Рекс Стаут - Праздничный пикник

Гости переглянулись. Правда, совсем не так, как пять минут назад. Теперь в их взглядах читались сомнение, подозрительность и настороженность.

— Не понимаю, на что вы рассчитываете, — опомнился первым Гриффин. — Все мы держались вместе, и все знаем, что случилось. И мы уже слышали, что каждый из нас говорил.

Вульф кивнул.

— Дело в том, что все мы исходили из той версии, которая исключала нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас есть пятно в биографии, в котором и кроется разгадка совершенного вчера злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет о себе сам. Начнем с меня. Родился я в Черногории, где и прошло мое детство. Когда мне исполнилось шестнадцать, я решил, что пора посмотреть мир, и за четырнадцать лет объехал почти всю Европу, Азию, пожил немного в Африке и испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку я приехал в тысяча девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел этот дом и стал частным сыщиком. Я получил американское гражданство. О Филипе Холте я впервые услышал два года назад, когда на него пожаловался Фриц Бреннер, мой мажордом и повар. Единственная моя причина питать к нему неприязнь — далеко не достаточная, чтобы испытывать желание убить его — была устранена, когда он согласился не приставать более к мистеру Бреннеру, если я дам согласие выступить с речью на вашем чертовом пикнике. Мистер Гудвин?

Я повернулся лицом к публике.

— Родился в Огайо. Закончил среднюю школу, наилучших успехов добился в геометрии и регби, отучился с почетом, но без отличия. Выдержал две недели в колледже, решил, что зря трачу время, приехал в Нью-Йорк, устроился охранником, вступил в перестрелку, ухлопал двоих, уволился, был представлен Ниро Вульфу, который поручил мне разовое задание, справился с ним и принял приглашение мистера Вульфа поступить к нему на постоянную работу, в коей роли и пребываю до сих пор. Лично меня домогательства Холта по отношению к Фрицу Бреннеру больше забавляли, чем обижали. Больше с мистером Холтом меня ничего не связывало.

— Вы можете позже расспросить нас, — предложил Вульф. — Теперь ваш черед, мисс Корби.

— Что ж… — Флора запнулась. Она посмотрела на отца, который согласно кивнул, перевела взгляд на Вульфа и продолжила: — У меня довольно короткая биография. Родилась в Нью-Йорке и никогда из него не уезжала. Мне двадцать лет. Филипа Холта я не убивала — у меня и причин-то никаких не было. — Она пожала плечами. — Что еще?

— Прошу прощения, — вмешался Гриффин. — Если то, что сказал Вульф, — правда, и очевидец вправду существует, то полиция раскопает все. Например, о вас с Филом.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Флора.

— Точно не знаю. Просто я слышал кое-какие сплетни, но и полиция наверняка до них докопается.

— К чертям все сплетни! — взорвался Дик Веттер. Елея в голосе как не бывало.

Флора посмотрела на Вульфа.

— Сплетни от меня не зависят, — сказала она. — Ни для кого не секрет, что Фил Холт был… словом, он любил женщин. А я — женщина, но мне Фил никогда не нравился. Если можно воспользоваться вашим словом, то ко мне он тоже приставал. Он был очень назойлив.

— Он домогался вас? — уточнил Вульф.

— Наверное. Но между нами никогда ничего не было. Хотя порой он бывал очень настойчив.

— Но причин убивать его у вас, по вашим словам, не было?

— Господи, нет, конечно! Девушка не убивает мужчину лишь за то, что он не верит ей, когда она говорит «нет».

— «Нет» в ответ на что? Предложение выйти замуж?

Отец Флоры вмешался:

— Послушайте, — обратился он к Вульфу. — Вы взяли ложный след. Все знают, как Фил Холт относился к женщинам. Он никогда не предлагал ни одной из них выйти за него замуж — и не предложил бы! Моя дочь достаточно умна, чтобы постоять за себя, но она никогда не всадила бы спящему нож в спину. — Он повернулся к Гриффину. — Премного благодарен, Харри.

Коротышка и ухом не повел.

— Все равно это бы выплыло наружу, Джим, — сказал он. — Я решил, что лучше мы покончим с этим сразу.

Вульф в упор смотрел на Корби:

— Разумеется, у меня возникает вопрос: как далеко способен зайти отец, чтобы избавить дочь от слишком назойливого ухажера?

— Ерунда, — фыркнул Корби. — Моя дочь способна сама постоять за себя. Если вам нужна причина, из-за которой я бы мог убить Фила Холта, вы должны быть поизобретательнее.

