Петер Рабе - Бенни

Машина круто накренилась на повороте и, не успев выровняться, замерла как вкопанная.

Бенни Тейпкоу откинулся на спинку сиденья.

— Дважды повторять не буду, — сказал он спокойным голосом. — Еще одна такая выходка — и ты уволен.

— Ты же сам велел поторопиться, — стал оправдываться водитель, — вот я и старался…

— А теперь постарайся заткнуться. Я сказал, гони быстрее, а не тормози быстрее.

Отвечать шофер не стал, что, в общем, от него и не требовалось. Бенни широко распахнул дверцу и довольно энергично выпрыгнул на тротуар. Осторожным движением он поправил шляпу, проведя рукой по высокой тулье и широким полям. Шляпа была внушительная, носил ее Бенни с искусством эквилибриста и достоинством лорд-пэра.

Он зашагал по улице. Двигался Бенни Тейпкоу словно сжатая пружина, будто в нем заключалась уйма неиспользованной энергии.

Пройдя мимо пары магазинов, он свернул в заведение под названием «В Вашем присутствии». Ни мальчик-чистильщик обуви, ни шляпник за стойкой не произнесли ни звука, проводив Бенни взглядом до задней двери, находившейся за громоздким гладильным аппаратом. Каблуки резко цокнули в последний раз, и Бенни скрылся за дверью.

Он оказался в крошечном офисном помещении, где располагался усыпанный всякой всячиной конторский стол, пространство вокруг которого беспорядочно заполняли разнообразные шляпные колодки и бутыли с чистящим составом.

— Привет, Луи. — С этими словами Бенни грохнул дверью и подошел к столу. — Ну что, набрал?

— Еще бы. — Луи нехотя поднялся навстречу. Сложения он был хилого и росту невысокого. Бенни мог смотреть ему прямо в глаза, не поднимая головы, хотя это ему удавалось не часто.

— Пошли, — кивнул Луи. Через другую дверь они попали в комнату с двумя столами, сейфом и дюжиной телефонов. — Рановато ты, — прохрипел он, опускаясь на одно колено перед сейфом. — Пэдди сроду раньше полуночи не заявлялся, — добавил Луи, набирая код.

— Пэдди больше не заправляет в этом районе, — произнес Бенни, опускаясь на один из столов. Он закурил, затянулся, внимательно разглядывая клубы дыма.

— Знаю, — сказал Луи, — это я просто так, просто Пэдди всегда…

— Давай-давай, забудь своего Пэдди и выкладывай «капусту».

Луи отворил дверцу сейфа и вынул металлическую кассу:

— Торопишься, а?

— Открывай кассу и тащи сюда приходную книгу.

— Держи. Что, деньги будешь считать?

— Да, черт возьми, буду считать деньги. — Бенни раскрыл гроссбух и уставился на колонку цифр. Однако очень скоро он прервал свое занятие, слез со стола и, засунув руки в карманы, приблизился к Луи. — Там написано 510 с шестерок и 800 с бригадиров.

Луи, слегка съежившись, отступил на полшага:

— Ну да, вроде, как обычно…

— Я тебе что сказал на прошлой неделе, Луи?

— Ты про то, чтобы поднять ставки?

— Чтобы поднять ставки!

Луи кивнул и провел пятерней по жиденьким волосам. Между темными прядями блеснула белая кожа.

— Господи, Бенни, да я думал, ты шутишь! Как же я могу удвоить ставку?! Да Пэдди за все время…

— Забудь своего чертова Пэдди! Я теперь здесь главный, и я устанавливаю квоты! Чего ради я, по-твоему, с вами вожусь? Чего ради я треплю себе нервы и теряю время, лично собирая бабки?! Чтоб вы делом занимались, а не груши околачивали!

— Но, Бенни…

— Заткнись! Мне нужна тысяча с шестерок и шестнадцать сотен с бригадиров.

Луи отступил еще на шаг.

— Я жду, Луи. — Голос Бенни был отрывистым и предельно деловым.

— Слушай, Бенни, давай серьезно. Ну как, по-твоему, я удвою…

— А ты пошевели своих олухов! Раз не вышло, заплатишь из своей доли — я же тебе говорил неделю назад и больше повторять не намерен. Расплачивайся!

Луи раздраженно потер ладонями лицо:

— Да Бог с тобой, ты что, не в себе? Думаешь, вломился сюда, выставил безумную цифру — и дело сделано?! Все радостно хлопают в ладоши и тянутся за блюдечком с голубой каемочкой? Думаешь, ты можешь…

— Да, черт возьми, я — могу!

Луи нервно выдохнул и дернулся, как будто он не ясно расслышал последнюю фразу Бенни. После небольшой паузы он решил зайти с другого конца:

— А что, Пендлтон знает об этом?

— Ты со мной имеешь дело, а не с Пендлтоном!

— Я имею право знать! — завизжал Луи. — Я хочу знать, в курсе ли босс этой хреновины, на которую ты меня толкаешь!

