Питер Мейл - Марсельская авантюра

Появление крабовых котлеток заставило Ребуля замолчать. Он заткнул салфетку за воротник рубашки, попробовал белое «Шатонеф-дю-Пап» и похвалил выбор Сэма.

— Скажите, а что заставило властей наконец принять решение? — поинтересовался Сэм.

Ребуль сделал еще один глоток вина, на этот раз подольше задержал его во рту, одобрительно кивнул и только потом ответил:

— Тогда, в две тысячи восьмом, Марсель был выбран культурной столицей Европы две тысячи тринадцатого года с целью, выражаясь официальным языком, «ускорения темпов развития». Думаю, это и стало последним толчком. Как бы то ни было, власти начали принимать заявки и планы застройки бухты Грешников и после рассмотрения составили шорт-лист из трех проектов. Один из них мой, и я уверен, что он лучший. Кроме того, у моих соперников есть общий серьезный недостаток — они не местные: строительная группа из Парижа и английский синдикат. Причем и тем, и другим явно не хватает воображения. Они предлагают построить огромные отели со всеми современными штучками: бассейнами на крыше, спа, галереями бутиков и прочим. Может, это и хорошо для туристов, но ничем не порадует тех, кто живет в Марселе. Кроме того, уверен, что эти отели окажутся уродливыми коробками из стекла и бетона.

Замолчав, Ребуль кусочком хлеба собрал с тарелки остатки пюре из авокадо, отправил его в рот и промокнул губы салфеткой.

— Таких хватает и в Лос-Анджелесе, — вздохнула Элена. — А в чем заключается ваша идея?

— Я, — откликнулся Ребуль, — собираюсь построить кое-что для самих марсельцев. Небольшие многоквартирные дома, не выше трех этажей. Они будут стоять среди террас и садов, уступами спускающихся к морю. А в самой бухте устроим маленькую стоянку, но не для роскошных яхт, а для маленьких лодок, которые покупают себе простые люди, живущие у моря. В Марселе я покажу вам макет предполагаемой застройки. — Чуть приподняв брови, он по очереди оглядел Элену и Сэма. — Et voilà.[7] Что скажете?

— Звучит лучше, чем бетонные коробки, — усмехнулся Сэм. — Но я подозреваю, что проблема у вас вовсе не архитектурного плана.

Он чуть отодвинулся, пропуская к столу официанта с горячим.

— Вот именно, — вздохнул Ребуль. — Проблема не в этом. — Он с интересом посмотрел на поставленную перед ним тарелку, наклонился и глубоко вдохнул аромат. Но давайте поговорим о ней после того, когда разделаемся с этим великолепным кроликом.

Они дружно принялись за еду и прекрасное «Бэкстоффер каберне», заслужившее всеобщее одобрение. Неторопливая беседа непринужденно перешла от тонкостей виноделия к красотам Кассиса, ближайшего к Марселю виноградника, а потом и к последнему увлечению Элены. Она только что окончила специальные курсы для любителей вина, на которых высокомерный преподаватель пытался приобщить дилетантов к странному словарю, столь любимому винными экспертами.

— Конечно, парень знал свое дело, — жаловалась Элена, — и я еще могла смириться с карандашной стружкой — хотя трудно поверить, что кто-нибудь захочет это пить, — ароматом трюфеля под дубом и нотками табака, но когда он заговорил о мокрой собачьей шерсти, я сдалась. — Она посмотрела на Ребуля чуть ли не с ужасом. — Надеюсь, в вашем погребе нет вина, пахнущего мокрой собакой?

Ребуль рассмеялся и покачал головой.

— Однажды я слышал, как винодел говорил о своем вине, что оно «соmmе le petit Jésus en pantalon de velours» — «подобно маленькому Иисусу в бархатных штанишках». — Он пожал плечами. — Эти люди — редкие энтузиасты. Думаю, можно простить им эти небольшие преувеличения. Они ведь пытаются рассказать нам о том, что невозможно описать словами.

В этот момент им подали сыр — вернее, три разных вида сыра с щедрой порцией инжирного джема, — и Ребуль вернулся к разговору о делах:

— Итак, у меня действительно есть проблема, и зовут ее Патримонио. Жером Патримонио. Он председатель тендерного комитета, который и должен сделать окончательный выбор между тремя проектами. И, как председатель, он, разумеется, может в значительной степени повлиять на результат.

Ребуль передвинул кусочки сыра на тарелке, словно пытался собраться с мыслями.

— И этот Патримонио меня ненавидит. Он сделает все, чтобы мой проект проиграл. Все!

— Простите, но что вы ему сделали? За что он вас так ненавидит? — спросила Элена.

