Владимир Колычев - Раненый зверь

— Мы еще встретимся, урод! — донеслось им вслед.

Но Павел только усмехнулся в ответ на эту пустую угрозу. Ничего эти бакланы ему не сделают.

Они вышли на пыльную, в колючих камешках дорогу, когда девушка спохватилась.

— А босоножки?.. А полотенце?..

Павел кивнул. Похоже, она оставила у реки не только полотенце и босоножки.

— Еще что?

Возможно, помимо купальника и прочего девушка посеяла еще и сумку с вещами.

— Ничего.

— Ну, тогда пошли…

Не хотел он возвращаться на поляну. И уходить от нее нужно было как можно скорее. Вдруг хулиганье опомнится и ринется за ними, вооружившись палками и камнями. А может, и ножи у них вдруг отыщутся. А самый выигрышный бой тот, которого удалось избежать.

— Ой!

Девушка вдруг дернулась и запрыгала на одной ноге, пытаясь рассмотреть ступню другой. А под большим пальцем у нее густо выступила кровь. Похоже, незнакомка порезалась стеклом.

Павел отыскал подорожник, сорвал лист, приложил его к ране, закрепил с помощью чистого носового платка. Подхватил девушку на руки и быстрым шагом понес по дороге.

Красавица из сновидений у него в объятиях. Он с волнением вдыхал запах ее мокрых волос, ощущал упругое девичье тело, прикрытое лишь тонкой тканью дешевого, выцветшего на солнце сарафана. Подол платья высоко задрался, открывая взгляду загорелые ноги, тепло которых он чувствовал рукой. Красивые ноги, с мелкими царапинами на них…

Девушка обнимала Павла за шею. Волнующее тепло разлилось по всему его телу, внизу живота заныло и завибрировало. Казалось бы, от такой пульсации Павел должен был проснуться, но девушка не исчезала, и острые ощущения не оставляли его. Объяснение тому простое. Это не сон. И драка была реальная, и девушка не плод воображения. Все происходит наяву. И он реально идет по дороге, удерживая на руках свою ожившую мечту…

— А куда мы? — спросила девушка.

Трудно было назвать ее голос нежным, густоват он для этого, но звучание приятное и такое же волнующее, как все в ней.

— А куда надо?

— Туда! — Она махнула в сторону поселка, рельефная линия которого угадывалась далеко за полем.

Далеко — это четыре километра по прямой. Павел был разведчиком на войне, и глазомер у него развит, чтобы определять расстояние с минимальной погрешностью. И в афганских горах этот глазомер не подводил, и здесь, на Среднерусской равнине работал исправно. Четыре километра до Саврасовки, плюс-минус двести метров. А если по дороге, то еще больше.

— Далеко ты ушла.

— Чем дальше, тем людей меньше.

Август месяц на дворе, святой Илья уже в воду помочился, значит, купаться нельзя, вернее, не принято. Вода теплая, солнце жаркое, а все равно купальщиков значительно меньше, чем в том же июле. Потому и людей на реке немного, а вдалеке от городов и поселков и вовсе никого.

— Понятно. А как тебя зовут?

— Оксана.

— Оксана любит загорать без одежды?

И глаз у него наметанный. Ему бы хватило и мгновения, чтобы рассмотреть девушку, а он пялился на нее долгие секунды. Загар у нее равномерный по всему телу — этого нельзя было не заметить.

— Ну, не то чтобы люблю…

— Производственная необходимость?

— В смысле? — не поняла она.

— Вдруг ты фотомодель.

— Скажете тоже! — фыркнула девушка.

— А почему бы и нет? Внешность позволяет…

— Да ладно! С моим-то шнобелем!

Павел покачал головой. Оксана явно недооценивала себя. Это плохо. Обычно симпатичные, но не уверенные в себе девушки низко падают, пытаясь доказать свою состоятельность. И доказывают они это в объятиях всяких придурков, которые потом же и выставляют их на посмешище. Может, Оксана переспала и с кем-то из тех парней, с которыми Павел только что имел дело. А может, с ними со всеми. Может быть, она отошла от парней, чтобы позагорать голышом, а они нагрянули к ней всем скопом и устроили развеселую игру. И она повелась. Ей бы в реку обратно, а она за сарафанам бегать начала, как собачка… Судя по выражению ее лица, ее злила такая игра, но ведь она могла притворяться, желая набить цену себе…

Павел осадил себя. Что за глупые мысли? Он же мужик и должен держать себя в руках. А у него от перевозбуждения мысли, как у сопливого юнца.

— Нормальный у тебя нос… Значит, из Саврасовки ты?

— В общем, да.

— В общем?

