Владимир Колычев - Блатные псы

А если еще знающий человек в блаткомитете найдется, как объяснить ему, что Лукомор класть хотел на Чапеля и Беловика, которые когда-то лишили его воровского сана? Сами собрали на сход каких-то «левых» воров, сами вынесли решение. Уважаемые воры осудили такое постановление, у Чапеля и Беловика возникли серьезные проблемы, на какое-то время они даже исчезли. Правда, потом снова всплыли, но воду больше не мутили и воровскую корону с Лукомора не снимали. Корону, которую он фактически водрузил на себя сам.

Да, уважаемые воры осудили Чапеля и Беловика, но утраченный сан Лукомору не вернули. Дескать, зачем возвращать то, чего как бы и не лишали?.. Лукомор продолжал считать себя законным вором, и в принципе никто против этого не возражал. Но полномочиями его не наделяли, на положение не ставили. Может, Чапель и Беловик неправильно себя повели, но Митя Лукомор, как ни крути, нарушал воровские заповеди – банду самолично возглавил, коммерцией занялся, целый город под себя взял. Почти пятнадцать лет он смотрит за Бочаровом, там он и царь, и бог, и воровской начальник. Свои дела у него там, и никто ничего… Более того, воры время от времени обращаются за помощью. Если надо кого-то пригреть, без проблем. На «общак» отстегнуть – всегда пожалуйста. И свой «общак» у него есть – на все зоны, в которых он срок мотал, «грев» идет… Но ни к какому воровскому клану он при этом не принадлежит, ни в больших сходах не участвует, ни в малых. Сам по себе он. С неопределенным статусом, сам по себе… Может, и не подтвердится его статус, если к делу подойти серьезно, но кто посмеет назвать его сухарем, вором-самозванцем? Он же любому в глотку вцепится…

А ситуация такая, что вскоре, возможно, только на свои зубы и придется рассчитывать. Неважные у него дела. Текущий момент размывает почву под ногами – и сам Лукомор шатается, и фундамент, на котором стоит его бизнес, плывет. Вроде бы и говорят, что переименование милиции в полицию не имеет никакого смысла, а для него это событие стало знаковым. С тех пор и начались его беды…

Хотя нет, началось все в две тысячи четвертом году. Шестнадцатого июля он убил свою молодую жену, задушил ее – как Отелло Дездемону. Задушил за измену, которой фактически не было… А может, это началось еще раньше, когда он впервые убил человека? На этапе это случилось, на Казанской пересылке, молодым он тогда был, злым, зубами выгрызал место под солнцем, ножом вырезал. Он всадил заточку в печень своему врагу и дико хохотал, глядя, как стекленеют его глаза. Человек умирал, а он радовался… В лагерях он разучился ценить человеческую жизнь, на волю вышел зверем. Он убивал, когда ставил свою власть в Бочарове, поднимал и развивал бизнес. Но тогда он поднимал руку на опасных людей, на тех, кто мог убить его самого. А Кристина была безобидной овечкой, и он повел себя с ней как бешеный волк. Он безумно радовался, когда убил впервые, а над трупом Кристины рвал на себе волосы от горя, рыдал. И лил он тогда отнюдь не крокодиловы слезы. Он жестоко раскаивался в содеянном, но к ментам на исповедь не пошел. Труп Кристины увез Штрих, он же кремировал его в кочегарке. Прошло шесть с лишним лет с тех пор, Лукомор перестал оплакивать жену, спокойно растил дочерей от брака с ней. Убийство это поросло быльем, но срок давности, увы, не истек. Полицейские взяли за жабры кочегара, тот вспомнил про Штриха, а дальше – пошло-поехало.

Майор Одинцов получил постановление на арест гражданина Елецкого, но взять его не смог. Лукомор вовремя получил весточку от своего адвоката и отправился в Малиновку, где у него находился тайный дом. Но по пути к этому «схрону» он подхватил заразу. Вышел, чтобы сменить номера на машине, увидел девчонку, которая сидела на остановке. Он не собирался брать ее с собой, но она каким-то образом вдруг оказалась рядом на пассажирском сиденье. Она так смотрела на него, что язык развязался сам по себе. Сначала он покаялся перед ней, а потом явился с повинной в полицию. Майор Одинцов принял его исповедь, но грехи не отпустил. Грехи привели его сюда, в эту камеру.

Одинцов – тот еще волкодав. И отчество у него Львович, и внешне он похож на царя зверей. Крепкая голова, широкая, как у льва, переносица, тигриные глаза – вкрадчивые, умные, опасные. Нос у мента с горбинкой, может, именно поэтому в его облике было что-то ястребиное. Одним словом, хищный он зверь. И опасный. А еще нюх у него, сколько раз братва пыталась его наказать, а он жив и здоров. Хотя, возможно, еще «простудится» – на похоронах у Лукомора… Об этом не хотелось думать, но ситуация нехорошая, непредсказуемая.

