Колин Декстер - Драгоценность, которая была нашей

Около 6.00 вечера в кабинете главного суперинтенданта Стрейнджа в полицейском управлении «Темз-Вэлли» в Кидлингтоне зазвенел телефон. Супериндендант терпеливо, хотя и без энтузиазма, выслушал коллегу суперинтенданта Белла из Сент-Олдейта в Оксфорде.

— Ну, в общем-то, это не совсем дело Морса, но если у тебя не хватает людей… Нет, он пытается отгулять несколько дней, как говорил мне… Потому что ему никогда не удаётся отгулять до конца отпуск. Ха! Если учесть все часы, которые он проводит в пабах… Что? Ну, я же сказал, если ты и в самом деле в затруднении… Ладно, договорились. Ты знаешь его домашний телефон?.. Вот и хорошо! Скажи ему, что говорил со мной. Обычно он чувствует себя лучше, если с ним Льюис, впрочем… Что? Льюис уже там? Прекрасно. Прекрасно! Я же тебе сказал, объясни ему, что переговорил со мной. И всё, проблем не будет.

— Ты уже здесь, Льюис?

— Уже с полчаса, сэр. Мне позвонил супер. У них в Сент-Олдейте не хватает людей…

— Это уж как водится!

— Я уже поднимался наверх.

— Есть проблемы?

— Я… не совсем уверен, сэр.

— Ну, что же. «Веди, Макдуф!»

— Правильнее сказать: «Пошли, Макдуф, по следу!» Наш преподаватель по английскому…

— Благодарю тебя, Льюис.

— К лифту сюда…

— К лифту? Мы что, забираемся на Эмпайр-Стейт-Билдинг?

— Это довольно высоко, сэр, — спокойно заметил Льюис, заподозривший (и вполне справедливо), что у шефа в очередной раз появилось настроение заняться физическими упражнениями для поддержания хорошей формы.

— Слушай-ка! Не нужно беспокоиться обо мне, Льюис. В крайнем случае, если я почувствую, что мне трудно подниматься, я буду время от времени останавливаться и переводить дух, договорились?

Льюис кивнул, как всегда (вернее, почти как всегда) радуясь случаю поработать с брюзгой Морсом.

Морс несколько минут стоял у двери номера 310, отдуваясь и уставившись на дверную ручку. Потом поднял на Льюиса брови.

— Нет, сэр… можете не беспокоиться. Здесь уже побывало четыре или пять человек.

— А кто там сейчас? — ровным голосом спросил Морс.

— Только этот шарлатан, доктор Суейн. Уже несколько лет, как он здесь гостиничный врач.

— Полагаю, что труп тоже здесь?

— И труп тоже, сэр.

— Кто ещё заходил туда?

— Управляющий, мистер Гасконь, и мистер Стрэттон, это её муж, сэр. Это он нашёл её и, по-моему, совершенно потерял голову. Я попросил мистера Гасконя отвести его к себе в кабинет.

Льюис неопределённо махнул рукой, показывая, что это где-то ниже этажом.

— И больше никто?

— Я, конечно.

Морс кивнул и почти улыбнулся.

Миссис Лаура Стрэттон аккуратненько лежала на спине с той стороны двуспальной кровати, которая ближе к двери. На ней был длинный халат персикового цвета и (насколько мог заметить Морс) ничего больше. И она была мертва. Морс бегло взглянул в её лицо, шмыгнул носом и отвернулся.

Доктор Суейн, моложавый, краснощёкий человек (тридцати с небольшим лет?), сидел за низеньким туалетным столиком и писал. Обернувшись к Морсу, он поспешил ответить на вопрос, которого не успел задать Морс:

— Сердечный приступ. Острая сердечная недостаточность.

— Благодарю вас, доктор… Суейн, правильно?

— А вы?

— Я Морс. Главный инспектор Морс.

Суейн встал и подал Морсу листок бумаги с шапкой «Оксфордширская служба здравоохранения», а под ней внушительная колонка фамилий врачей, вторым в которой значился М. К. Суейн, магистр гуманитарных наук, бакалавр медицины, бакалавр хирургии, член комитета по научным исследованиям, член комитета по медицинской фармакологии.

— Поздравляю! — бросил ему Морс.

— Простите?

— Столько званий после вашей фамилии… а после моей — ни одного.

— Хм… так уж получается иногда. А теперь я пойду, если не возражаете. Вот моё заключение. У нас сегодня вечером ужин в Британской медицинской ассоциации.

Очень редко бывало, чтобы Морс вот так сразу невзлюбил человека, но исключения случаются, и именно это выпало на долю доктора М. К. Суейна, магистра искусств, бакалавра медицины и т. д.

