Екатерина Анашкина - Неделя на жизнь

– Нет, одну я тебя не отпущу, вместе пойдем, – решилась, наконец, она.

Они подошли к мужчине, который присел на лавочке и покачивал коляску.

– Ладно, мы согласны, но только ненадолго, – коротко сказала Светка и взглянула на подругу, которая улыбалась, не скрывая восторга: пять тысяч! Теперь они точно купят красавицу-куклу!

– Ну вот и здорово, – обрадовался незнакомец, – Пойдемте скорее, я тут совсем неподалеку живу.

Всю дорогу Ленка была крайне оживлена и болтала без умолку, рассказывая мужчине подробности своей невеселой жизни и делясь с ним планами на скорую зарплату. Света тащилась сзади. Она никак не могла отделаться от мысли, что все вовсе не так радужно, как представлялось ее восьмилетней подружке. Если бы она была одна, то ни за что не согласилась бы на предложение этого неожиданного работодателя. Как-то мутно все это… Но не бросать же Ленку одну, она же совсем еще дурочка. В свои двенадцать лет Света чувствовала себя совсем взрослой и ответственной за свою маленькую подружку. «Ну ладно, в конце концов, темнеет сейчас поздно. Не до утра же он будет на этой своей работе. Да и деньги, конечно, не лишние. Впереди лето, а у них нет ни туфель, ни платьев. А на заработок можно будет все это купить. На барахолке, рядом с метро, можно приобрести вполне приличные шмотки. И все-таки…» – думала, плетясь вслед за коляской Света и загребая старыми полусапожками городскую пыль. Минут через десять они уже подошли к панельной девятиэтажке.

– Вот здесь, на первом этаже мы и живем. Заходите скорее, а то я уже опаздываю! – проговорил мужчина, открывая дверь, из-под обивки которой неопрятными языками свешивались куски поролона.

…С того момента Светина память давала сбой. Как они оказались в этом земляном погребе? Куда подевался ребенок? И, наконец, самый главный вопрос: когда все это закончится?! То, что она умрет так же, как и Леночка, сомнений не возникало. Это только вопрос времени. Слава Богу, Леночкины мучения закончились. Там, наверху, она уже наверняка получила свою куклу-принцессу, там ей хорошо и спокойно, там нет страха и боли… В смерти ее лицо стало совсем беспомощным, худенькие ручки-плеточки лежали на костистых, как у жеребенка коленях. Свернувшись в клубочек, она лежала в широкой яме прямо под ногами Светы, словно ожидая свою подругу.

… А может она действительно слишком много и часто плакала по зряшным поводам? Разве матерящийся пьяненький отчим – это страшно? Разве мать, которая от водки кричит и дерется – это ужасно? Сейчас это казалось сущим пустяком, из-за которого вовсе не стоило тратить драгоценные слезы. Только за последние дни Света Ковальчук, двенадцати лет отроду, узнала, что такое настоящий кошмар.

Она прислушалась. Было совсем тихо, и только откуда-то издалека, сверху, слышался равномерный, монотонный стук дождевых капель. «А дождь все-таки пошел», – подумала она, чувствуя, что ее сознание вновь проваливается в какую-то пропасть…

Страх, который стал таким привычным за последние дни, накатил заново, когда послышались тяжелые шаги снаружи, и вниз прямо на Леночку, с чавкающим звуком упал тяжелый топор.

– Это все. Жаль… Скорее бы! Леночка, не бойся, маленькая, я скоро приду!.. – еле слышно, с трудом ворочая кровавыми губами, прошептала Света…

– Ба! Ты только не волнуйся, я сегодня немножко задержусь, у нас в школе классный час!

– Ладно, только иди с Катей вместе, сейчас темнеет рано. Тебе что приготовить, егоза? Может яблочки запечь, бабушка Тая вчера посылку прислала.

– С антоновкой?! А почему вчера не сказали?

Бабушка Тая жила в Харькове. В саду на даче у нее росли пять старых яблонь. Каждую осень Таисия Петровна, родная сестра Анны Петровны, заботливо упаковывала яблоки в коробку и непременно отсылала с оказией в Москву. Лиза обожала эти вкусные посылки. Каждый раз в пахучих ядреных яблоках она обнаруживала что-нибудь интересное – плюшевого медвежонка или коробку с фломастерами. Эти мелочи всегда были для нее сюрпризом.

– Тебе скажи – сразу все и умнешь, я тебя знаю! Ты учебник по литературе не забыла? Он у тебя с вечера под подушкой лежал.

Лиза подбежала к кровати, вытащила учебник и сунула в рюкзак.

– Не, не забыла, ба. А вы уже смотрели, что там в коробке? – и глаза ее загорелись от предвкушения очередной приятной находки.

– Нет, конечно! Это же твой подарок! Я думала, что мы вместе после школы посмотрим, – ласково улыбнулась бабушка.

– Ну, бабуль, ну давай сейчас, а? Ну хоть одним глазком, а?

– Хорошо, Лизочек. Вон ящик, рядом с балконной дверью, за занавеской.

Лиза подбежала и нетерпеливо открыла коробку. По комнате в тот же миг поплыл дурманящий запах наливных осенних яблок. Зеленые, с чуть пожелтевшими спелыми бочками они лежали ровными рядочками, казалось, что стоит только чуть-чуть надкусить шкурку, как оттуда брызнет кисловато-сладкий сок. Между яблоками Лиза заметила что-то серое, пушистое. Осторожно, двумя пальчиками она вытащила уютного пушистого зайчика, который таращился на нее своими черненькими глазками-бусинками. Лиза взвизгнула от восторга и, подлетев к бабушке, обняла ее.

