Кирилл Казанцев - Неприкасаемый чин

– Вот именно за этими сокровенными вещами я тебя туда и послал, – недовольно проговорил Дугин. – Хорошего агента не должно быть видно и слышно. Он, как призрак, сквозь стены проходит, в зеркале не отражается, камерами не фиксируется и исчезает бесследно. Это ты должен усвоить.

– Кое-что из этого и я умею делать, – проговорил Ларин. – То, за чем вы меня посылали, добыл, – он передал Павлу Игнатьевичу диктофон и вернул фотографию.

Дугин поднес диктофон к уху и принялся слушать запись, при этом кривил губы. То ли его коробило услышанное, то ли не считал информацию стоящей. Андрей тем временем смотрел на реку, на круживших в кильватере речного трамвайчика чаек. Город с воды всегда кажется необычным, не таким, каким его привык видеть каждый день. Он становится как бы торжественнее, наряднее. Лучшие и самые беспроблемные пассажиры в Москве – это пассажиры водных трамвайчиков. Ведь ими практически никто не пользуется как транспортом. Это всегда прогулка. А потому и лица у людей улыбчивые, счастливые. Много детей, влюбленных парочек. Как-то не хотелось думать про плохое. Например, про то, что где-то разгуливает мерзавец-насильник, которому все сходит с рук…

– Эй, Андрей, очнись, – позвал Дугин. Диктофон он уже выключил, значит, запись прослушал. – Хорошая работа, несмотря на то что сделал ты ее очень грязно.

– Не всегда удается работать чисто, особенно, когда копаешься в дерьме, – возразил Андрей.

– Тут ты не прав. Ко мне на прошлой неделе приходили два сантехника новый унитаз устанавливать, приперлись в вечерне-выходных костюмах, белых рубашках и при галстуках – им вечером на юбилей предстояло идти. Только слегка рукава пиджаков поддернули и взялись: один – за перфоратор, другой – раствор замешивать. Старый унитаз сняли, новый поставили в лучшем виде. И… даже не запачкались.

– Может, это парни из спецслужбы к вам наведались, микрофоны и камеры тайно ставить? – засомневался Ларин.

– Парни из спецслужб чисто работать вообще не умеют. Ни с подслушкой, ни с наружкой, ни тем более с унитазами, – сразу же отверг подобную возможность Дугин. – А твоя информация неплохая, есть за что зацепиться.

– Так кто он, этот урод? – поинтересовался Андрей.

– В свое время, может, и узнаешь.

Дугин, конечно, был гением конспирации, иначе организацию по борьбе с коррупцией уже давно бы вычислили и ликвидировали. Но иногда Ларину казалось, что Павел Игнатьевич перебирает в этом смысле. Это было в его духе. Информацию собирает один человек, а использует уже другой, который и понятия не имеет, каким образом информация добыта.

– Знаю, о чем ты думаешь, – ухмыльнулся Дугин. – А теперь попробуй догадаться, о чем думаю я.

– Считаете, что Руднев записывает душещипательные разговоры со своими пациентами?

– Именно об этом я и думаю, – улыбка Дугина стала еще шире. – Он модный психоаналитик. И очень дорогой. К нему ходит солидная публика. Среди его пациентов немало высокопоставленных чиновников, силовиков, бизнесменов. Короче говоря, наших с тобой подопечных – из группы коррупционного риска. И вот, представь себе, они без всякого защемления яиц в двери, без битья молотком по пальцам, без засунутого в анус жала электрического паяльника признаются в самых сокровенных вещах, о которых даже на исповеди молчат.

– Думаете, наш контингент часто в церковь ходит? – засомневался Ларин.

– Человек с черной душой чаще праведника крестится, – глаза Дугина озорно блеснули. – Уж очень навязчиво Руднев в разговоре с тобой подчеркивал, что ничего не записывает, что обеспечивает полную конфиденциальность. А я рекламе никогда не верю. Записывает он все разговоры, это же сдохнуть-умереть – все в памяти держать. Интересный архивчик у него собрался. Хотелось бы туда не одним глазком заглянуть, а неторопливо покопаться. Рискнешь еще раз? Только уж постарайся теперь без лишнего шума.

– Запросто, – пообещал Ларин. – Но только мне небольшая помощь понадобится.

– Для святого дела пособлю. Люди тебе нужны или техника?..

Естественно, что Рудневу из-за инцидента пришлось отменить двух последних посетителей. Хоть они за сеансы и проплатили заранее. Вместо того чтобы беседовать с пациентами, психоаналитику довелось общаться со следователем. Тот прохаживался по кабинету. Эксперт-криминалист только что закончил работу и удрученно доложил:

– Да тут отпечатки пальцев пятидесяти человек как минимум. Пока все проверим, с ума сойдем.

– Вы собираетесь снять отпечатки пальцев у моих клиентов? – насторожился Руднев.