В мгновение ока рука Бенни ухватила Луи за рубашку чуть ниже горла.

— Ты кого за падлу держишь, сволочь?!

Лицо Луи пошло красными пятнами. Он прошипел, глядя Бенни в глаза:

— Чокнутый мерзавец!

В ответ Бенни рывком притянул бедолагу ближе:

— Ты кого мерзавцем называешь?

Секундой позже свободная рука Бенни мелькнула в воздухе, раздался звучный удар костяшек, и лицо Луи перекосилось до неузнаваемости. Бенни отпустил воротник Луи, и тот рухнул на пол.

Бенни не обратил на это никакого внимания. Он вернулся к столу и продолжил подсчет денег в кассе. Лишь однажды он обернулся к лежавшему и негромко приказал:

— Остальные бабки. И быстро, — после чего вернулся к своему занятию.

Закончив считать, он прикурил новую сигарету и уставился на рывшегося в сейфе Луи.

— Считай на столе, чтоб я видел, — скомандовал он. Руки Луи заметно тряслись. — Запиши в расходы. — Он вложил деньги в кассу, расписался в гроссбухе и вернул его Луи. — Увидимся через неделю, — сказал он, унося кассу под мышкой.

В тот же вечер он вошел в дверь с табличкой «Импорт инк., Альфред Б. Кент, президент», неся в руке гораздо более объемистый чемодан, который и забросил небрежным жестом на стоявший в помещении стол. За столом сидел худощавый мужчина в сером полосатом костюме и щелкал клавишами арифмометра. Через двадцать минут, в течение которых Бенни молча сидел в сторонке, человек поднял взгляд от машинки и произнес:

— Эй, Бенни!

— Да?

— Слушай, сынок, я два раза все пересчитал, получается вдвое против обычного!

— Точно. Давайте расписку.

Мужчина выглядел озадаченным. Он еще раз проверил ленту арифмометра и снова повернулся к Бенни:

— Сынок, вдвое!

Бенни поднялся и подошел к столу:

— Вдвое, потому что я собрал вдвое. Провожу реорганизацию территории.

— Чего-о?!

Бенни не ответил. Он вынул руку из кармана и нетерпеливо помахал ею:

— Ладно-ладно, давайте расписку.

— Так, подожди. — Человек снова уставился на ленту. — Секундочку-минуточку. Ты хочешь сказать, Что это с бывшего района Пэдди?

— Нет больше Пэдди. С моего. Я собираю вдвое. У вас что, со слухом проблемы?

— Да нет, черт подери. И когда это все началось? Мне Пендлтон ни словом не обмолвился… Он как раз днем заходил, так, мимоходом, но ни словом…

— Пендлтон еще не знает, это первый сбор по новым правилам.

— По новым правилам? Какого хрена?! Кто устанавливает правила, о которых я ничегошеньки не знаю?!

— Я устанавливаю правила. Пендлтон выделил мне территорию, и я там навожу порядок. Короче, Джек, пишите расписку.

Джек откинулся на спинку стула и уставился на Бенни в полном молчании. Затем качнулся вперед, поднял телефонную трубку и набрал номер.

— Обожди минутку, ладно? Пока я… Алло, это из «Импорта», это ты, Турок? Слушай, соедини-ка с Пендлтоном. Да, вроде как важно… Я хотел… Короче, помнишь район, где Пэдди раньше работал? Ну вот тут один парнишка, Тейпкоу, он там сейчас пасется, и вот он явился с удвоенными сборами… Да откуда я знаю? Говорит, что ввел новый порядок… О’кей, подожду. — Джек показал взглядом на стул, стоявший рядом. — Припаркуйся на пару секунд, сынок, пока Турок с боссом пошепчется.

Бенни ждал, прикусив губу. Он уже не спешил, он занервничал. Дело выходило из-под контроля.

В такие минуты он чувствовал себя не в своей тарелке. Он привык всегда и во всем контролировать ситуацию и в мелочи, как правило, не лез — конечно, мелочи с его точки зрения. А мелочами он считал все, кроме его, Бенни Тейпкоу, движения наверх. Любой ценой.

Он продолжал стоять у стола, нервно шевеля руками. Руки были тонкие, какие-то хилые на вид; с трудом верилось, что в них скрыта недюжинная сила. О ней говорили разве что жилы на внутренней стороне предплечий — тугие, как натянутые провода.

— Хорошо, — заговорил Джек, — прекрасно. Ну счастливо, Турок.

Джек повесил трубку, взял ручку и принялся выводить что-то в блокноте. Закончив, он вырвал лист и протянул его Бенни:

— Вот тебе расписка, сынок. Босс велел выдать тебе расписку.

Бенни взял листок и направился к двери. К нему вернулось хорошее настроение. Действительно, ну чего Пендлтону ерепениться? Бенни сразу признал его за нормального мужика, затем постепенно сделал так, чтобы тот заметил это. И продолжал в том же духе вот уже несколько лет.