Энн Грэнджер - Секрет миссис Смитон

— Я уверена, что она согласится, — сказала Мередит. — Она ждет не дождется, когда ты ей расскажешь все подробности.

Итак, в гостиной присутствовали Рори с женой, Мередит, Алан, сама Винни и Том Барнетт. Миссис Барнетт тоже получила приглашение, но отказалась, ссылаясь на то, что у ребенка режутся зубы. Макс Кромби, которого также приглашали, нашел другую отговорку. «Да вот кое-какая работенка подвернулась!» — так он сказал.

После двух суток непрерывного дождя небо, наконец, прояснилось, и вновь на горизонте замаячило солнце, чуть более бледное, чем обычно, но все еще ласково светившее сквозь окна. Нежась в его лучах, на подоконнике разлегся Нимрод, подобрав под себя передние лапы, а задние вытянув в сторону. Время от времени его куцый хвост недовольно постукивал по коврику, когда собака или птица, или же — о проклятье! — другой кот попадали в его поле зрения.

Вино, принесенное Винни, было не раз испробовано и объявлено более чем неплохим, причем тоже не один раз. Слегка расслабившись под его действием, все удобно расположились в креслах и вновь вспоминали недавние события, а особенно неожиданную развязку дела.

— Кевин, бедный ребенок, уже был полумертв от страха, когда вдруг появилась Сэди и напугала его до смерти. Она действительно выглядела довольно необычно, но не совсем как ведьма. Она больше была похожа на моряка, облаченная в тот желтый дождевик, — вспоминала Мередит. На мгновение задумавшись, она продолжала. — Но она и меня напугала, потому что я понятия не имела, что еще кто-то стоит сзади. Бедняга Кевин потерял голову от страха. Он действительно верил, что она владеет некой магической силой или что-то в этом духе. Из-за этого, темноты, молний и всего остального нервы у него были натянуты до предела. Я видела, как он попятился назад и повернулся, чтобы пуститься наутек, но при этом не учел, что находится рядом с каменным истуканом. Разворачиваясь, он налетел плечом на камень, но его помутившемуся от суеверий рассудку показалось, будто камень сам шелохнулся и прикоснулся к нему. Кевин вздрогнул, как человек, которому кажется, будто он один, и вдруг кто-то трогает его за плечо. Он споткнулся, упал, и на этом все закончилось. Он просто лежал там, хныча и всхлипывая. Сэди подобрала ружье, я кое-как поставила Кевина на ноги и потащила к своей машине, ничто на свете не смогло бы его заставить сесть в машину Сэди. Он все бормотал, что камень двигался и что он не собирался оскорблять священное место.

— Бедный ребенок? — возмутился Макби. — Да он мог тебе голову отстрелить!

Но Мередит смотрела на это по-философски.

— Но не отстрелил же, чего теперь петушиться? К сожалению, пуля отбила кусок второго камня — женщины, Сэди жутко расстроена, и не думаю, что это понравится властям — камни ведь охраняются как историческое наследие.

— Но как там оказалась Уоррен? — спросила Джил Армитадж. — Я всегда считала ее не от мира сего: глаза у нее вечно какие-то холодные, затуманенные, взгляд направлен куда-то вдаль, будто она общается с какими-то неизвестными остальным силами или получает послания от духов.

— Вот именно, — согласилась Мередит, — на этом она и настаивала: якобы камни, оказавшись в опасности, позвали ее, и в общем, правильно сделали. Сэди запрыгнула в машину и помчалась сквозь ночь спасать священное место. Это ее рассказ и она его придерживается. На самом же деле все могло быть совсем по-иному: она приехала к камням провести какой-то ритуал и наткнулась на нас с Кевином. Но даже если я права, она ни за что не признается. Продолжу ее историю с шестым чувством. Она якобы владеет силой, недоступной остальным людям. Возможно, это самовнушение или плод ее воображения, но «есть многое на свете, друг Горацио, что неизвестно нашим мудрецам».

— Полная чушь, — твердо заявил убежденный атеист Алан. — Уверяю тебя, она просто ловко притворяется. Фокус-покус и все такое.

— А по-моему, она может верить в то, что ей нравится, — возразила Джил Армитадж. — Но если и вправду там действуют какие-то непонятные, скрытые от нашего взгляда силы, лучше уж нам оставаться в неведении. Не следует в это вмешиваться.

— Совершенно верно, — согласился Том Барнетт. — Влияние этой чертовщины на человеческую психику крайне опасно. Я знаю несколько случаев, когда люди настолько увлекались всякими странными культами и ритуалами, что в результате теряли из-за этого рассудок. Можно мне еще капельку твоего домашнего пива, Винни? Шикарный напиток!

