Джон Карр - Часы смерти

В принципе Боском не нуждался во всей этой чепухе. Стэнли, вероятно, был бы и так готов поклясться в его постоянном присутствии, предполагая, что Боском оставался невидимым для него, сидя в кресле. Трюк был глупый, ребяческий и ужасный — как и сам Боском.

Итак, наш убийца скользнул влево, встал с кресла, направился к задней стене комнаты и проследовал в свою спальню. Времени у него было достаточно. Он велел Эймсу позвонить в дверь и ждать, а если никто не отзовется через пару минут, подняться наверх. Боском был готов к приему. Лунный свет, проникающий в окна его спальни, позволял ему найти стрелку от часов и нужную перчатку. Он вышел, отодвинув панель, нанес удар и вернулся, создав себе безупречное алиби. Боском позаботился, чтобы ему не помешали. Он выбрал полночь, он знал — Элинор, даже если бы она поднялась на крышу, что казалось маловероятным, никогда не устраивала свиданий ранее четверти первого. Но если в этом отношении Боскому не повезло, удача благоприятствовала ему в том смысле, что Элинор в первый раз поднялась туда без четверти двенадцать, а во второй, после тщательных поисков исчезнувшего ключа, через несколько минут после убийства — как раз в нужное время, чтобы вызвать подозрение, на что Боском и рассчитывал.

И наконец, блокировав проход со стороны площадки кражей ключа, Боском позаботился о том, чтобы блокировать его и со стороны крыши. Сломанный засов был починен и задвинут. Если Элинор не могла подняться, то Хейстингс не мог спуститься, чтобы выяснить причину. Боском не пренебрег ничем, он предусмотрел даже те возможности, в которые не верил, и держал в руке тысячу нитей, восторгаясь своей способностью не путаться в них. Фактически он играл в шахматы на дюжине досок и наслаждался этим. Но, несмотря на всю изобретательность, Боскома постигла неудача, и меня не слишком огорчает, что его ждет виселица.

Хэдли глубоко вздохнул и закрыл записную книжку. Огонь догорал в камине, дождь начался снова, и Мелсон уже подумывал о том, как эта краткая интерлюдия отразится на его работе над Бернетом.

— Пожалуй, это все, — сказал старший инспектор, снова взяв стакан. — Кроме того, что вы делали во второй половине дня и вечером.

— Пытался раздобыть надежные доказательства. Господи, у меня ведь не было абсолютно ничего против этого человека! Да, в его спальне имелась скользящая панель, сквозь которую он мог выбраться в коридор, — ну и что из того? Боском посмеялся бы надо мной. Двое свидетелей поклялись бы — пускай неохотно, — что он все время сидел в кресле. Его алиби было неопровержимым, и тем не менее я должен был его опровергнуть.

Из уважения к вам я вначале пробовал более мягкие методы. Существовал шанс, что кто-то в ювелирном отделе «Гэмбриджа» мог запомнить человека, покупавшего дубликаты украденных предметов. Я направил двух ваших людей по этому следу, но он был слишком слабым. Даже если бы в Боскоме опознали человека, покупавшего браслет и серьги, он только укрепил бы свою позицию защитника Элинор, просто заявив, что покупал их для нее. Поскольку эти предметы не являлись украденными, мы должны были решить, что он по-прежнему галантно ее защищает… Моей последней, столь же слабой нитью было письмо «Стэнли». Если это было послание Боскому, стертое жидким выводителем чернил, я надеялся, что микрофотографическая обработка проявит стертый текст: «Дорогой Боском! Вот книги, которые вы просили» или что-то в этом роде. Я поехал к старому другу-французу, который живет в Хэмпстеде и ранее сотрудничал с Бенколеном в полицейской префектуре Парижа; он все еще увлекается криминалистикой. Он проверил письмо. Нам удалось проявить смутно различимые слова — их было достаточно, чтобы доказать невиновность Стэнли в написании фальшивого письма, если бы случилось худшее, но они не указывали на Боскома.

