Рекс Стаут - И быть подлецом

Когда передача закончилась и я выключил приёмник, Вулф пробормотал:

— Очень опасная женщина.

Это высказывание произвело бы на меня большее впечатление, если бы я не знал, что Вулф убеждённо делит всех женщин либо на очень опасных, либо на очень глупых. Поэтому я просто сказал:

— Если вы хотите сказать, что она очень умна, я согласен. Она в большом порядке.

Он покачал головой.

— Я говорю о цели, на службу которой она поставила свой ум. Это какая-то кошмарная бисквитная мука. Мы с Фрицем пробовали готовить из неё. А эти штуки, которые она называет «конфетки»! Тьфу! А отвратительная заправка к салату — мы тоже как-то пустили её в ход, так уж получилось. Что эта гадость делает с желудками, одному Богу известно, но Мадлен Фрейзер убеждённо и изобретательно участвует в заговоре с целью испортить вкус у миллионов людей. Её необходимо остановить!

— Прекрасно, вот и остановите её. Докажите, что она убийца. Хотя я должен признать, что, увидев…

Зазвонил телефон. Это был мистер Бич из Эф-би-си, желавший узнать, давали ли мы какие-либо обещания Талли Стронгу или кому-либо из спонсоров, а если да, то кому и какие? После того как мы с ними разобрались, я обратился к Вулфу:

— Мне кажется, было бы неплохо связаться с Солом, Орри и Фредом.

Зазвонил телефон. Человек, назвавшийся Оуэном, сказал, что он из отдела информации компании «Хай спот». Он спросил, не может ли он приехать на Тридцать пятую улицу, чтобы поговорить с Ниро Вулфом. Не без труда я отвязался от него и повесил трубку. Отодвинув стакан от бутылки пива, принесённого Фрицем, Вулф заметил:

— Для начала я должен выяснить, что происходит. Если выяснится, что полиция в тупике…

Зазвонил телефон. Это был Натан Трауб, человек из агентства, который желал знать всё.

До обеда, во время обеда и после обеда телефон продолжал трезвонить. Они провели уйму времени, выясняя, как поделят честь нанять Вулфа. Вулф начал не на шутку раздражаться, и я тоже. С четырёх до шести он проводит время с цветами. Когда он выходил из кабинета, направляясь к лифту в прихожей, стало известно, что в кабинете Бича, в здании Эф-би-си на Сорок шестой улице, началась большая конференция. Теперь, когда они собрались вместе, возня прекратилась, карты были розданы и началась игра. Ещё не было пяти часов, когда телефон зазвонил снова. Я поднял трубку. Раздался голос, который я уже слышал сегодня:

— Мистер Гудвин? Это Дебора Коппел. Всё устроилось.

— Так. Каким же образом?

— Я говорю от имени мисс Фрейзер. Решено, что через меня вам всё должна сообщить она, поскольку первоначально предложение было сделано ей. Может быть, вам будет интересно узнать, что достигнутое соглашение её удовлетворило. В настоящее время адвокат Эф-би-си составляет проект контракта, который должны будут подписать мистер Вулф и другие стороны.

— Мистер Вулф терпеть не может подписывать контракты, составленные адвокатом. Ставлю десять против одного, что он не подпишет и эту бумагу. Он будет настаивать, чтобы продиктовать текст соглашения мне, так что вам лучше сразу изложить мне детали.

— Тогда кто-нибудь другой может отказаться подписывать его, — возразила она.

— Исключено, — заверил я её. — Люди, которые звонят сюда целый день, подпишут всё. Так что же это за контракт?

— Тот, что вы предлагали. Так, как вы всё объяснили мисс Фрейзер. Никто не возражал. Обсуждалось только, как поделить расходы, и именно по этому вопросу достигнуто согласие.

Она диктовала, а я записывал в блокнот. Вот что из этого получилось:

                     Процент расходов — Сумма (в долларах)

«Хай спот»                  50                   10.000

Эф-би-си                     28                    5.500

Мисс Фрейзер             15                    3.000

Мыло «Белая берёза»   5                    1.000

«Конфетки»                  2                       500

Итого                         100                  20.000

Я повторил цифры, чтобы проверить, правильно ли записал, и сказал:

— Если это устраивает мисс Фрейзер, то это устраивает и нас. Она довольна?

— Она согласилась на это, — сказала Дебора. — Она предпочла бы сделать это одна, но при сложившихся обстоятельствах это невозможно. Да, она довольна.

— Прекрасно. Возможно, мистер Вулф продиктует это в форме письма, и каждый получит копию. Но это просто формальность. Он хочет поскорее начать работать. Мы знаем только то, что было написано в газетах: полиция рассматривает в качестве… м-м… возможных подозреваемых восьмерых. Их имена…

— Я знаю их имена. В их числе и я.

— Конечно, знаете. Не могли бы вы сделать так, чтобы они собрались здесь, в этом кабинете, сегодня вечером в половине девятого?

