Элмор Леонард - Под прицелом

И все долго смотрели ему вслед, пока темно-зеленая машина не исчезала из виду.

Теперь, проходя мимо пикапа, Райан хорошо разглядел мистера Ритчи и признал, что тот неплохо выглядит: лет сорока пяти, солнечные очки, высокий загорелый лоб, темные волосы, начинающие редеть. Потом глянул на сидевшую рядом с ним девушку, в больших круглых темных очках, как у Одри Хепберн. Она читала воскресные комиксы и, пока он на нее смотрел, отбросила с лица кончиком пальца прямые длинные, ниже плеч, темные волосы. На вид молодая девица вполне годилась мистеру Ритчи в дочери, но Райан откуда-то знал, что она никакая ему не дочь.

Когда он шел, мистер Ритчи и Боб-младший наблюдали за ним, а когда приблизился, Роджерс, взявшись одной рукой за дверцу машины, а другой подбоченившись, чуть повел головой в сторону, подозвав его поближе. Райан слышал музыку, доносившуюся из "линкольна" с откидным верхом, видел священника в зеленом облачении и коленопреклоненных людей перед карточным столиком, превращенным в алтарь.

– Мистер Ритчи желает, чтобы я тебе напомнил – ты тут больше не нужен, – произнес Боб-младший.

– Уйду, вот только помоюсь. – Он чувствовал, что девушка оторвалась от лежавших на ее коленях комиксов, но смотрит не на него, а на Роджерса. Поэтому, когда заговорил мистер Ритчи, даже чуть повернулся – с полотенцем через плечо, держа один его конец прямо перед собой, – чтобы дать девушке возможность разглядеть его руку – туго напрягшийся упругий коричневый бицепс.

– Ты ведь не сборщик, правда? – спросил мистер Ритчи.

– До нескольких последних недель никогда не был.

– А зачем нанялся?

– Надо было чем-то заняться.

– В Техасе не работал?

– Играл одно время.

– В бейсбол?

– Да, сэр, во что ж еще летом играть.

Мистер Ритчи уставился на него и, немного помолчав, сказал:

– Я так понял, тебя уже арестовывали. За что?

– Ну, один раз за сопротивление. – Райан умолк.

– А еще?

– Другой раз за вэ-пэ.

– Что такое "вэ-пэ"? – поинтересовалась девушка. Теперь он прямо взглянул на нее – симпатичный нос, большие круглые солнечные очки, темные волосы, плотно обрамляющие лицо.

– Взлом и проникновение с преступными целями, – пояснил Боб-младший.

Не сводя глаз с Райана, девушка протянула:

– А! – и снова нежным, почти ласкающим движением отбросила волосы кончиком пальца.

Должно быть, ей лет девятнадцать – двадцать, решил Райан. Стройненькая, загорелая, в белых шортах и топе в сине-желтую полоску, смахивающем на верх старомодного купальника, она сдвинула комиксы с коленей на сиденье, чтобы Райан, Боб-младший и любой желающий могли полюбоваться ее красивыми загорелыми ногами.

– Катер мы привели, – сообщил между тем мистер Ритчи Бобу-младшему. – Оставили у прибрежного дома.

Боб-младший выпрямился.

– Ладно. Тогда я его прихвачу.

– Я возвращаюсь в Детройт около половины пятого. После этого можешь в любое время взглянуть на катер.

– Ладно, – отозвался Боб-младший. – Вернетесь в пятницу?

Мистер Ритчи опять взглянул на Райана:

– Если хочешь собрать вещи и уйти, мы не собираемся тебя задерживать.

– Не знаю, закончили ли вы со мной разговор, – откликнулся тот.

– Закончили.

– Просто помни, – добавил Боб-младший. Райан не сводил глаз с мистера Ритчи.

– Только я вот подумал, вы говорите, что едете в Детройт...

– Я тебе что сказал? – Загнутые поля ковбойской шляпы Боба-младшего приблизились к нему. – Я сказал: сейчас же! Знаешь, что это значит? Это значит, что ты уберешься немедленно. Сию же минуту.

Райан чувствовал, что девушка наблюдает за ним. Отвел глаза от мрачной физиономии мистера Ритчи, одарил ее фирменной улыбкой пай-мальчика Джека Райана, пожал плечами и, как только увидел, что она тоже собирается в ответ улыбнуться, пошел в сторону умывальни.

Когда же снова вышел на солнечный свет, выбритый, чистый, очень даже неплохо себя ощущающий, автомобиль с откидным верхом и пикап исчезли.

Чувствуя себя как-то странно без рубашки, Райан бросил взгляд вдаль, на тень под вязом, священника в зеленом облачении и коленопреклоненных перед карточным столиком, превращенным в алтарь. Ему хотелось поторопиться, но он заставил себя не спешить. Черт возьми, тут же не церковь! Если священнику вздумалось превратить это место в церковь, его дело.