— Я постараюсь, мистер Корби. Вы — президент вашего профсоюза, мистер Холт также занимал в нем ответственный пост, а сейчас первые полосы газет пестрят заголовками о финансовых аферах, которыми занимались многие профсоюзы. Нет ли у вас или не было ли у мистера Холта причин опасаться расследования?

— Нет. Пусть расследуют все, что хотят.

— Вас не вызывали к прокурору?

— Нет.

— А мистера Холта?

— Нет.

— А других руководителей вашего профсоюза?

— Нет. — Одутловатая физиономия и лысина Корби порозовели. — Вы опять идете по ложному следу.

— Но, по крайней мере, по другому. Вы должны понимать, сэр, что в том случае, если мистер Делани возьмется за нас всерьез, дела профсоюза работников американских ресторанов заинтересуют его в первую очередь. Убить Филипа Холта мог каждый из нас, орудие убийства было под рукой; остается только найти мотив. Если ваш профсоюз замешан хоть в малейших махинациях, которые могут выплыть наружу, я бы советовал вам рассказать об этом сейчас, чтобы мы обсудили, могут ли они иметь отношение к тому, что нас волнует.

— Нет, нет и нет. — Корби уже побагровел. — Если кто и пытается бросить тень на ПРАР, то все это только досужие сплетни. Газеты подняли такую шумиху, что под подозрение попали все профсоюзы. У нас все чисто, комар носа не подточит.

— А что за сплетни вы имели в виду?

— Любые. Например, я — мошенник. Среди руководства одно жулье. Мы разворовали кассу взаимопомощи. Продались крупным заправилам. Крадем карандаши и скрепки. И так далее.

— А вы не могли бы уточнить? Какие сплетни ставили вас в самое неловкое положение?

Корби вдруг словно отключился. Он вытащил из кармана сложенный вчетверо носовой платок, развернул его, промокнул лицо и лысину, затем аккуратно сложил платок и упрятал в карман. И лишь тогда снова посмотрел на Вульфа.

— Если хотите знать точнее, то это даже не сплетня, — промолвил он. — Это наше внутреннее дело, но о нем наверняка станет известно, и я не вижу причины не поделиться с вами. Кое-кому из нашего профсоюза предъявлено официальное обвинение в получении взяток от посредников. Фила Холта тоже вовлекли в эту историю, хотя он тут ни при чем — во взятках замешаны не его люди. Но он был зол как черт.

— Не предъявляли ли обвинений вам?

— Нет. Мне полностью доверяют.

— Вы сказали «посредники». Относятся ли к ним и поставщики?

— Конечно. Многие поставщики — посредники.

— Не упоминалось ли в этой связи имя Х. Л. Гриффина?

— Я не уполномочен раскрывать никаких имен. Пока все эти сведения рассматриваются как строго конфиденциальные.

— Премного благодарен, Джим. — Тон Х. Л. Гриффина столь же походил на благодарный, как укус змеи на поцелуй. — Теперь мы квиты?

— Прошу прощения. — Дик Веттер вскочил с кресла. — Уже почти двенадцать, а нам с мисс Корби пора идти. Мы должны успеть пообедать, чтобы я не опоздал на обсуждение сценария. Да и вообще мне кажется, что вы тут занимаетесь ерундой. Пойдем, Флора.

Девушка чуть поколебалась, но потом встала. Веттер двинулся было к двери, но, услышав из уст Вульфа свое имя, остановился и обернулся.

— Да?

— Прошу меня извинить, — сказал Вульф. — Мне следовало помнить, что вы спешите. Не могли бы вы чуть задержаться — минут, скажем, на пять?

Любимец женщин снисходительно усмехнулся:

— Чего ради? С моей биографией вы можете ознакомиться сами. Скажем, в «Телегиде», в журнале «Часы» и так далее. Повторяю: все это сущая ерунда. Если один из нас и в самом деле убийца, то могу лишь пожелать вам успеха, но эта болтовня никуда не приведет. Ничего, что я так вам говорю?

— Бога ради, мистер Веттер. Но если в ходе расследования выяснится, что вы солгали или умолчали о каком-либо важном факте, это уже будет любопытно. Кстати, в публикациях, которые вы столь любезно упомянули, говорится о ваших взаимоотношениях с мисс Корби?

— Чушь собачья! — взорвался он. Я пожалел, что никто из двадцати миллионов поклонников и воздыхательниц не слышит своего кумира.

Вульф покачал головой.

— Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби? Вы поинтересовались, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?