Сергей Рокотов - Слепая кара

Его радовало обстоятельство, что, когда он после убийства выходил из подъезда, никто его не заметил. И надо же было такому случиться, что накануне Вовку Трыкина забрала милиция! Он специально дал адрес любовницы Вовки на улице Гримау, надеясь, что его там возьмут и тот не сумеет доказать свою невиновность.

Но у того оказалось железное алиби.

Поплакал на похоронах Николая, выпил халявно водки на поминках, потом узнал от Любки, что арестовали Ивана Фомичева по подозрению в убийстве, что именно он взял деньги Николая, последними словами покрыл его и пожелал ему сесть за убийство, которого тот не совершал. И занялся своими делами.

Подработками и пропивонами.

…Купил Васька в ларьке бутылку водки с винтом, отхлебнул малость и покатился, словно колобок, домой, желая выпить там остальное и пожрать картохи с салом, которую должна была ему приготовить такая же толстая, как и снижена. А детей у него в этом, четвертом по счету, браке не было.

Дома его уже ждали. Оптимист Васька не обратил внимания на милицейскую машину у соседнего подъезда. А в квартире его на первом этаже сидели и курили лейтенант Сергеев и участковый Царев.

Сергеев и открыл дверь. Васька шаром вкатился в грязную прихожую. Тут его и скрутили. По инерции Васька оказал сопротивление, сила у него была недюжинная, ударил Царева в лицо, вырвался из длинных рук Сергеева и бросился бежать.

Но на лестничной клетке его встретили. И довольно сурово. Избитого Ваську скрутили, надели наручники и швырнули в воронок. Машина уехала в надвигающуюся темноту…

Уже на следующее утро Васька Сапелкин признался следователю Николаеву в убийстве своего собутыльника Николая Фомичева.

Теплым июньским вечером следователь Павел Николаевич Николаев ехал из управления домой на своем стареньком «жигуленке». День опять выдался тяжелый, он теперь вел дело об убийстве молодого бизнесмена. Парень двадцати восьми лет был застрелен в собственной машине, когда собирался ехать на работу.

Убийцы, естественно, были в масках, пистолет выбросили на дорогу около машины и исчезли. Дело было мудреное, из тех, которые очень трудно раскрыть. Но Николаев упорно допрашивал возможных свидетелей убийства, проживающих в этом доме, всех знакомых убитого, родственников, как всегда, вел дело кропотливо.

Еще было довольно светло, Николаев открыл окошко, ехал медленно, наслаждаясь свежим воздухом, проникающим в салон машины. Вдруг он почувствовал, как у него резко спускает правое переднее колесо.

Он убавил газ и сумел припарковаться около ресторана «Прага». С досадой вытащил из колеса здоровенный гвоздь.

Этого только не хватало! Как он устал, как хорошо было ехать по вечерней Москве, зная, что скоро он приедет домой, поцелует жену, выпьет законные сто граммов, вкусно поест, а перед тем, как завалиться спать, посмотрит по телевизору матч «Динамо» — «Зенит». И на тебе! Но делать было нечего, он вытащил из багажника домкрат и стал откручивать колесо.

Вытащил запаску, поставил на место. И уже собирался отъезжать, как вдруг увидел четырех молодых людей, выходящих из ресторана.

Двух похожих как две капли воды девушек вели под руки парень в очках, в черном костюме и галстуке и высокий красавец в модном пиджаке и светлых брюках. Девушки были красивы и нарядно одеты. Одна была в светлом бежевом платье, другая в отлично сидевшем приталенном костюмчике. Это были Наташа Павлова и Марина Покровская.

Николаев вдруг почувствовал волнение и закурил.

Он курил большими затяжками и глядел на молодых людей. Те узнали его и подошли к нему.

— Павел Николаевич! Добрый вечер! Какими судьбами? — улыбалась Наташа.

— Да вот, опять не слава богу! Колесо проколол, пришлось запаску ставить.

— Что-то у вас все проблемы с машиной, — улыбалась Наташа.

— Не везет вот, — смущенно проговорил Николаев. — И самое неприятное как только проблемы, сразу вы появляетесь.

— И не только я. — Наташа показала на Марину.

— Я и имел в виду вас обеих, — рассмеялся Николаев, вытирая платком грязные ладони.

— Давно не виделись, Павел Николаевич, — сказала Марина. — Добрый вечер.

— Добрый вечер. Да и хорошо, что не виделись.

