Борис Рябинин - «Шерхан» ложится на дно

– Осатанеешь тут, – вмешался Хохлов. – В прессе их совсем затюкали. Преступников не ловят, а сами то и дело вляпываются во всякое дерьмо. То пальбу откроют друг по другу, не разобравшись, то изобьют кого-нибудь не того.

– Не суди, и не судим будешь, – философски заметил Крылов.

– Да уж, – согласился Житков, – судимость нам совсем ни к чему. Сергей, вот, держи ключи от машины. Если узнаю, что ты на ней девочек катал, вычту из зарплаты по расценкам такси. Показания спидометра я специально записал.

– Слушай, шеф, – вдруг оживился Крылов, – чуть не забыл! Я тут присмотрел одну замечательную кандидатуру нам в секретарши.

А то эта бумажная работа совсем одолела. Давай, как только вы приедете, я ее к тебе приведу для переговоров?

– Чем же это она так замечательна? – с сомнением спросил Житков.

– Сам посмотришь, – с энтузиазмом заверил шефа Крылов, – чего я тебе рассказывать буду. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– И смотреть не хочу, – отрезал тот.

– Это почему?

– Потому что и так знаю, что может вызвать у тебя такой энтузиазм.

– И что же?

– Блондинка, рост метр семьдесят три, остальные параметры: девяносто-шестьдесят-девяносто. Угадал?

– Примерно, – удивился Крылов, – разве что первая цифра чуть побольше, девяносто три.

– Сам мерил?

– На глаз оценил, – смутился Крылов.

– Напрасно, – наставительно упрекнул его Житков, – впредь, на тот случай, если тебе внезапно взбредет в голову заниматься кадровыми проблемами нашего бюро, всегда носи с собой портновский сантиметр.

– Что-то я не врубаюсь, – вступил в разговор Хохлов. – Вы про что это, ребята?

– Про объем груди, – просветил его Житков, – твой дружок считает, что этот параметр является основным при выборе кандидатуры на должность секретарши для нашего бюро.

– Ну, не основным, – обиделся Крылов, – но все же.., при прочих равных условиях… А по-твоему, что самое главное?

– Из цифр меня интересует только одна.

– Это какая, интересно?

– Возраст не менее пятидесяти лет. Все остальные – не важны.

– Э-э, – разочарованно протянул Крылов, – при таком возрасте остальные цифры и для меня не важны.

– На это я, признаться, и рассчитываю. Мне совершенно ни к чему, чтобы ты целыми днями крутился в конторе вокруг этих цифр.

– Зато, может быть, на работу опаздывать не будет, – ехидно предположил Хохлов.

Не ожидавший такого подлого удара в спину от лучшего друга, Крылов не нашелся, что ответить, а только гордо вскинул голову и негодующе сверкнул глазами.

– Овчина не стоит выделки, – буднично подытожил обсуждение кадровой проблемы Житков.

Не желавший сдаваться Крылов, намереваясь показать, что его, в конце концов, интересует дело, а не тактико-технические данные будущей секретарши, попытался перевести проблему в материально-техническую плоскость:

– Пока суть да дело, хотя бы автоответчик купили. А то, когда нас нет, даже на звонок ответить некому. Как будто у нас телефон отключили за неуплату. Перед людьми стыдно.

– – Это верно, – легко согласился Житков. – Вот ты его и купи, пока нас не будет. Я не думаю, что ты тут будешь задыхаться от наплыва посетителей.

– Инициатива наказуема, – насмешливо вставил Хохлов.

– Деньги давай, – сердито буркнул Крылов.

– Купи пока на свои. Хватит?

– Хватит.

– Я приеду – отдам. Счет не забудь выписать.

– Что я, маленький? – обиделся Крылов.

До прохода оставалось пройти каких-нибудь пять шагов, когда справа, из тени каштана, раздался негромкий ленивый окрик:

– Эй, ты! Подойди-ка сюда.

Валентин остановился, напряженно вглядываясь в темноту. Однако тень каштана была настолько густой, что ничего разглядеть не удалось.

– Тебе надо, ты и подойди, – резонно предложил Валентин невидимому собеседнику.

Кое-что в голосе неизвестного подсказывало ему, что это не был уличный грабитель. Для грабителя и хулигана голос был слишком ленив и самоуверен.

– Ты посмотри, да он, кажется, крутой, – удивленно-насмешливо отметил голос из темноты.

Гораздо важнее смысла слов, произнесенных этим голосом, было для Валентина осознание того факта, что это был другой голос. А это, в свою очередь, означало, что под каштаном стояло как минимум двое.

– Я, конечно, подойду, – покладисто согласился первый голос, – только как бы тебе от этого хуже не стало.

