого? Тем не менее, некоторые сомнения оставались. Я взглянул на Шерлока. Он уже закончил читать письмо и отсутствующим взглядом смотрел перед собой. Я уже нередко замечал это выражение глаз Холмса и обратил внимание, что при всей своей отвлеченности оно свидетельствовало о напряженной работе мысли.

– Черт подери, как вы догадались? – спросил я.

– Догадался о чем? – раздраженно отозвался он.

– Ну, о том, что этот человек – отставной сержант морской пехоты?

– У меня нет времени на пустяки, – резко ответил он, но тут же спохватившись, улыбнулся и уже мягче прибавил: – Простите, меня за грубость. Вы прервали ход моих мыслей, но, возможно, это и очень кстати. Так вы, стало быть, не поняли, что перед вами флотский сержант?

– А откуда ж я мог понять?

– Как я уже говорил вам, это легче увидеть, чем объяснить. Представьте на секунду, что вам требуется доказать простую вещь, что дважды два – четыре. Уверяю, вы не сможете этого сделать без подготовки, хотя сам результат не вызывает у вас сомнений. Так вот. Даже на таком расстоянии я увидел у него на руке татуировку – большой синий якорь. Из этого я сделал вывод, что человек был связан с морем. Выправка у него военная, на лице – баки, тоже любимое украшение военных. Следовательно, перед нами военный моряк. Потом я обратил внимание на его уверенную походку, некоторый налет властности на лице и на гордо поднятую голову. И заметьте, как твердо он ставит трость. Из этого я сделал заключение, что это не простой матрос, а офицер. А возраст его говорит, что он в отставке. Вот и все объяснение. Сложите эти факты, и вы получите бывшего флотского сержанта, а ныне почтенного пожилого человека с устоявшимися привычками и размеренной жизнью.

– Вот это да! – восторженно воскликнул я.

– Ничего особенного, – ответил Холмс. Но по его деланно безразличному лицу я понял, что он доволен произведенным на меня впечатлением. Ему явно льстило, что я так восхищаюсь его талантом. – Кстати, совсем недавно я жаловался на отсутствие настоящих преступлений. Очень похоже, что я ошибался. Взгляните-ка вот на это, – он перебросил мне через стол письмо, которое принес посыльный.