Следователь внимательно рассматривал многочисленные дипломы психоаналитика, развешанные на стенах в аккуратных рамочках.

– Так положено. А как еще мы вычислим подозреваемого?

– Во-первых, я не знаю настоящих имен, адресов.

– Телефончики-то свои они вам дают? Вы же с ними как-то контактируете? Вычислим, не вопрос.

– А во-вторых, ко мне ходят солидные люди с положением в обществе, – вкрадчиво стал говорить Руднев. – Этого нельзя делать. Я всю клиентуру распугаю. Психоаналитика не любит огласки.

– Издержки производства, – хмыкнул следователь.

– Вспомнил, вспомнил, – торопливо произнес психоаналитик. – У меня зрительная память великолепная. Он ни к чему здесь не прикасался руками. Это точно.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Он намеренно действовал так, чтобы не оставить отпечатков.

– Ну что ж. Значит, вы утверждаете, что его целью было исключительно ограбление?

– Только ограбление. Его интересовали исключительно мои деньги, которые я, кстати, в кабинете не держу.

– И у вас в кабинете не ведется ни аудио-, ни видеофиксация?

– Помилуйте, естественно, я ничего не имею права записывать. Ведь это врачебная тайна моих клиентов.

– Тайна тайной, но все-таки… – засомневался следователь.

– Никогда и ни при каких обстоятельствах, – отрезал Руднев.

– А как же охрана узнала, что происходит в вашем кабинете?

– Тревожная кнопка. Я сумел незаметно ее нажать. Вот, посмотрите, она под столом. Всякая публика ко мне ходит, иногда и буйные попадаются, за горло хватают.

Следак еще несколько раз отмерил диагональ кабинета торопливыми шагами.

– Будем искать. Кое-что есть на камерах, установленных в холле и на фасаде здания, но там качество хреновое.

– Завтра я уже смогу принимать посетителей? – поинтересовался Руднев.

– После обеда. А с утра мои люди еще тут поработают. Так что с вашего разрешения я кабинет опечатаю. Если что-то вам взять надо, то берите прямо сейчас, при мне.

Психоаналитик замялся, но потом все же произнес.

– Нет, ничего мне брать не надо, только плащ и портфель, – уже в приемной Руднев спохватился. – Канарейку накрыть надо. Фонари так светят, что не уснет. А она птичка нежная.

Он бережно прикрыл клетку с канарейкой пледом и вышел за дверь. Следователь тут же ее опечатал.

К одиннадцати часам вечера офисы в старом доме опустели. Сменилась охрана. На ночную смену заступали двое человек. Охранники привычно расположились в своей комнате, пили чай, играли в карты. На мониторах виднелись картинки с камер: подъезд к зданию, крыльцо, холл… Уже после часа ночи игру в карты пришлось прервать. К крыльцу подкатил полицейский «УАЗ». Двое правоохранителей с автоматами направились к стеклянной двери.

– Иди узнай, чего им надо? – Старший охранник всматривался в монитор.

Молодой пошел в холл.

– Какие проблемы? – поинтересовался он через переговорное устройство.

– Сигнализация в турфирме на втором этаже сработала, – зевая, проговорил один из полицейских. – Проверить надо.

– Сбой какой-то. Хомутнуло. Сейчас у нас все спокойно. Не то что днем, – покачал головой молодой охранник. – Я сам здание обходил.

– Слышал о ваших делах. Но есть инструкция. Должны проверить. Думаешь, мы для своего удовольствия по городу мотаемся?

Охранник открыл дверь, впустил правоохранителей. Ствол автомата тут же уперся ему в живот.

– Тихо, – сказал полицейский.

Через минуту оба охранника без лишнего шума были уложены «мордами в пол» и связаны. Из полицейского «УАЗа» выбрался Ларин, зашел в здание. И «бобик», и полицейские были самыми настоящими – Дугин постарался. Где-где, а в МВД своих людей у него хватало. Первым делом Андрей вытащил блок памяти из компьютера, присоединенного к камерам слежения, бросил его в сумку.

– Ключ от лифта у тебя? – нагнулся он к уху немолодого охранника.

– На столе лежит, – затравленно прохрипел тот. – Вы что собрались делать?

– Возьмем что нам надо и уедем. Если боишься за свою жизнь, то – зря. Ночь полежите, а утром вас сменщики освободят.

– Работу же потеряю, – уже осмелел охранник.

– Так работать нужно лучше, – пожал плечами Ларин. – Действовал бы по инструкции, мы б и в здание не вошли.

На третьем этаже Андрей сорвал с двери бумажную полоску с гербовой печатью. Зашел в кабинет. Отыскать записывающую аппаратуру оказалось задачей не слишком сложной. Системный блок с внешним жестким накопителем ожидаемо располагался в нижнем ящике письменного стола.