Это уже была прямая угроза. Валентин внутренне подобрался:

– Только не надо меня пугать. – А то я с перепугу могу кое-кому и нос расквасить.

– Это кому ты, салабон, собираешься в нос бить? – удивился первый голос, надвигаясь из темноты. – Милиции?

Действительно, фуражка с блеснувшей в лунном свете кокардой и милицейская дубинка в правой руке не оставляли сомнений в том, что к Валентину медленно приближался официальный представитель государственной власти. Он был несколько повыше ростом и примерно одного возраста с Валентином, что, по мнению последнего, делало обращение «салабон» совершенно неуместным и даже оскорбительным. Тем не менее вступать в конфликт из-за таких пустяков он не считал нужным.

– Откуда же мне знать, что вы милиция, если вы в темноте стоите? – миролюбиво спросил Валентин.

– Нюхом должен чуять, – сердито буркнул второй милиционер, следом за первым вышедший из тени каштана. Он был пониже ростом и лет на восемь постарше. Солидное брюшко отчетливо вырисовывалось под его форменной рубашкой.

– Документы есть? – отрывисто бросил первый, вплотную приблизившись к Валентину.

– Нет.

– Куда направляемся?

– Домой. Куда же еще?

– А вот мы сейчас и выясним куда. И зачем.

– И как же вы собираетесь это выяснять? – с легкой иронией в голосе спросил Валентин.

Молодой милиционер в чине младшего сержанта, как это выяснилось при его приближении, не нашелся, что ответить. Зато его напарник, старший сержант, хмуро поинтересовался, встав чуть поодаль и в стороне:

– Зачем к гаражам идешь?

– Здесь к дому ближе.

– А может быть, хочешь кого-нибудь там подкараулить в укромном местечке? – язвительно спросил младший по возрасту и званию милиционер, кивнув головой в сторону темнеющего провала гаражного проезда.

Смысл, а главное оскорбительный тон вопроса возмутили Валентина, однако он опять сдержался, презрительно сжав губы и демонстративно повернувшись к старшему сержанту.

Этим он как бы давал понять, что не намерен препираться с второстепенным и плохо воспитанным участником беседы.

– Где живешь? – несколько помедлив, спросил старший.

Валентин назвал улицу и номер дома. Тот кивнул головой и замолчал, посмотрев в сторону гаражей.

– А ну покажи, что у тебя в сумке, – грубо потребовал младший.

– Чего это ради я тебе должен ее показывать? – вспылил Валентин.

– А чего это ты мне тыкаешь? – угрожающе понизив голос, поинтересовался младший.

– А ты чего мне тыкаешь? – не остался в долгу Валентин.

– Ну так что? – вступил в разговор старший. – Ты отказываешься показать, что у тебя в пакете?

– Я не отказываюсь, – спокойно ответил Валентин. – Я только интересуюсь, обязан я показывать вам свой пакет или имею право отказаться это сделать?

– Смотри, какой грамотный салабон нам попался! – радостно удивился младший, похлопывая дубинкой по ладони левой руки.

– Имеешь, – угрюмо, но равнодушно пояснил старший. – Но в таком случае мы можем задержать тебя для выяснения личности.

Как показалось Валентину, он был чем-то сильно обеспокоен. И источником этой тревоги была отнюдь не его, Валентина, скромная персона. Чего никак нельзя было сказать о его более молодом напарнике. Тот буквально кипел от злости. И то обстоятельство, что, игнорируя его присутствие, Валентин подошел к стоявшему дальше от него старшему сержанту и молча раскрыл перед ним свой пакет, никак не способствовало его умиротворению.

– Студент? – лаконично уточнил старший, посветив в пакет фонариком.

– Студент, – подтвердил Валентин.

– Я же говорил, шибко грамотный, – удовлетворенно воскликнул подошедший и также сунувший нос в пакет младший.

По его тону можно было заключить, что он, проявив неслыханную прозорливость, уличил Валентина в серьезном преступлении.

– Постой, постой, – радостно протянул он, по-собачьи поведя носом, – да от тебя, кажется, спиртным попахивает.

– Пил? – коротко спросил старший, с интересом посмотрев на Валентина.

– А что, пива выпить нельзя? – огрызнулся Валентин.

– Можно, можно, – равнодушно бросил старший и, дернув за рукав напарника, сказал:

– Отойдем-ка в сторонку. А ты постой здесь, – добавил он, глянув в сторону Валентина.

Милиционеры отошли в сторонку шагов на шесть-семь и стали о чем-то шепотом совещаться. Напрягшему слух Валентину удалось уловить обрывки беседы. Он услышал, как младший сказал: