Борис Рябинин - Рождение «Шерхана»

Первый труп появился около года тому назад, когда застрелился глава городской администрации, а два его ближайших сподвижника, стараниями РУОП, оказались за решеткой по обвинению в коррупции.

На время конфликт, казалось, затих, но только на время. Руководство УВД подготовило контрнаступление на РУОП, задумав возбудить против ряда его сотрудников уголовные дела по различным мотивам.

И вот вчера, в кабинете начальника УВД, генерала милиции, Житкову было недвусмысленно предложено заявить, на чьей он, собственно, стороне, может ли руководство УВД рассчитывать на него в этой борьбе и понимает ли он что его ожидает в случае отказа.

– Житков на второй вопрос незамедлительно ответил, что понимает, а для ответа на первый попросил на размышления двое суток.

Диспетчер Балашовской ГЭС, Петр Иванович Голобородько, заступил на очередное двенадцатичасовое дежурство ровно в восемь часов утра. Дела у своего предшественника Петр Иванович принял быстро. Станция работала всего на треть своей мощности, на части отключенного оборудования шли профилактические работы. И хотя дежурство обещало быть спокойным и рутинным, на душе Петра Ивановича было неспокойно. Впрочем, в последнее время он почти всегда заступал на дежурство с тяжелым сердцем.

Петру Ивановичу оставалось полгода до пенсии, и сейчас решался вопрос о том, разрешит ли ему начальство продолжать работу в прежней должности или нет. Перспектива жить на одну пенсию выглядела не слишком привлекательно.

Жена Петра Ивановича, бывший продавец бакалейного магазина, уже год как получала пенсию, которой едва хватало на оплату их трехкомнатной квартиры. Так что практически жили они втроем с сыном, студентом политехнического института, на довольно неплохую по нынешним временам, и, что тоже немаловажно, регулярно выплачиваемую зарплату диспетчера ГЭС.

Положение усложнилось, когда три месяца назад к ним, разойдясь с мужем-алкоголиком, переехала их старшая дочь с трехлетним сыном.

Работу ей найти пока не удалось, и неизвестно, удастся ли найти вообще. Поэтому, как никогда ранее, Петр Иванович ощущал свою зависимость от начальства.

А с начальством тоже было не все гладко.

Новый директор – Станислав Олегович Скроцкий, появился в результате кадровых перетасовок, вызванных событиями августа девяносто первого года, и, хотя формально имел соответствующее образование, всю жизнь занимался так называемой общественно-политической работой, перепрыгивая, как это было принято, с одной номенклатурной должности на другую.

Насколько было известно Петру Ивановичу, руководил он и коммунальным хозяйством и заготовкой вторсырья. Теперь он значительно расширил свои возможности, перепрыгивая из партии в партию. Конкретное руководство ГЭС он оставил своему заместителю – Сорокину, бывшему до него в течение трех лет директором, – знающему и энергичному специалисту, а сам занимался главным образом какими-то более важными для него делами. Но все кадровые вопросы на ГЭС он решал единолично. В те, к счастью, редкие случаи, когда директор непосредственно вмешивался в процесс управления станцией, персонал, как правило, имел разнообразные неприятности.

Вспомнив о грядущем неизбежном общении с директором по поводу своего выхода на пенсию, Петр Иванович тяжело вздохнул.

Зазвонил городской телефон. Прежде чем взять трубку, Петр Иванович автоматически, по профессиональной привычке, взглянул на часы.

Они показывали восемь сорок семь. Звонил директор.

– Петр Иваныч, это ты?

– Я, Станислав Олегович, с добрым утром.

– Привет. Как там у тебя, нормально?

– Все нормально, Станислав Олегович.

– Сорокин на месте?

– Да, с восьми часов.

– Я сегодня, пожалуй, не приеду. У меня тут дела в городской администрации. Ты скажи Сорокину при случае, я ему звонить не буду.

– Хорошо, Станислав Олегович, так и передам.

– Да, вот еще что. Мы с Долбоносовым сегодня вечерком на рыбалку собрались. На леща.

Так что смотри, чтобы клев был. Ты меня понимаешь?

Несмотря на тридцатитрехградусную жару, Петр Иванович почувствовал, как по спине побежали мурашки. Не зря его с утра мучили дурные предчувствия.

