Анатолий Галкин - Тихий омут

– Полный порядок.

– А ключи где?

– С собой… Я их всегда в нагрудный карман кладу. Так надежней.

– Хорошо… Тебя как зовут-то, лейтенант?

– Василий…

– Вот что, Вася, мы без тебя поедем… Ты только спокойно сиди. Не дергайся. У меня и автомат с предохранителя снят. Не резон тебе дергаться… Сейчас Николай у тебя ключи от машины возьмет и пистолет… Вот молодец. Я тебе твой пистолет вон под той березой оставлю. Видишь, там на повороте? Но это потом… Сиди смирно. Нам еще вещи надо собрать.

Только, когда грузовик проехал первые сто метров, Василий встал из-за стола, поправил форму и быстрым шагом направился по дороге. Заметив, что машина действительно остановилась у далекой корявой березы, лейтенант припустился как на кроссе в милицейской школе… Черт с ней, с машиной. Главное, что оружие он не потеряет. Свое, боевое, табельное…

Олег Крылов первый раз в жизни сел за руль грузовика, но в суматохе даже не вспомнил об этом. Трудности начались при переправах. Машина не слушалась руля, ее бросало, разворачивало, протягивало по скользким валунам. Спасало то, что, как такового брода не было. Везде – пологий берег и небольшие глубины: где по колено, где по пояс. Нет наших обычных илистых ям, омутов, водоворотов.

Через час пути Олег выбрал удобное для стоянки место и заглушил двигатель. Вывалившись из машины они разместились на траве и первые минуты просто молчали.

Тишина… Они впервые за последнюю неделю ощутили ее. Гомон Шереметьева, гул самолета, автобуса, грузовика, многоголосье банкетов, глухой грохот горного потока – все это осталось позади.

Общей картины всего, что случилось, не знал никто. И меньше всех знала Настя. Но первым начал задавать вопросы Олег:

– Давай, Николай, выкладывай все. Мы с Настей из-за тебя в такую заваруху влипли. Имеем право знать детали… Ты зачем к Дрожжину в сумку полез? И, как я понимаю, не в первый раз?

– Из любопытства… А ты зачем меня спасать начал?

– А я из глупости… Вот и отлично. Договорились. Один дурак помог другому любопытному. А заодно и Дрожжина грохнул, и Тиграна подстрелил, и пистолетик у представителя власти отнял, и машину милицейскую угнал. Какие еще вопросы?

– Здорово ты меня, Олег, припечатал. Но зря. Я и сам понимаю, что нельзя нам друг перед другом темнить… Я здесь по заданию… одной спецслужбы.

– И большая спецслужба?

– Очень большая.

– А мы тут по заданию маленькой спецслужбы… Ладно, Николай, эти подробности мы потом уточним, в Москве. Если доберемся… Что тебе известно о «Дронте»?

– Мало… Есть на них заказные убийства. Два случая точно знаю… Информацию на нужных людей собирают, телефоны слушают, «жучки» ставят… Я уверен, что в этой тетрадке Дрожжина все должно быть: заказчики, исполнители, жертвы, сроки. Я точно знаю.

– Откуда это ты знаешь? Да еще точно?

– А я в самолете и полистал. Всего пару минут. Дрожжин, когда уходил, всегда ее с собой брал. А один раз оставил. Это что-то вроде дневника. Списки, отчеты, планы. Но сразу не разобрать. Зашифровано. Ни одной фамилии нет. Только инициалы. «КЮИ» – это, понятно, Карин Юрий Иванович. Часто еще какой-то «БИК» встречается. Давай, Олег, посмотрим.

– Не время. Нам еще до Москвы добраться надо… Когда у них сеанс связи? Не могли они с Тимановских источников с базой связаться? Может нас Иван Полупанов уже с пулеметом ждет?

– Нет, Олег, связаться они не могли. И не смогут. Я же рацию в ущелье выбросил. Она у них в красной сумке была. А связь с Петропавловском через два часа. Успеем.

– Что Ивану-то врать будем?

– Это ты, Олег, сам сочиняй. Я буду больного изображать. Тем более, что действительно у меня все болит…

Ивана Полупанова они увидели издалека. Заслышав шум двигателя, он выбежал встречать – со стороны долины могла появиться только одна машина. Правда, Иван ждал ее через пять дней. Но, как ему показалось, он сразу понял причину их приезда, увидев за лобовым стеклом перебинтованного и заклеенного клочками пластыря Николая.