– Бабуль, смотри, это заяц! Настоящий серый заяц! И теперь он будет жить с нами. Его будут звать Дима.

– А почему Дима? Какое-то не очень заячье имя, тебе не кажется, а, Лизок? – смеясь спросила Анна Петровна, приглаживая Лизины непослушные волосенки.

– Почему это не заячье? – удивилась Лиза, разглядывая своего нового квартиранта, – Ты погляди на его морду! Он же вылитый Дима.

– Ну, Дима, так Дима, – пожала плечами бабушка, – Только ты уж его в школу-то не бери, а то потеряешь еще – сама плакать будешь.

– Конечно не возьму, – возмущенно фыркнула Лиза, – Я ведь уже не маленькая, чтобы игрушки в школу таскать. Все-таки уже в пятом классе учусь!

Она взглянула в зеркало большого шкафа, скорчила серьезную мордочку и поправила складки на юбке.

– Он меня дома подождет. Правда, Дима? – обратилась она к зайцу, заботливо усаживая его на своей кровати, где разместился целый плюшевый зверинец.

Анна Петровна рассмеялась:

– Да какая ж ты не маленькая? Вон сколько пылесборников у тебя на кровати!

– Ба, это никакие не пылесборники, а мои друзья. А друзей, даже старых, предавать нельзя, поэтому они все здесь и живут, – Лиза деловито окинула взглядом свой пополнившийся зоопарк, – А когда будешь звонить бабе Тае, передай, что я ее очень люблю и скажи спасибо за Диму!

– Хорошо, Лизочек, обязательно передам! – пообещала Анна Петровна.

– А дай мне хоть одно яблочко в школу, ну пожалуйста! Я честно, не буду есть на улице! – Лиза подбежала к бабушке и уткнулась в теплые колени. Анна Петровна поправила съехавший коричневый бантик и, оперевшись на палочку, встала с дивана.

– Лизок, а может, попросим маму, чтобы подстригла тебя сегодня, а? На твоих волосенках ни один бантик не держится, что толку завязывать, когда он уже в раздевалке сваливается!

– Ни за что! Меня и так часто за мальчишку принимают, а с короткой стрижкой вообще караул, что будет! А бант дурацкий из-за шапки сваливается! – Лиза кое-как напялила вязанную шапочку, посмотрела в зеркало, растопырила свои необычного цвета фиолетовые глаза и сморщила нос. – Ба, ну ты скоро? Я ведь опоздаю!..

– Несу уже, на. – Анна Петровна протянула внучке вкусно пахнущее терпким осенним запахом яблоко. – Только не вздумай по дороге грызть, холодно.

– Ну, ба, я же обещала! Все, убежала, мы с Катькой на углу встречаемся. Пока, бабуль! – и Лиза затопала вниз по лестнице.

– Смотри, часы не потеряй!

Вчера внучка долго упрашивала бабушку, чтобы та разрешила ей на один день надеть в школу старые золотые часики, которые хранились в шкатулке у Анны Петровны. «Ну, ба, ну только на один денечек, на один единственный денечек, а?»

Анна Петровна украдкой перекрестила внучку, заперла входную дверь и потихоньку направилась в комнату. Она уже и забыла, когда последний раз выходила на улицу. В последнее время ноги слушались все хуже и хуже, да и руки тоже… Лизонька ушла, теперь можно и анальгин принять, а то внучка, если видит, что бабушка берется за таблетки, сразу нервничать и плакать начинает.

Так уж сложилось, что они, как попугайчики-неразлучники все время вместе и знают друг друга лучше, чем кто бы то ни был. Анна Петровна ушла на пенсию сразу после рождения долгожданной внучки и с тех пор они никогда не расставались, разве что на две августовские недели, которые Лиза проводила на море с родителями. Раньше Анна Петровна неизменно увозила Лизу на дачу и жила с ней там все лето. Сборы занимали целую неделю. Для переезда нанимался небольшой грузовичок, в который едва умещались все короба и коробочки. Маленькая Лиза всегда скрупулезно следила, чтобы все ее любимые игрушки и книжки были упакованы и размещены в кузове грузовичка. Николай Евгеньевич, Лизин папа, ворчал себе под нос, что все эти сборы-разборы хуже керосину, и у него, в конце концов, лопнет терпение, и он выкинет как минимум половину из того, что с таким трудом влезло на борт. На что Анна Петровна с достоинством отвечала, что не родился еще тот мужчина, который сможет переспорить трех женщин, поэтому лучшее, что он может сделать в данной ситуации, это внимательно слушать, что ему говорят и не вступать в конфликты. Наталья Ивановна, наблюдая со стороны эти сцены, тихонько посмеивалась, потому что понимала, что ни о каких конфликтах и речи быть не может. Все эти словесные дуэли лишь часть ритуала под названием «Отъезд на дачу», на самом же деле ее мама и муж искренне привязаны друг к другу. Отношения между ними сложились как-то сразу. Наверное, бывает такое, что люди, встречаясь друг с другом, сразу чувствуют симпатию друг к другу, и им не нужно ничего доказывать, ничего изображать. Закончив упаковку, Лиза вместе с мамой бабушкой важно занимали места в новеньком «Опеле» и отправлялись впереди, указывая путь грузовичку, послушно следовавшему за ними…