— Вот персиковый ликер, — Винни откупорила новую бутылку. — Это моя первая проба и я была бы рада услышать ваше мнение.

Все с радостью согласились высказать свое мнение, и к Винни потянулись стаканы. Тема сверхъестественного была забыта, ее сменили приглушенные восклицания вроде: «О, какая прелесть, ты должна дать мне рецепт!» (это Джил); «Честно говоря, немного сладковато для меня, но очень приятно на вкус» (Алан); и «Черт возьми, а это крепкая штучка!» (Рори).

— Несчастный Кевин, — подхватила Нить разговора Винни. — Он поведал тебе чистую правду, Мередит. Мы все действительно знали, как плохо ему живется у Эрни.

— А я — нет, — немедленно вмешался Том Барнетт.

— Это потому, что ты достаточно долго отсутствовал и не имел никаких дел с семьей Берри.

Рори потягивал свой персиковый ликер:

— Пожалуй, Винни права. Не то, чтобы я точно знал, как бедняге было плохо, я не общался с Кевином, когда тот был ребенком, но это меня не оправдывает, потому что при желании совсем нетрудно было догадаться — раз Эрни поколачивает парнишку, которому девятнадцать лет, это не вчера началось. Конечно, всем было ясно, что он бьет Кевина — в деревне того постоянно видели то с синяком под глазом, то с разбитой губой. Да и характер Эрни был всем известен — тот еще тип, головорез. Впрочем, он мне никогда не нравился. Что же касается Кевина, то мне кажется, его присутствие слегка беспокоило деревенскую общественность, многие, проходя мимо, чувствовали себя не в своей тарелке. Его всегда называли «парнишка Берри», а по имени — никогда. Это унижало его, ставило ниже всех прочих обитателей деревушки, лишало человеческого достоинства. Со временем не обращать на него внимания стало не таким уж и преступлением. «Парнишка Берри» это приблизительно то же, что и фургон Берри или что-то еще Берри. Такое обращение позволяло людям справляться со своей неспокойной совестью.

Рори заглянул в свой стакан.

— Я всегда успокаивал себя мыслью, что если ему так уж плохо, то, черт возьми, он уже не так юн, чтобы не попробовать уехать от Эрни и начать жить самостоятельно.

— Он не мог этого сделать, — твердо сказал Том Барнетт. — Человек, над которым издевались всю его жизнь, не может вырваться на свободу. Годы жизни в таких условиях уничтожили его как личность. Постоянные оскорбления входят в привычку, и оскорбляемый становится полностью зависимым от оскорбляющего. Нужны совершенно особые обстоятельства, чтобы спровоцировать такого как Кевин на мятеж. Когда парнишка нашел Эрни мертвым, это освободило его от страха; таившаяся доселе ненависть и жажда мести выплеснулись наружу. Но прежде не было повода, который мог бы стать толчком и помочь ему вырваться на волю.

— Совершенно верно, — согласно вздохнул Рори. — Кевин не мог уйти от Эрни даже с деньгами, которые ему оставила Оливия. Как вы думаете, что у нее было на уме? Собиралась ли она дать Кевину возможность обрести свободу? Если так, то она просчиталась. Все, что Эрни требовалось сделать, это потребовать деньги, и парень уступил их, с ненавистью в сердце, но уступил. Он не способен был сопротивляться. Несчастный парнишка испортил мою машину, но не могу сказать, что я злюсь на него из-за этого. Он ненавидел нас всех, имея на то веские причины.

— Но не Оливию, — упрямо возразила Винни, — и уж тем более не ее пони. Он не должен был убивать невинное животное. И я очень надеюсь, что он действительно не сталкивал Оливию с лестницы, — она исподтишка глянула на Макби, всем своим видом умоляя того подтвердить непричастность Кевина.

— Он говорит, что не делал этого, — сказал Макби, — и никто не может доказать обратного. Впрочем, не думаю, что он виновен — зачем бы ему понадобилось это делать?

Винни вздохнула с облегчением, но Макби почти мгновенно лишил ее самообладания, сказав:

— Конечно, мотив мог быть у Джанин, если она знала о той доле наследства, которая причиталась ей по завещанию, но это уже чересчур, к тому же трудно доказуемо.

— Ну конечно же нет! — запротестовала Винни. — Это такая скромная сумма, да, в конце концов, как домработница она получала больше. — Она покачала головой, из собранных в пучок волос выпала шпилька, звякнув при падении на стол. — И вообще, не будете же вы утверждать, что она и Эрни убила? — ее слова были встречены одобрительным шепотом.