— Все?

— Да, мэм.

— Так ли это необходимо?

— Мистер Вулф считает, что да. Должен вас предупредить, что он может быть весьма надоедливым, если от этого зависит хороший гонорар. Обычно, когда вы нанимаете человека для какой-нибудь работы, он считает, что вы хозяин. Когда вы нанимаете Вулфа, он думает, что босс он. Что делать! Он гений, и это лишь одна из форм проявления его гениальности. Так что вам надо либо принять это, либо отказаться. Что вы хотите: просто рекламу или выполненную работу?

— Не надо задираться, мистер Гудвин. Мы хотим, чтобы работа была сделана. Не знаю, удастся ли мне найти профессора Саварезе. И эта самая девица Шеперд может оказаться ещё хуже, чем мистер Вулф.

— Соберите всех, кого сможете. В половине девятого. И дайте мне знать, хорошо?

Она согласилась.

Повесив трубку, я позвонил Вулфу и сообщил ему, что сделка состоялась. Скоро мне стало ясно, что мы кое-что приобрели. Через сорок пять минут после того, как я поговорил с Деборой Коппел, без двадцати пяти шесть, в дверь позвонили. Иногда открывает Фриц, иногда я. Чаще я, когда я нахожусь дома и не занят чем-то таким, чего нельзя прерывать. Итак, я направился через прихожую к входной двери и распахнул её. На пороге стояла неожиданная компания. Впереди — щёголь в пальто, которое мог бы надеть и герцог Виндзорский. Слева и чуть сзади от него — полный краснолицый джентльмен. Позади них были ещё трое самого разного вида, в руках у них был целый набор коробок и сумок. Когда я увидел, с чем мне придётся бороться, я заслонил собой дверь и прикрыл её так, что в проёме умещались только мои плечи.

— Мы хотели бы увидеться с Ниро Вулфом, — сказал человек в пальто, с интонациями старинного друга.

— Он занят. Меня зовут Арчи Гудвин. Чем могу быть полезен?

— Сейчас объясню! Я Фред Оуэн, из отдела информации компании «Хай спот». — Он протянул руку, и я пожал её. — А это мистер Уолтер Б. Андерсон, президент компании. Можно войти?

Я пожал протянутую руку президента, всё ещё продолжая блокировать дверь.

— Если вы не возражаете, то расскажите в общих словах, зачем вы пришли. Это поможет делу.

— С удовольствием! Я бы непременно позвонил, но нужно торопиться, чтобы материал попал в утренние газеты. Так что я убедил мистера Андерсона, взял фотографов и приехал. Это займёт десять минут. Скажем, фотография мистера Андерсона, глядевшего на мистера Вулфа, когда тот подписывает контракт, или наоборот. Или они, пожимающие друг другу руки. Или они, стоящие рядом и внимательно исследующие какой-то предмет, который может стать ключом к раскрытию дела. Неплохо придумано, а?

— Замечательно! — улыбнулся я ему. — Но, чёрт возьми, только не сегодня! Мистер Вулф, бреясь утром, порезался и поэтому ходит с пластырем. С его самолюбием направлять на него сейчас камеру просто опасно.

Вот так низко может пасть человек, когда речь идёт о деньгах. Я имею в виду себя. Было бы логичным и естественным скинуть их с лестницы по всем семи ступенькам до мостовой. Особенно этого заслуживало пальто герцога Виндзорского, так почему же мне этого не сделать? Десять тысяч, может быть, даже двадцать, если «Хай спот» пожелает оплатить всё, — вот почему!

Мне пришлось отправить их восвояси не слишком огорчёнными, хотя я и поступился при этом принципами. Это привело меня в состояние, которое проявилось несколько позже, когда Вулф спустился в кабинет. Когда я объяснил ему смысл соглашения, достигнутого нашими клиентами, он сказал с ударением:

— Нет! Я не буду подписывать контракта с этими «Конфетками».

Я прекрасно понимал, что это разумно и даже отдаёт благородством. Но меня задело, что я-то поступился принципами без колебаний, а он не хочет. Я пристально посмотрел на него.

— Хорошо. Я увольняюсь. Немедленно. — Я встал. — Вы слишком самонадеянны, слишком эксцентричны и слишком толсты, чтобы я работал с вами.

— Сядь, Арчи.

— Нет.

— Да. Я не толще, чем пять лет назад. Может, я более самонадеян, но ведь и ты тоже, и какого чёрта мы не можем быть таковыми? В один прекрасный день наступит кризис. Или ты станешь непереносимым, и я тебя уволю, или я стану непереносимым, и ты уволишься сам. Но этот день ещё не наступил, и ты это прекрасно знаешь. Ты также знаешь, что я скорее стану полицейским и начну выполнять приказы Кремера, чем начну работать на кого-то или что-то под названием «Конфетки». Вчера и сегодня ты действовал более чем удовлетворительно.