Я предпочитаю встречаться с такими красивыми девушками вот здесь, а не в моем душном кабинете.

— Да уж, у вас так накурено, — покачала головой Марина.

Николаев развел руками.

— Минздрав предупреждает, но…

— Познакомьтесь, Павел Николаевич, — сказала Наташа. — Это мой муж Виталик.

— А это мой муж Стасик, — в тон ей произнесла Марина.

— Вы что, поженились?

— Да, поженились. Сегодня, — ответила Наташа.

— Обе вместе, — добавила Марина. — Только я во второй раз.

— Но с тем же человеком, — уточнил Стасик.

— Ну, поздравляю! — расплылся в улыбке Николаев, и бледное его лицо пошло бесконечными морщинками и сразу стало добрым и приветливым. — Так вы со свадьбы?

— Да вот, отметили свадьбу вчетвером, — сказала Наташа. — У нас с Виталиком денег нет на пышное торжество, а Марина со Стасиком сочли неприличным праздновать вторую свадьбу. Вот и выпили здесь шампанского и поужинали. И нам всем очень хорошо.

— Может, подвезти? — предложил Николаев.

— Нет, Павел Николаевич, когда мы рядом, у вас что-то с машиной всегда приключается. А толкать вашу машину в таких нарядах мы не хотим! — засмеялась Наташа.

— Сейчас за нами на моей машине друг приедет, — сказал Стасик. — Я батю не стал беспокоить.

Лицо Стасика пересекал глубокий шрам, и он прихрамывал. Но лицо излучало довольство. Он с обожанием глядел на вновь обретенную жену.

— А, вот и он! — крикнул Стасик, увидев подъезжающий к ресторану черный «Мерседес». — Борис, мы здесь!

— Ладно, счастливо вам, Павел Николаевич, — сказала Наташа.

— Спасибо вам, — добавила Марина.

— Да за что? — смутился Николаев. — Я-то что?

Слава богу, моя первоначальная версия не подтвердилась. Я очень рад, девушки, поверьте мне. А благодарить надо Костю Гусева, это он все помойки в ближайших дворах перетряхнул. Рылся там, как последний нищий. Ох, если бы не этот ножичек…

— Ладно, не надо о плохом, Павел Николаевич, — сказал Виталик. — Все хорошо, что хорошо кончается.

— Как мама, Наташа? — спросил Николаев.

— Нормально. Вот папа Стасика устроил ее работать в фирменный магазин. Хорошо зарабатывает. Мы завтра хотим посидеть у нас, ну, у Виталика, короче.

Там и мама будет, и бабушка Виталика.

— Только без нас, — уточнила Марина. — Мне такие стрессы ни к чему.

— Разберетесь, сестрички, — улыбнулся Николаев, — кому с кем встречаться, кому нет. А против Ивана Фомичева мы дело заводить не стали, выпустили его с миром в Сызрань.

— Да, да, мама говорила, — сказала Наташа. — Можно вас на минутку, Павел Николаевич?

Она взяла Николаева под руку и отвела в сторону.

— А что этот… Сапелкин?

— А он ответит по всей строгости закона, Наташа.

— А нельзя… ну, как-нибудь помягче? Чтобы уж не совсем?..

— Как помягче? Вы что, сочувствуете ему?

— Да, — вдруг резко произнесла Наташа.

— Ну, это нехорошо… А впрочем… Ну, что не расстреляют, это уж будьте спокойны. Но лет восемь получит, это как пить дать. Это умышленное убийство, Наташенька, а не что-нибудь… Да вы за него не тревожьтесь. Такие, как он, везде выживут. Вернется как огурчик, еще дел натворит…

— Ну ладно, все равно спасибо вам, Павел Николаевич.

— Наташ! Поехали Нас же ждут! — крикнула Марина, высовываясь из окошка «Мерседеса».

— До свидания, Наташа. Может, когда-нибудь и свидимся, — с грустью произнес Николаев.

— Ну, разве что, когда у вас в очередной раз сломается машина, засмеялась Наташа и побежала к «Мерседесу», где уже сидели Марина, Виталик и Стасик. Села, хлопнула дверца, и «Мерседес» быстро тронулся с места и поехал по бульварам.

А Николаев докурил сигарету, завел свой «жигуленок», посидел еще немного, уставившись в одну точку, и медленно покатил вслед за «Мерседесом». Но вскоре «Мерседес» повернул на Остоженку, и Николаев потерял его из виду.