Андреа Камиллери - Телефон

Лейтенант Иларио Ланца-Скокка, командир Вигатской Части Королевских Карабинеров, любезно поделился с нами своим мнением о случившемся.

«Рассказ жены Скилиро соответствует истине, — сказал лейтенант Ланца-Скокка. — Скилиро каким-то образом узнал о подрывной деятельности зятя, и эта новость, мягко говоря, не доставила ему удовольствия. Образцовый гражданин, известный уважением к правопорядку, должен был считать позорным для себя и для своей уважаемой семьи тот факт, что в семейное лоно проник крамольник, подколодная змея. И он стал присматриваться к зятю, заодно поручив доглядывать за ним Калоджеро Яконо, своему человеку, юноше на складе у Дженуарди. Вчера утром Яконо, которого Дженуарди отослал со склада, велев при этом запереть ворота, не послушался и оставил ворота незапертыми, чем позволил бедному Скилиро незаметно войти в помещение склада. И тут Скилиро с ужасом видит, что зять занимается изготовлением бомбы! В попытке остановить его Скилиро грозит ему револьвером, но злодей набрасывается на тестя с кулаками. Действуя в рамках законной самообороны, Скилиро вынужден открыть огонь, после чего, устыдившись содеянного, убивает себя».

Наш корреспондент Эмпедокле Куликкья, естественно, спросил у блестящего офицера, как он объясняет, что взрыв произошел примерно через десять минут после выстрелов.

«Бедный Скилиро, — объяснил лейтенант Ланца-Скокка, — покончил с собой, будучи уверен, что убил Дженуарди наповал. Но преступник умер не сразу (змеи живучи!) и попытался спрятать бомбу. Выживи он, ему бы ничего не стоило придумать тысячу объяснений стрельбы, свалив всю вину на тестя. Однако не забывайте, что Дженуарди был тяжело ранен, руки плохо слушались его, и бомба взорвалась. Отсюда разница во времени между стрельбой и взрывом».

Королевские Карабинеры Вигаты продолжают расследование.

Лейтенанту Иларио Ланца-Скокка.

Часть Королевских Карабинеров.

Вигата.

Палермо, 20 августа 1892 г.

Лейтенант!

Сообщаю, что за проницательность, настойчивость и умение действовать, проявленные Вами в деле Дженуарди, Вам будет объявлена Благодарность с занесением в Личное дело.

1-го сентября с.г. Вы переводитесь в Палермо с назначением на должность моего первого адъютанта.

Вы доказали, что являетесь прекрасным офицером.

P.S. Уверен, Вам приятно будет узнать, что лейтенант Джезуальдо Ланца-Туро получил, по моему ходатайству, перевод в Рим, и ему также будет объявлена Благодарность.

Господину Антонио Спинозо.

Управление Общественной Безопасности.

Вигата.

Рим, 20 августа 1892 г.

На основании многочисленных жалоб, поступивших из разных источников относительно Вашего нежелания взаимодействовать с Королевскими Карабинерами Вигаты и чинимых Вами препятствий в начатом ими расследовании по делу известного смутьяна Дженуарди, Дисциплинарная Комиссия находит Ваше дальнейшее пребывание в Вигате несовместимым с атмосферой взаимного доверия, на котором должны строиться отношения между славным Корпусом Королевских Карабинеров и силами Общественной Безопасности.

Исходя из вышеизложенного, Вы переводитесь в Нугеду (Сардиния) в должности помощника начальника местного Управления ОБ.

Вам надлежит прибыть к новому месту назначения не позднее 10 сентября с.г.

Гранд-офицеру

Арриго Монтерки,

Квестору Монтелузы.

Рим, 20 августа 1892 г.

Господин Квестор,

излишне твердую позицию противостояния, занятую Вами по отношению к Его Превосходительству Префекту Монтелузы в деле известного смутьяна Дженуарди, можно было бы списать на позволительную разницу во взглядах, свободно выражаемых двумя высокопоставленными Представителями Государства, если бы Вы не вышли из допустимых границ. В действиях, предпринятых Вами с целью отстоять свою доморощенную теорию, оказавшуюся на поверку чудовищно несостоятельной, Вы не только дошли до систематического очернения двух блестящих офицеров Корпуса Карабинеров, движимых исключительно стремлением оставаться верными долгу, но и ввели в заблуждение Командующего Сицилийским Округом Корпуса, вынудив его принять ошибочные решения. Не довольствуясь этим, Вы постоянно потворствовали более чем сомнительным акциям своего подчиненного, Начальника Управления ОБ Вигаты.

Сожалею, но, с согласия Его Высокопревосходительства Председателя Совета Министров, я вынужден признать нецелесообразным Ваше дальнейшее пребывание в Монтелузе.

В течение месяца со дня получения этого письма Вам надлежит прибыть к новому месту назначения, а именно в Нуоро (Сардиния).

Надеюсь, Вы сумеете извлечь надлежащие уроки из недавнего прошлого и найдете возможность исправить далеко не лучшие стороны своего характера.

— Прошу извинить, господин квестор, что беспокою вас дома. Хочу попрощаться, сегодня после обеда уезжаю.

— Входите, входите, Спинозо. Как видите, я тоже готовлюсь к отъезду. Решил расстаться с Монтелузой раньше времени, думаю заехать на несколько дней в Сондало, там моя единственная дочь живет, у нее муж из тех мест. У них там отличный воздух.

— Я не знал, что у вас дочка есть.

— И не только дочка, но и внук, ему уже два годика, а я его еще ни разу не видел.

— Ого, сколько книг! Целая комната! Вы их не увозите? Оставляете в Монтелузе?

— Мой друг понемногу перешлет их мне в Нуоро.

— Господин квестор, хотите узнать смешную вещь?

— А разве в этой стране еще бывают смешные вещи?

— Оказывается, бывают. В Министерстве не знают географии. Не знают, где находится Нугеду.

— И где же находится эта дыра?

— В нескольких километрах от Нуоро. Вы по-прежнему будете моим начальником. Это меня утешает.

— Меня тоже. Извините, телефон звонит. Алло! Да, это я. Что вы, нисколько не помешали! Да ну? Невероятно! Я потом зайду попрощаться со всеми. До скорого. Спасибо.

— Ну, я пошел, господин квестор.

— Постойте, Спинозо. Хотите узнать смешную вещь?

— А разве в этой стране еще бывают смешные вещи?

— Это звонили из квестуры. Они только что узнали, что префекта Марашанно, который вернулся из отпуска, перевели в Палермо с поручением координировать работу всех префектов Сицилии. Вы не смеетесь?

— Нет, господин квестор. Всего доброго, до свидания.

— Хотите ограничиться рукопожатием? Полноте, Спинозо. Дайте-ка я вас обниму.

Перевод Г. Рубцовой и Н. Рыковой.

Пилат мне друг, но истина дороже (лат.). (Здесь и далее прим. переводчика.)

Франкетти Леопольдо (1847–1917) и Соннино Сидней (1847–1922) по поручению правительства исследовали в 1876 и 1877 гг. политическое положение в Сицилии и условия жизни сицилийских крестьян.

Для видимости (лат.)

Но достаточно об этом (лат.)

По собственному побуждению (лат.)

Платон мне друг, но истина дороже! (лат.)

Близнецы, сыновья Зевса (греч. миф.)

Что может быть слаще, нежели иметь кого-то, с кем можно было бы смело говорить обо всем, как с тобой? (лат.)