– Sursum corda[2], – долетели до Райана слова. И хор людских голосов поддержал их погромче:

– Habemus ad Dominum[3].

Священник не говорил по-испански, и люди заранее, за несколько недель, уговорили его служить мессу на латыни.

– Gratias agamus Domino, deo nostro[4], – произнес священник.

"Dignum et Justus est"[5], – прозвучали слова в памяти Райана. У него оставалось минут пятнадцать, чтобы убраться, пока народ еще на мессе. Иначе кто-нибудь из подружившихся с ним обязательно остановится на солнцепеке, заведет бесконечную болтовню, дай им только такую возможность. Так как Марлен Деси видно не было, он решил, что она, наверно, где-то в тени под вязами. Ну и хорошо, что ее не видно. Он ничего ей не обещал и не знал, что мог бы ей сказать. Вероятно, в конце концов ляпнул бы, что как-нибудь заглянет в Сан-Антонио с ней повидаться, наговорил бы еще кучу всякой белиберды. Билли Руис и Фрэнк Писарро его не заботили. О них он даже не думал, пока не заметил грузовик Писарро, синий «форд», превратившийся в фиолетовый, с корпусом и крыльями в пятнах ржавчины.

Они ждали его в бараке. Билли ухмыльнулся, продемонстрировав жуткие зубы, Фрэнк лежал на койке, в ботинках и темных очках.

– Эй, Фрэнк! – окликнул его Билли Руис. – Погляди-ка, кто пришел.

Писарро и так смотрел прямо на Райана, но все-таки чуть приподнял голову, изобразил удивление:

– Прямо в самое время, старик, а?

– Как будто знал, на что мы наткнулись, – заметил Билли Руис.

– Ну конечно, – подтвердил Писарро. – У него нюх на такие дела.

Райан поставил на свою койку рюкзак. Надел чистую рубашку, а все остальное имущество запихнул в него.

– Ему кажется, будто он уезжает, – произнес Писарро. – Лучше скажем ему, что мы тут обнаружили.

– Вон, – показал Билли Руис. – Коричневый, поэтому среди деревьев не очень виден.

– Я вижу, – отозвался Райан.

– Те ребята, что с парусником, из этого дома. И по-моему, те, что разводят костер, тоже.

– Сколько их там всего, по-твоему?

– Не знаю. Двадцать машин. Фрэнк говорит, наверное, начали съезжаться еще до полудня.

– Пока мне это нравится, – заметил Райан. Он курил тонкую, наполовину уже сгоревшую сигару и, признаться, отлично с ней смотрелся, потому что знал, как с этим куревом обращаться – легко сжимал зубами, дурака не валял, не пускал клубы дыма.

Они шли вдоль берега, на котором набегающие волны оставляли мокрую гладкую песчаную полосу. Шли босиком, закатав штаны до колен, засунув в задние карманы туфли на резиновой подошве. Оба были в темных очках и рыбацких кепках с козырьком. Двигались не спеша, как ни в чем не бывало, словно двое парней из какого-нибудь коттеджа, стоявшего выше на склоне, в двухстах футах от воды, вышедшие на общественный пляж слегка поразмяться, поглазеть на катера, лодки и отдыхающий народ. Правда, к этому времени почти все купальщики и загорающие разошлись по домам, хотя дети еще играли, копаясь в песке, а несколько человек тоже, вроде них, прогуливались вдоль берега.

– Как тебе нравится вон та, в красном купальнике? – спросил Билли Руис.

– Может быть, через пару лет, – ответил Райан.

– Старик, ты не прав, молодая самая сладкая.

– Лучше эта.

Из стоявшего на берегу магазина вышла девушка в темных очках и белом бумажном спортивном свитере, который едва прикрывал загорелые бедра. Из-под свитера выглядывал купальник.

– Не разглядишь, что у нее там, – заметил Билли Руис.

– Хорошо двигается.

– Теперь можно как следует рассмотреть дом, – сказал Билли Руис.

Двухэтажный дом, обшитый коричневым гонтом, казался столь же старым и вечным, как растущие совсем рядом с ним сосны. Его мрачный вид оживлял лишь белый квадрат – то ли какая-то матерчатая вывеска, то ли флаг, натянутый между двумя столбиками веранды. Подойдя поближе, они прочли написанное красными буквами на белом полотне: "Ежегодный пикник бывших питомцев "Альфа-Хи"[6].

На веранде находилось всего несколько человек, большинство "бывших питомцев" с женами, шезлонгами и подстилками расположились цыганским табором на пляже, небольшие кучки людей стояли у причалившего к берегу парусника и вокруг разведенного костра, сжимая в руках бумажные стаканчики или бутылки пива.

– Мне это нравится, – заметил Райан, щурясь на дом и слегка пожевывая кончик сигары.

– Может, зайдем, прикинемся дурачками?

– Нет, пройдем мимо. А потом вверх через рощу.