Вячеслав Жуков - Змея

После выстрела Еремин прислушался. Показалось, где-то примерно метрах в десяти в том направлении, куда он выстрелил, послышались странные звуки, будто кто-то там перекатывается с одного места на другое, подминая не только траву но и сухие прошлогодние ветки, отчего они похрустывают. Уж очень не хочется тому кто там спрятался, чтобы следующая резиновая пуля достала его.

Еремин напряг слух еще больше, вытянув руку с пистолетом перед собой. И рука его подрагивала, отчего луч лазерной наводки хаотично скользил по кустам и деревьям не находя конкретной цели. Он готов был выстрелить, вот только куда.

И тут он услышал всплеск, словно кто-то большой со всего маху бросился в болотную жижу.

«Ничего себе,» – подумал Еремин, теряясь в догадках кто бы это мог там быть. Собака? Такого всплеска от нее не будет. А может это человек? Иногда бомжи от отчаянья и безысходности ловят собак на пропитание. Нехорошо получилось, если он с пистолетом на человека и загнал того в болото. Там ведь и потонуть можно.

Зазвонивший в кармане джинсов мобильник, оторвал Еремина от всяких размышлений.

Звонила Маша. На дисплее высветился ее номер. Но разговаривать с Ереминым она опять не стала, словно пытаясь, своим звонком как следует досадить ему за внезапный отъезд в эту проклятущую командировку.

Что ж, возможно, она права. И он заслужил мести. Хотя какая в том его вина, Еремин не понимал. Если так распорядился главред, черт бы его побрал. А Еремину попробуй теперь, вымоли прощенье.

Выйдя из сквера, он вернулся к машине, куда перед тем, как пойти сюда, положил огромный букет алых роз. Открыв дверь, достал букет, и больше не думая ни о чем другом, кроме как побыстрее вручить его Маше, быстрым шагом направился к подъезду.

Надежда, хотя и слабая была: может, Маша все еще у него. Ведь до этого жили и ничего. Нормально жили. А в знак примирения он сейчас подарит ей этот прекрасный букет, бухнется на колени и проклиная главреда последними словами будет вымаливать у Машеньки прощения.

Света в окнах его квартиры не было.

Открыв дверь ключом, Еремин вошел, прислушался.

В квартире было тихо.

– Машенька, – позвал он, но посмотрев на открытую тумбочку где стояли ее туфли и босоножки, понял: невесту он уж точно потерял. И возможно, навсегда. Теперь букет в его руках казался ненужным и уже ничего не значащим и вряд ли Маша примет его завтра и вообще когда-нибудь. Ведь она девушка с характером да еще непростым.

Выйдя на площадку, Еремин выбросил его в мусоропровод за ненадобностью. Постоял с минуту, тоскливо озираясь на открытую дверь своего холостяцкого жилища, горестно размышляя о том невезении с женским полом, которое преследует его вот уже лет десять. Прямо какая-то патология. Короткие знакомства были у него и довольно много, но все они заканчивались постелью. На другой день как правило красавицы исчезали и уже больше не появлялись в его жизни. Никогда. Теперь вот и Маша исчезла и тоже похоже навсегда.

– Ну что ж ладно. Значит, не сложилось, – сказал себе Еремин, как человек давно привыкший к подобным неудачам. И пусть невесты теперь у него нет, но есть не менее значимое, это любимая работа. И теперь важно не потерять и ее. Особенно после того, как главред в буквальном смысле рассвирепел, когда услышал от Еремина возражения по поводу сенсационных фотоснимков.

Вспоминая о недавнем разговоре с главредом, испорченное настроение и вовсе ухудшилось и на душе сделалось тоскливо.

– Сенсацию ему подавай! Черт бы его побрал. А где я ее возьму? – этот вопрос Еремин задавал себе не раз, перебирая разные варианты. Нужно было отыскать что-то такое неординарное. Подать такое, чего до него никто не подавал. А где все это взять, Еремину пока в голову не приходило.

Хотя стоп. Вариант, кажется, есть.

Пару месяцев назад, у Еремина появилась задумка сделать репортаж о подземной жизни Москвы. С красочными фотоснимками. Конечно сенсация, не ахти какая, но все же.

Для осуществления своей задумки он тогда позвонил приятелю диггеру Валерию Белобородову и тот обещал помочь, провести Еремина если уж не через всю подземную Москву, то по крайней мере через какую-то ее часть.

– Старик, впечатлений получишь массу. Там знаешь, как интересно. Своя особенная жизнь, не то что здесь. Здесь наверху одна, а там совершенно другая. Это надо прочувствовать на своей шкуре. И люди там особенные, – в красках описывал Лерыч предстоящее подземное путешествие.