Майор Одинцов давно уже точил зуб на Лукомора и «закрыл» его, как только получил возможность свести с ним счеты. Жесткий он мужик, резкий, но с ним тем не менее можно договориться. Тем более Одинцову не нравилось, что на место Лукомора метит господин Никиткин, он же Фраер. Ни дня черт за решеткой не провел, а крутого мафиози из себя строит. Сначала половину города под свой контроль взял, а потом и на весь Бочаров замахнулся.

Как только Лукомор оказался за решеткой, Никиткин повел свою игру. Это его люди привлекли внимание борцов с оргпреступностью областного масштаба, они активизировали зачистку в рядах Лукомора. Сколько пацанов уже за решеткой, почти всех повязали по беспределу. Наркоту в карманах у них находили, оружие – как холодное, так и огнестрельное. ОБЭП к этому делу подключился, налоговая. Бизнес у Лукомора серьезный, это фундамент, на котором держится его власть и сила, потому менты так рьяно расшатывали его. Он здесь, а там, в Бочарове, беснуются убоповцы, и Фраер им в помощь… Кочегар дал показания, Штрих раскололся, менты не дают им возможности повернуть назад, а это значит, что суда не избежать, и Лукомор получит реальный срок за убийство. А это как минимум «десятка» строгого режима. И то, если суд вспомнит о его дочерях, которых ему приходится воспитывать без матери… В любом случае менты выведут его из игры. Или уже вывели…

Пятьдесят лет ему. И жизнь только начинается. Жизнь в неволе. Жизнь, о которой он уже успел благополучно забыть. Не хочется ему вступать в суровую схватку за выживание в хищной среде, но делать нечего. Надо доказывать свою воровскую сущность, право на корону. Начал он с малого – выбил блатное место. На этом бы и остановиться, но нельзя, надо ставить под себя эту камеру. Хочет Кислый того или нет, но ему придется подвинуться. Нет желания у Лукомора его трогать, но делать нечего…

Он знал, в какой изолятор его доставили, и смог выяснить, кто «держал здесь масть». Лично с Муртазом он знаком не был, слышал о нем только краем уха, но, видимо, знакомиться придется…

Дверь бронированная, с антивандальным покрытием. Солидно смотрится, эстетично, только вот выдержит ли она пулю? Для майора Одинцова это не праздный вопрос. Возможно, за этой дверью скрывается опасный вооруженный преступник. Кто знает, может, он уже учуял опасность и приготовил к бою пистолет. Он мог выстрелить через дверь, именно поэтому, нажав на клавишу звонка, Одинцов отошел в сторонку.

Кустарев с ним, Ожогин, один молодой, другой не очень, но оба надежные и в деле проверенные. Если что, не подведут…

– Кто там? – послышалось за дверью. Голосок тонкий, девичий.

– Соседи снизу! У вас трубу прорвало! – громким и недовольным голосом выдал Кустарев.

Высокий парень, широкоплечий, простодушный на вид, но непростой по содержанию. В обычной обстановке взгляд у него открытый, с добродушной хитринкой, в экстренной ситуации – сосредоточенный, нацеленный. И сам он сейчас как сжатая пружина. Молодой он еще, но уже обстрелянный.

В общем-то, весь сыр-бор с него и начался. В него стреляли преступники, он запомнил номера их машины, уголовный розыск вышел на двух лукоморских бандитов. Братков нашли в лесу, они лежали возле своей машины. В одном теле две пули, в другом – три. По всему выходило, что Лукомор зачищал следы… А покушение на жизнь сотрудника полиции – дело громкое, в Бочаров прибыла спецгруппа из представителей областного УБОПа и следственного комитета. За Лукомора взялись круто и всерьез…

А майор Одинцов пошел другим путем. С подсказки Кустарева, он вышел на человека, который был причастен к этому преступлению, и выяснил, что тот работал не на Лукомора, а на господина Никиткина. Арсений Перекосов держался недолго, сломали его, сдал он Мишу Веселого, который стоял за убийством лукоморских бойцов.

А вскоре нашли за городом и самого Мишу, в яме, которая образовалась вокруг опоры трубопроводного моста. Убили Веселого, а похоронить грамотно не смогли. Охотники обнаружили труп, следственно-оперативная группа прибыла на место, работа закрутилась.

Это Никиткин организовал покушение на Кустарева, он спровоцировал обострение ситуации, в которой оказался Лукомор. Но его люди сработали нечисто, и уголовный розыск взял след некоего Татарина, который работал в паре с Мишей Веселым. Перекосов его сдал. Адреса Леши Татаринова он не знал, но дал подсказку. А кто ищет, тот и находит…