Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда»

– А теперь еще и Чабби, – подхватила Ленокс. – Он дорогая игрушка.

– Насколько я помню, Кэтрин была славной девочкой, – продолжала леди Тэмплин, следуя своим мыслям. – Спокойная, скромная, не красавица и не охотница за мужчинами.

– Значит, за Чабби можно не беспокоиться? – съехидничала Ленокс.

Леди Тэмплин бросила на нее протестующий взгляд:

– Чабби никогда бы…

– Не сомневаюсь, – перебила ее Ленокс. – Он слишком хорошо знает, с какой стороны хлеб намазан маслом.

– Как же ты бестактна, дорогая, – вздохнула мать.

– Сожалею, – буркнула дочь.

Леди Тэмплин подобрала «Дейли мейл», сумочку и несколько писем.

– Я сейчас же напишу дорогой Кэтрин, – заявила она, – и напомню ей о давно минувших днях в Эджуорте. – И она ушла в дом, энергично поблескивая глазами.

В отличие от миссис Сэмюэл Харфилд, строчки легко соскальзывали с ее пера. Розали Тэмплин без пауз и усилий исписала четыре листа и, прочитав текст, не изменила ни слова.

Кэтрин получила ее письмо на следующее утро после прибытия в Лондон. Прочитав послание (текст и то, что оставалось между строк), она положила его в сумочку и отправилась на условленную встречу с поверенными миссис Харфилд.

Фирма была одной из старейших в Линкольнс-Инн-Филдс,[10] и после нескольких минут ожидания Кэтрин проводили в кабинет старшего партнера – любезного пожилого мужчины с проницательными голубыми глазами и отеческими манерами.

Минут двадцать они обсуждали завещание миссис Харфилд и различные юридические формальности, затем Кэтрин протянула адвокату письмо миссис Сэмюэл.

– Полагаю, лучше показать его вам, – сказала она, – хотя оно абсолютно нелепо.

Адвокат прочитал письмо с легкой улыбкой:

– Довольно неуклюжая попытка, мисс Грей. Едва ли есть надобность объяснять вам, что эти люди не имеют никаких прав на наследство, а если они попытаются опротестовать завещание, то никакой суд их не поддержит.

– Я так и думала.

– Человеческая натура не всегда склонна к благоразумию. На месте миссис Сэмюэл Харфилд я бы скорее взывал к вашему великодушию.

– Это один из вопросов, которые я собиралась с вами обсудить. Мне бы хотелось выделить этим людям определенную сумму.

– Вы не обязаны это делать.

– Знаю.

– И они не поймут ваших намерений. Возможно, даже сочтут попыткой откупиться от них, хотя это не помешает им взять деньги.

– Тут ничего не поделаешь.

– Советую вам, мисс Грей, выкинуть эту идею из головы.

Кэтрин покачала головой:

– Знаю, вы абсолютно правы, но все же мне бы хотелось это сделать.

– Они возьмут деньги и будут продолжать оскорблять вас.

– Пускай, если им от этого легче. Каждый развлекается по-своему. В конце концов, они были единственными родственниками миссис Харфилд, и, хотя презирали ее, как бедную родственницу, не уделяя ей ни малейшего внимания при ее жизни, мне кажется несправедливым оставить их ни с чем.

Несмотря на сопротивление адвоката, Кэтрин настояла на своем и вскоре вышла на лондонские улицы с приятной уверенностью, что может свободно тратить деньги и строить любые планы на будущее. Первым делом она посетила ателье знаменитой портнихи.

Ее приняла худощавая пожилая француженка, похожая на мечтательную герцогиню.

– Я бы хотела, если можно, полностью отдать себя в ваши руки, – простодушно обратилась к ней Кэтрин. – Всю мою жизнь я была очень бедной и совсем не разбираюсь в одежде, но теперь получила наследство и хочу выглядеть хорошо одетой.

Француженка была очарована. Ее творческая натура сегодня утром была оскорблена визитом аргентинской мясной королевы, настаивающей на моделях, абсолютно не подходящих к ее пышной и броской красоте. Она окинула Кэтрин внимательным взглядом:

– Да-да, с большим удовольствием. У мадемуазель превосходная фигура – ей лучше всего подойдут самые простые линии. К тому же она tres anglaise.[11] Некоторые дамы обиделись бы на такое замечание, но только не мадемуазель. Не существует типа восхитительнее, чем une belle anglaise.[12]

Манеры мечтательной герцогини внезапно были отброшены.

– Клотильда, Виржини! – крикнула она манекенщицам. – Быстро, малютки, tailleur gris clair[13] и robe de soirée, «Soupir d’automne».[14] Марсель, дитя мое, крепдешиновый костюмчик мимозного оттенка.