Он рассказал, что в подземной части города обитают люди не только бомжи, но и те, кто пожелал сменить беспросветный монотонный быт московских квартир на остроту ощущений получаемых от общения с подземным миром.

Тогда предложением Лерыча Белобородова Еремину воспользоваться не пришлось. То сам Лерыч оказался занят, ведь дигерство это было для него всего лишь хобби, а основная работа в проектном КБ института. То Еремина посылали из одной командировки в другую. И темы для фоторепортажей находились. Хоть не ахти какие, но все же. И главред не возбухал.

Но теперь, раз от него срочно требуется сенсационный материал, Еремин его добудет.

Едва ли не полночи Еремин обдумывал, что положит на стол главному редактору. Задумок оказалась масса и все они вполне осуществимы. Разумеется, не без помощи друга Лерыча Белобородова.

Еремин хотел позвонить ему прямо ночью, но посчитал, что это будет выглядеть с его стороны наглостью. Вот так будить человека. И звонок отложил до утра. Утром, по дороге в редакцию, он позвонит Лерычу и обязательно договорится о встрече. А там надо будет смотреть по обстоятельствам. Загадывать чего-либо наперед Еремин не стал. Может и не получиться. И так уже бывало не раз.

Вначале седьмого он вышел из дома. Солнце уже вовсю припекало, но еще не настолько, когда от пекла единственное спасение это уютно расположиться где-нибудь в тенечке у озера с бутылочкой холодненького пивка. Но сейчас жара не такая как днем. И воздух по-утреннему свеж, и не загажен выхлопными газами многочисленных машин.

Сделав пару глубоких вдохов, Еремин почувствовал прилив сил и уже хотел направиться к площадке, где среди других авто стояла его новенькая недавно купленная «Нива». Но его окликнула девчушка лет восьми с лицом усеянным рыжими веснушками и белыми косичками, на концах которых красовались два больших банта.

– Дядя, вы Бима моего не видали? – спросила она плаксивым голосом. Видно потерю четвероного друга она переживала болезненно, о чем легко можно было догадаться по красным зареванным глазам.

– Мама на меня ругается, – пожаловалась девчушка.

– Бима это кто? Твоя собака, – с сочувствием спросил Еремин, припоминая что и у него в детстве была собака и когда ее не стало, он здорово тосковал, особенно первое время из-за чего даже в школу не хотел ходить.

Девочка кивнула.

– Да. Овчарка. Он с нами прожил три года. А вчера вечером бабушка гуляла с ним и Бим от нее убежал. Мы его искали весь вечер. Но так и не нашли. Я знаю вы в этом доме живете, – показала девчушка на дом, в котором жил Еремин. – Я вас часто вижу. А я вон в том, – махнула она рукой на соседнюю многоэтажку, – Может быть, вы его видели? – с надеждой заглянула она в глаза Еремину.

Разочаровывать девчушку Еремину не хотелось.

– Вряд ли. Тут собаки бегают. Не расстраивайся шибко. Возможно, твой Бима захотел погулять с ними. Нагуляется и вернется сам. Собаки очень хорошо ориентируются. Он вернется. Вот увидишь, – улыбнулся Еремин, глядя в доверчивые глаза девчушки.

– Не знаю, – разочарованно покачала та головой. – Боюсь, как бы с ним чего-нибудь не случилось. Тут полно машин. Он может попасть под колеса одной из них. А мне его так жалко, – сказала девчушка и пошла по тротуару в сторону супермаркета. Там с тыльной стороны здания стояло несколько мусорных контейнеров, к которым ежедневно сбегались бродячие собаки.

Вспомнив о том, что произошло в лесопарке этой ночью, Еремин решил сходить и еще раз глянуть на то место, где видел собаку. Возможно та овчарка и есть Бим этой несчастной девчушки. И куда он мог так внезапно подеваться. Ведь не растворился же он в воздухе.

Еремин шел тем же путем, что и ночью. Сначала дошел до ограды, перебрался через нее и войдя в густо росший кустарник, стал пробираться сквозь него, пытаясь разглядеть на траве клочья собачей шерсти.

Они валялись на том же самом месте, и рассматривая их, Еремин заметил на траве непонятный след. Точнее это был не след, а довольно широкая полоса с неровными краями, как будто кто-то прочертил ее на траве. Начиналась она как раз на том самом месте, где валялись клочки шерсти. Причем, трава тут была здорово примята вместе с прошлогодними листьями. И дальше полоса уходила по направлению к заболоченному пруду. Извилисто петляя между деревьями, она упрямо тянулась туда.