Тогда мне пришлось разыграть мою последнюю, рискованную и, возможно, смертельно опасную карту. Я был вынужден обратиться к Стэнли — единственному человеку, которого боялся Боском, — рассказать ему все, состряпать для него этот план и дойти до такой крайности, чтобы попросить безумца притвориться безумным! Я знал, что он пойдет на это и что, если мы добьемся успеха, вы и ваш отдел выберетесь из чудовищной передряги. Но величайшая опасность заключалась в том, что этот человек, согласившись, мог свихнуться окончательно и попытаться воздействовать на Боскома настоящими пулями… Ну, за тот вечер у меня прибавилось седых волос. Я снабдил Стэнли холостыми патронами для его револьвера и держал под разными предлогами оружие у себя, пока вез его в дом Карвера — он действительно приехал со мной. Потом я посвятил в свой план двух полисменов, дал сигнал поднять занавес перед началом моего шоу и едва не заставил поседеть вас. Это был выстрел наугад, вероятно, глупый поступок, и я не испытывал большего нервного напряжения, чем когда щелкал бичом перед лицом настоящего сумасшедшего, притворяющегося таковым… Но… — И доктор глубоко вздохнул.

В передовице «Дейли трампетер» говорилось: «Вновь был продемонстрирована эффективность стражей закона, в том числе тех, кто более не связан с полицией, но остается преданным ей даже в отставке. Мы можем с гордостью заявить что подобное возможно только в Британии…»

— Черт побери! — проворчал доктор Фелл. — Для них это был единственный способ не потерять лицо. Налейте еще стакан пива.

См. роман «Загадка Безумного Шляпника». (Здесь и далее примеч. пер.)

Бернет, Гилберт, епископ Солсбери (1643–1715) — шотландский богослов и историк.

Хопкинс, Мириам (1902–1972) — американская актриса.

Хеле (Хенлайн), Питер (1480–1542) — немецкий часовщик, первым изготовивший карманные часы.

Гилдхолл — резиденция Корпорации лондонского Сити. Одна из его галерей отведена для хранения художественных коллекций.

Соун, сэр Джон (1753–1837) — британский архитектор. В его доме-музее в Сити выставлен ряд его проектов, а также коллекции древностей и произведений искусства.

Элинор называет своего опекуна первой буквой его имени — Johannus.

Дживс — дворецкий, герой произведений Пэлема Грэнвилла Вудхауса (1881–1975).

Сомс Форсайт — герой романа Джона Голсуорси (1867–1933) «Сага о Форсайтах».

Имеется в виду кресло с откидной спинкой и съемными подушками, названное по имени английского мебельного мастера Уильяма Морриса (1834–1896).

Хогарт, Уильям (1697–1764) — английский художник, мастер сатирического бытового жанра (серии картин «Карьера проститутки» и «Карьера мота»).

Санбенито — желтое одеяние с изображенными на нем чертями и языками пламени, в которое облачали еретиков, приговоренных испанской инквизицией к сожжению на костре.

Гомеопатическое рвотное средство.

Имеется в виду стиль английской мебели конца XVIII в., названный по имени мебельного дизайнера Джорджа Хепплуайта (ум. 1786).

Английское слово hand означает руку и стрелку часов.

Смотри (лат.).

Имеются в виду персонажи повести Чарлза Диккенса «Рождественская песнь в прозе».

«Большая четверка» — союз США, Великобритании, Франции и Италии в конце Первой мировой войны.

Это очевидно (фр.).

«Письма русскому дворянину об испанской инквизиции» (фр.).

«История испанских гетеродоксов» (исп.). Гетеродокс — не согласный с общепринятой доктриной, особенно церковной.

Во-первых (лат).

Имеется в виду 5 ноября 1605 г., когда английские заговорщики-католики во главе с Гаем Фоксом (1570–1606) намеревались взорвать здание парламента, где должен был находиться король Иаков I. Заговор провалился, и в Англии до сих нор отмечают этот день фейерверком и сожжением чучела Гая Фокса.

Имеется в виду пьеса норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906) «Кукольный дом» («Нора»).

Рассказчик (фр.).

Кромвель, Оливер (1599–1658) — лидер английской революции середины XVII в., с 1653 г. лорд-протектор Англии, пользующийся диктаторскими полномочиями.