Долбоносов был главой администрации города и большим любителем ловли леща на кольцо, так называлась предназначенная для этого снасть. Вообще-то она была запрещена, и начальство собиралось заниматься откровенным и неприкрытым браконьерством, но это никого не интересовало, и меньше всего Петра Ивановича.

Дело было в другом – лещ ловился при одном непременном условии – достаточно сильном течении. Вот обеспечить это самое течение и просил его директор. А сделать это было далеко не просто.

– Ну ты чего молчишь? Молчание знак согласия?

– Я постараюсь, Олег Станиславович, но не знаю, что из этого получится. Сегодня ведь пятница, вы сами понимаете…

– Не была бы пятница – не было бы и рыбалки, – сухо прервал его директор, – у начальства, чтобы ты знал, Петр Иваныч, тоже только два выходных. Да и то не всегда. Сорокину, если что, скажи, что я велел тебе посодействовать. Но, я полагаю, ты и сам управишься. Ты уже взрослый мальчик, а? Петр Иваныч? Тебе когда на пенсию-то?

– В декабре начну оформлять, – упавшим голосом ответил Голобородько.

– Ну вот. Я же говорю, что взрослый уже.

Должен понимать, что к чему. Договорились?

– Я постараюсь, Станислав Олегович.

– Ты уж постарайся.

Директор повесил трубку.

Офицерская гостиница авиационной истребительной дивизии войск ПВО, расквартированной в городе Покровске, знавала лучшие времена. Еще несколько лет назад это было самое бойкое место военного городка. Командированные, военные и гражданские специалисты буквально осаждали управляющего с мольбами о вселении. Проживание в этой гостинице оказалось гораздо дешевле, чем в городской, а обслуживание было много лучше. Кроме того, жить здесь было гораздо веселей. Большую часть двухэтажного здания занимали молодые офицеры, которые либо, будучи холостыми, не могли претендовать на отдельную квартиру, либо дожидались ее получения. А давно известно – где молодость, там и веселье. Кутежи, застолья, танцы и карточные игры, как правило, не переходящие в дебоши, хотя случалось и такое, были перманентным явлением в гостинице.

Управляющей гостиницей служила, если можно употребить это сухое официозное слово для описания ее деятельности, генеральша, жена командира дивизии.

Софье Леонидовне было за пятьдесят, она была бездетной и все свои нерастраченные материнские чувства щедро тратила на опеку молодых офицеров. Относилась она к ним действительно по-матерински, значительно превышая при этом свои служебные полномочия. Она хвалила молодых офицеров за хорошее поведение и бранила за плохое, следила за их правильным питанием и помогала купить костюм в магазине военторга, организовывала свадьбы и устраивала разводы, а главное, она действительно их любила. Чтобы заслужить ее нелюбовь, надо было действительно сделать что-то из ряда вон выходящее.

Даже совершив какой-либо служебный промах, офицеры частенько бежали искать защиты у Мамаши, так они ее называли за глаза, и она никогда не отказывалась помочь.

Все знали, что продвижение по службе в этой дивизии напрямую связано с расположением Мамаши. Генерал с ней очень считался, особенно в кадровых вопросах, и, следует справедливости ради отметить, у него имелись для этого серьезные основания.

Но все это осталось в прошлом. В настоящее время военнослужащих в дивизии едва ли набралось бы на один полк, да и те, кто остался, почти разучились летать из-за отсутствия топлива и моторесурсов.

Генерал вышел в отставку и готовился уехать с Мамашей куда-то на суверенную Украину.

Гостиница также опустела и захирела.

Тем не менее, хорошо ли, плохо ли, но она еще функционировала.

В одном из ее номеров, не торопясь, готовился к полету экипаж военно-транспортного самолета «Ан-26». Вернее сказать, часть экипажа: командир – подполковник, второй пилот и штурман – майоры.

Остальные ночевали в другом номере и сейчас находились уже на аэродроме, подготавливая машину к полету. Во всяком случае, командир на это очень надеялся.

Сам он мысленно переживал перипетии ночной партии в преферанс, в которой, кроме присутствующих, принимал участие подполковник-интендант из службы начальника тыла округа. Он должен был лететь вместе с ними – сопровождать военный груз, предназначенный российским частям, расквартированным в Грузии.

Часть груза была принята на борт на аэродроме базирования в Подмосковье, а вторая, которую и должен был сопровождать этот самый подполковник со своим помощником – вольнонаемным, должна была загружаться сегодня на «Ан-26» под присмотром бортинженера.