— Боюсь, доктор, что пока никто не может уйти. Полагаю, вы отдаёте себе отчёт, что речь здесь идёт чуть-чуть о большем, чем просто о смерти?

— Мне говорили, что украдена какая-то дорогая вещь. Да, мне это известно. Всё, что я могу сообщить вам, так только то, что причина смерти — коронарная недостаточность, острая коронарная недостаточность. Об этом и написано в бумаге, которую вы держите в руках, — Суейн ткнул указательным пальцем в бумагу, которую только что вручил Морсу.

— Как вы думаете, это случилось до или после того, как была украдена эта ценная вещь?

— Я… понятия не имею.

— Она умерла здесь, где лежит сейчас, на кровати?

— В общем-то… на полу.

Морс не мог поверить своим ушам.

— Вы хотите сказать, доктор Суейн, что переместили её?

— Да!

— Вы когда-нибудь слышали, чтобы убийство совершали после кражи?

— Конечно! Но только это не убийство. Это острая…

— Неужели вы полагаете, что мне необходимо повторять одно и то же три раза, сэр?

— О краже я ничего не знал. И узнал-то всего минут пять назад, от управляющего.

— Это совершенно точно, сэр, — вмешался Льюис, к великому неудовольствию Морса.

— Ну, что же, Льюис, если у доктора ужин — в самой Британской медицинской ассоциации, разве мы можем его задерживать? Жаль, конечно, что мы не получим его показаний. Но я думаю, что нам придётся просто попотеть побольше и найти этого мужчину или женщину, кто виноват в этой… э-э-э… острой коронарной недостаточности. Наверняка причиной её был шок, испытанный при виде того, как вор копается в вещах и забирает её драгоценности. До свидания, доктор.

Желаю вам получить удовольствие от вашего ужина. — Морс повернулся к Льюису: — Свяжись, пожалуйста, с Максом и скажи, чтобы немедленно приехал. И пусть не тянет, дело срочное.

— Послушайте, инспектор… — начал было Суейн.

Но Морс стоял как глухой, выключивший свой слуховой аппарат, и молча придерживал рукой открытую дверь номера 310, вежливо выпроваживая доктора.

С более подробными деталями происшедшего Морс ознакомился, перейдя в кабинет управляющего на втором этаже. Лаура Стрэттон забрала ключ от своего номера сразу же после 4.30. Перед этим она жаловалась на страшную усталость. Потом приняла ванну, по-видимому, после того, как повесила на дверь табличку «Просьба не беспокоить». Её нашли в 5.20, когда её муж Эдди Стрэттон вернулся после прогулки по Брод-стрит с туристкой из их группы миссис Ширли Браун. Он увидел, что дверь комнаты 310 закрыта, и, не получив ответа изнутри, кинулся к портье, охваченный паническим предчувствием, а когда вернулся наверх, то увидел… Вот и всё факты, остальное — домыслы и чистой воды эмоции. Конечно, кроме сумочки. Но что же это за человек, который, увидев жену на ковре мёртвой, не забыл осмотреться по сторонам и убедиться, что сумочка не пропала?

Ну, что же, этим человеком был мистер Эдди Стрэттон, о чём не так уж трудно догадаться.

И для этого имелась весьма веская причина.

Размышления «Рэндольф» гордился множеством превосходных помещений для званых обедов, танцевальных вечеров, конференций и выставок — с такими великолепными названиями, как «Ланкастер», «Вустер» и т. п.,- и салоном «Сент-Джон», комнатой с высоким потолком на втором этаже, где и был устроен приём для американской туристической группы. В дневное время из окон комнаты открывался вид на памятник Мученикам, который находится как раз через улицу, и на колледжи Бейллиол и Сент-Джон. И даже сейчас, около семи часов вечера, с опущенными до полу пёстрыми шторами, комнату всё ещё наполнял прозрачный свежий воздух, что ещё больше подчёркивалось мягким светом, отбрасываемым хрустальными светильниками на тёмно-бордовое, розовое и ослепительно белое убранство помещения. Даже Джанет Роско при всём своём желании не смогла найти чего-нибудь, достойного критического замечания. Комната была обставлена феноменально.

Шейла Уильямс расхаживала среди гостей, держа в левой руке большой стакан джина с тоником, и старалась быть милой и гостеприимной хозяйкой.

— Ну как, все собрались? Думается, кого-то ещё не хватает? У всех налито?

От группы скрывали смерть Лауры Стрэттон, об этом печальном происшествии сообщили официально только Шейле. Что уж и говорить, знать это было для неё довольно обременительно, но в то же время знание давало изумительное оправдание желанию подкрепить свои силы, оправдание, в котором она редко нуждалась.