— Я в Засечье учусь, в медицинском… Каникулы уже заканчиваются, — как-то не очень грустно сказала Оксана.

И снова в голову полезли дурные мысли. Медицинское училище в Засечье имело дурную славу. Хочешь девушку снять, поезжай в общежитие медучилища, там всегда найдешь с кем переспать. Но и подцепить от них какую-нибудь заразу запросто было можно. Девочки хоть и дружили с медициной, но через одну болели гонореей. Павел в свое время убедился в этом на личном опыте. И с невинностью он в этой общаге расстался, и лечиться потом пришлось — в санчасти учебного полка, куда он попал по призыву.

Может, и Оксана кому-то дала… путевку в большую половую жизнь. И не одну.

— На какой курс перешла?

— На четвертый. Еще полгода, и все…

— На фельдшера учишься?

— А вы откуда знаете?

Павел многозначительно промолчал. Медсестрами после трех лет учебы становятся, а на фельдшера-лаборанта плюс еще полгода уходит. И еще он знал, что именно будущие фельдшерицы больше всего и зажигают, особенно на третьем курсе.

Не очень-то испугалась Оксана, увидев его у реки. Руками наготу закрыла, но возмутилась несильно. В игру с местными отморозками охотно вступила, причем собственная нагота ее не очень смущала. И к нему, к незнакомому мужчине жмется без всякого стеснения.

— А куда мы идем? — снова спохватилась она.

— Не на себе же тебя в Саврасовку нести…

Павел свернул с дороги в заросли вербняка.

— Куда ты меня тащишь? — Ее тело заметно напряглось.

— В кусты.

— Зачем? — Она дернулась, убрав руку с его шеи.

— А чем обычно занимаются мужчина и женщина, когда остаются в кустах наедине?

— Не надо! — Оксана возмущенно мотнула головой, но при этом даже не попыталась вырваться.

Как была, так и осталась на руках. И на Павла смотрела как женщина, которой ничего не стоило переспать с мужчиной. Сейчас она смирится с неизбежностью, и можно начинать… В своей общаге она привыкла к таким поворотам событий. Там же как — спишь, смотришь сны, и вдруг среди ночи вламывается через окно любитель девочек, ставит перед фактом. Девчонки сначала смущаются, потом ищут и находят приятные моменты в ситуации, ну а дальше все как по маслу…

— Я хороший.

— Я знаю, — Оксана вдруг порывисто обняла его за шею обеими руками.

Павел осуждающе покачал головой. Что и требовалось доказать. Девочка созрела, можно начинать…

— Здесь побудь.

Он поставил ее на ноги, подошел к своей «Ниве», откинул от нее свежесрубленные ветки, снял маскировочную сеть.

— Ничего себе! — восторженно протянула Оксана.

Машина у него не новая, но в отличном состоянии. И главное, своя.

— Никогда б не догадалась, что здесь машина.

— Утырков развелось… — Павел красноречивым жестом указал в сторону, где остались недобитые весельчаки.

Он всегда так прятал машину, когда отправлялся бродить по берегу реки. Это не трудно, если уметь. И на душе спокойней, когда транспорт в безопасности. «Ниву» и угнать могли, и просто покуражиться над ней — стекла побить, шины изрезать.

— Давай сюда!

Он посадил Оксану в машину, достал аптечку, перекисью обработал рану на ее ноге, наложил повязку. Она тянула к нему ногу, не очень плотно смыкая бедра. Он мог бы заглянуть к ней под подол, но не делал этого. Может, она и шлюха, но так ведь он же не извращенец.

— Спасибо вам! — мило улыбнулась Оксана.

— А поцеловать?

Она мягко положила руку ему на плечо и послушно поцеловала в щеку. Подставь он губы, она бы подарила ему глубокий поцелуй. Во всяком случае, Павел в том не сомневался. Он взял девушку за ноги, занес их в машину, повернув Оксану на девяносто градусов. Закрыл за ней дверь и сел за руль.

— Как у вас здесь здорово! — Она ладонями шлепнула по кожаной обшивке сиденья.

— А почему у вас? Я что, такой старый?

— Ну, не старый.

— Мне всего двадцать шесть. А тебе сколько, восемнадцать?

— В мае исполнилось…

— Восемь лет — не разница.

— Так никто и не говорит… — Оксана мило улыбалась.

— Меня, между прочим, Павлом зовут. Можно просто Паша.

— Очень приятно! — Девушка не сводила с него глаз.

Она явно чего-то хотела. И домой точно не спешила. Может, она для того и купалась голышом, чтобы найти на одно место приключения. И нашла, да Павел помешал… Может, он просто обязан исправить свою ошибку?

— А этих охламонов как зовут? Ну, которые тебя обижали.