Это было очаровательное утро. Марсель, Клотильда и Виржини со скучающе-презрительным видом медленно прохаживались вокруг, покачиваясь и изгибаясь, в освященной временем традиции манекенщиц. Герцогиня стояла рядом с Кэтрин, делая записи в маленькой книжице.

– Отличный выбор, мадемуазель. У мадемуазель великолепный goút.[15] Мадемуазель не найдет ничего лучше этих костюмов, если она, как я полагаю, собирается на Ривьеру этой зимой.

– Дайте-ка мне еще раз взглянуть на розовато-лиловое вечернее платье, – попросила Кэтрин.

Виржини снова прошлась по кругу.

– Пожалуй, это самое красивое из всех, – сказала Кэтрин, разглядывая изысканные складки ткани, переливающейся оттенками лилового, серого и голубого. – Как вы его назвали?

– «Soupir d’automne». Да-да, это платье как раз для вас.

Эти слова отозвались печальным эхом в ушах Кэтрин, когда она вышла из ателье. Осень – это как раз для нее, которая никогда не знала весны и лета и уже не узнает их. То, что она потеряла за годы рабства в Сент-Мэри-Мид, больше к ней не вернется.

«Я просто идиотка! – сердито подумала Кэтрин. – Что еще мне нужно? Почему месяц назад я была более довольна жизнью, чем теперь?»

Она вынула из сумочки пришедшее утром письмо леди Тэмплин. Кэтрин была далеко не глупа. Она отлично поняла все нюансы послания и причину внезапной вспышки привязанности к давно забытой кузине. Леди Тэмплин жаждала ее общества не ради родственных чувств, а ради выгоды. Ну а почему бы и нет? Это будет выгодно для обеих сторон.

«Поеду», – решила Кэтрин.

В этот момент она находилась на Пикадилли и зашла в бюро путешествий Кука, чтобы уладить все дела. Ей пришлось подождать несколько минут. Человек, с которым был занят клерк, также собирался на Ривьеру. Кэтрин почувствовала, что все собираются туда. Ну что ж, впервые в жизни она сделает то же, что и все.

Мужчина впереди нее резко повернулся, и Кэтрин заняла его место. Она делала заказ клерку, но половина ее мыслей была занята другим. Лицо отошедшего от стола мужчины показалось ей смутно знакомым. Где она могла его видеть? Внезапно Кэтрин вспомнила – это произошло сегодня утром в «Савое», возле ее номера. Она столкнулась с ним в коридоре. Странное совпадение, что они встретились дважды в один день. Почувствовав непонятную тревогу, Кэтрин обернулась. Мужчина, стоя в дверях, смотрел на нее. Кэтрин внезапно ощутила озноб – ее охватило предчувствие неминуемой трагедии…

Здравый смысл помог ей справиться с этим ощущением и сосредоточить внимание на том, что говорил клерк.

Дерек Кеттеринг редко выходил из себя. Спокойная беспечность была основной чертой его характера, что не раз оказывалось полезным в трудных ситуациях. Даже сейчас, выйдя из квартиры Мирей, он быстро остыл. Ему требовалось хладнокровие, так как теперешняя ситуация была труднее случавшихся с ним прежде. Возникли непредвиденные факторы, с которыми он в данный момент не знал как справиться.

Дерек шагал по улице, задумчиво сдвинув брови. В его поведении не чувствовалось обычного беззаботного легкомыслия. Он тщательно обдумывал выходы из положения. Кеттеринг был не так глуп, как мог показаться на первый взгляд. Сейчас ему представлялись возможными несколько вариантов – в особенности один из них. Если он и отверг его, то лишь на минуту. Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Дерек знал цену своему тестю. Война между ним и Руфусом ван Олдином могла иметь лишь один исход. Проклиная власть денег, Кеттеринг свернул с Сент-Джеймс-стрит на Пикадилли и направился в сторону Пикадилли-Серкус. Проходя мимо бюро господ Томаса Кука и сыновей, он замедлил шаг, но продолжал идти дальше, напряженно думая. Наконец Дерек принял решение, повернулся так резко, что едва не налетел на пару пешеходов, идущую следом, и быстро двинулся в обратном направлении. На сей раз он вошел в бюро Кука.

Клиентов не было, и им занялись сразу же.

– Я хочу поехать в Ниццу на будущей неделе. Что вы мне посоветуете?

– Какого числа вы собираетесь выехать, сэр?

– Четырнадцатого. Какой поезд самый лучший?

– Разумеется, «Голубой поезд». Вы избежите утомительных таможенных процедур в Кале.

Дерек кивнул. Он и сам хорошо это знал.

– Четырнадцатое уже скоро, – пробормотал клерк, – а на «Голубой поезд» все билеты обычно заказаны заранее.

– Посмотрите, может, осталась хоть одна полка, – попросил Дерек. – Если нет… – Он не окончил фразу и загадочно улыбнулся.