— Ах, — вздохнул Ребуль, — все дело в женщине. — Он взглянул на Элену и Сэма так, словно для них, людей взрослых и искушенных, это было вполне достаточным объяснением. — И в какой женщине! — Он мечтательно сощурился. — Конечно, все это было давно, но Патримонио — корсиканец, а все корсиканцы горделивы и обладают очень хорошей памятью.

— Могу я уточнить? — вмешался Сэм. — Выходит, вы знаете, что председатель комитета терпеть вас не может, но все-таки надеетесь выиграть тендер?

— Позвольте мне закончить, Сэм. Патримонио не знает, что за этим проектом стою я. Мое имя не упоминается ни в одном документе, как и названия французских компаний, которые можно было бы связать со мной. Официально заявка подана от «Ланжер и Труст», старого и уважаемого швейцарского банка, и американской архитектурной компании «Ван Бурен и партнеры», которой владеет мой хороший друг Томми ван Бурен. Мы вместе учились в Гарварде. Презентацию будет проводить его представитель, и тут-то, Сэм, я надеюсь, вы и появитесь на сцене.

— В качестве архитектора, который ничего не смыслит в архитектуре? И к тому же американец, то есть еще один иностранец? — Сэм покачал головой. — Не знаю, Франсис. По-моему, для такой роли у меня немного не хватает квалификации.

Ребуль только отмахнулся от столь несущественных возражений.

— На этом этапе вам и не понадобится глубокое знание архитектуры. Пока мы должны просто продать им идею: дома, где люди смогут жить постоянно, а не приезжать на время; уникальное для Марселя место, которое сохранит естественную гармонию природы и моря.

— Стоп! — Сэм поднял руку. — Может, это и сработает. Вполне привлекательный и понятный план. Но почему представлять его должен я, а не какой-нибудь специалист от ван Бурена?

Ребуль раскинул руки и широко улыбнулся:

— Потому что мне нужен некто особенный. Продавец экстра-класса, убедительный, очаровательный, тонкий. То есть именно такой, каким вы проявили себя в издательском деле. Помните? Вы перехитрили меня, а значит, сможете перехитрить и их.

Сэм допил свое вино, и Ребуль подлил ему немного.

— Несмотря на то, что я иностранец?

— Сэм, иностранцы бывают разными. — Ребуль поднял указательный палец. — Мы в Марселе веками ненавидели парижан. Это у нас в крови. — За первым пальцем последовал второй. — К англичанам мы относимся терпимо. Но их от Франции отделяет только Ла-Манш, а это чересчур близко, поэтому иногда они начинают путаться под ногами. А американцев, — он поднял третий палец, — мы любим не только за их достоинства, но и за то, что Америка очень далеко. Так что ваше участие пойдет моему проекту только на пользу.

Элена внимательно следила за их разговором, поворачивая голову от одного к другому, точно на теннисном турнире.

— Предположим, ваш проект победит, — обратилась она к Ребулю. — Вы ведь не сможете и дальше оставаться в стороне? Откуда тогда будут поступать деньги? Потребуются гарантии исполнения, прозрачность движения средств и прочее. Или во Франции не придают значения такой ерунде?

Все время, пока говорила Элена, Ребуль кивал.

— Хороший вопрос, дорогая. Давайте я расскажу вам о том, как собираюсь его решить.

Он подозвал официанта и заказал кофе и кальвадос для всех троих.

— Для начала я перевел значительные средства в «Ланжер и Труст» со счета в Дубае, — продолжил он, — так что проследить французское происхождение этих денег будет невозможно. Этой суммы должно хватить на первый этап строительства. Когда оно будет идти полным ходом, произойдет непредвиденное: деньги у банка вдруг закончатся. — Глаза Ребуля округлились, а на лице появилось выражение ужаса. — Но, к счастью, выход скоро найдется. Помощь явится в лице патриотично настроенного местного инвестора. Чтобы спасти Марсель, он согласится взять на себя все финансовые обязательства по завершению проекта.

— И этим инвестором будете вы, — подсказала Элена.

— Им буду я.

— И на этом этапе даже Патримонио не сможет вам помешать.

— Не сможет.

— Что ж, пока все складывается. Остается уговорить продавца. — Элена повернулась к Сэму. — Тебе решать, дорогой.

Сэм остался в меньшинстве и понимал это так же, как и то, что в случае отказа ему придется иметь дело с Эленой, лишившейся долгожданного отпуска на юге Франции. В гневе Элена бывала страшна, и подобная перспектива его совсем не радовала. К тому же провести такую презентацию, о которой говорил Ребуль, он сможет, даже стоя на голове. Так что поездка обещала получиться вполне приятной.