– Поранился? Со скалы упал? Я же предупреждал… Давай, Олег, мы его в залу отнесем, на диван.

– Не надо на диван. Его к рации поближе надо.

– В кабинет?

– Именно, Иван, в кабинет. Он очень хотел сам в Москву пару слов передать. Личное послание… У тебя когда связь с Петропавловском?

– Через двадцать минут…

– Вот и хорошо… Помогай, Иван.

То, что Полупанов называл кабинетом, больше походило на склад или мастерскую. Старенькая, похоже еще ламповая радиостанция стояла у окна на шатком самодельном столе. А широкий топчан располагался рядом в углу. И это было очень кстати.

Пока Николай очень натурально стонал на топчане и пока ждали момента связи, Олег сообщил Ивану об утреннем происшествии. О том, как Николай снаряжал порохом охотничьи патроны. И как ввалился в землянку Тигран, жаждавший покурить.

– И нет бы зажигалку взял. Так он за спиной встал и давай, дурак, спичками чиркать. И, конечно, искра в кучку пороха и… как шарахнет! Этому Тиграну только чуть ногу поранило. А Николая, видишь, всего посекло.

– А глаза? Как глаза-то?

– Зажмурил… но надо срочно в Москву. Мы прямо сейчас в аэропорт поедем.

– Но ближайший самолет только завтра.

– Будем ждать.

Иван, посмотрев на часы, надел наушники и начал щелкать тумблерами. Вот уже послышался привычный хрип, треск и стон эфира. И сразу же прорезался знакомый вызов: «Коряки – шесть. Отвечайте. Центр готовит связь с Москвой. Прием».

Иван потянулся к микрофону, но рука его зависла в воздухе. Он увидел, как Николай сполз с топчана и сделал несколько неуверенных шагов вперед. Вот он судорожно взмахивает руками в попытке сохранить равновесие. Вот всем телом падает на стол, ломая его и увлекая за собой и рацию и пристегнутого к ней Ивана…

Снова уложив Николая, Олег бросился спасать рацию. Даже поверхностный взгляд на нее не мог не обрадовать – восстановлению не подлежит.

Олег собрался было успокаивать Ивана, но этого не понадобилось. Тот просто сиял и даже не пытался скрыть своей радости.

– Вот спасибо. Вот удружил, Николай. У меня никак рука не поднималась. Двадцать лет я с ней горе мыкал. Мне товарищ Дрожжин сразу сказал: «Брось ты, Полупанов, эту рухлядь. Я тебе новую поставлю. Японскую. Спутниковую». А как ее бросишь. Работает ведь, зараза… Теперь уж все, спеклась… Как думаешь, Олег, быстро Дрожжин новую связь поставит?

– Как только сможет, так и поставит.

– Удивительный он человек, Дрожжин-то. Все сам знает, все умеет. Космическая связь – пожалуйста… Он сам-то не с космосом связан?

– Раньше не был… А сейчас, я думаю, налаживает отношения.

– Да… Вы, Олег, отдыхайте, а я пойду готовить встречу. К вечеру гости будут. Как рация из строя выходит – через три часа жди… Опекают нас. Берегут… Полковник и сам наверняка приедет – очень ему моя банька нравится…

Но они уехали почти сразу. Николай еще немножко постонал, требуя срочно врача и они быстро собрались. Не стали даже обедать, но по просьбе больного загрузили в машину полновесный сухой паек.

Встреча с полковников и его группой не входила в их планы. А значит дорога на Елизово и Петропавловск для них была закрыта. Более того – сегодня вечером, когда все станет ясно, их будут искать в аэропорту, а завтра – везде, по всей Камчатке. Надо думать, что у местной милиции опыт подобных операций был. Беглых здесь хватало…

Через час свернули на проселочную дорогу, которая вела на запад, к Охотскому морю. Позади остались горные перевалы и начинался настоящий сосновый корабельный лес. Все это очень отличалось от восточной части полуострова – холмистой, с редкими рощами каменной березы и корявой камчатской сосны.

Поселок Апача им удалось миновать по объездной дороге. Но впереди до портового поселка Большерецк было еще два-три населенных пункта.

Они свернули в лес и остановились, увидев впереди хутор – добротный сибирский дом за высоким забором. Других строений, кроме бани и сарая, рядом не было. Хозяйство такое же, как у Ивана Полупанова, но поменьше. Не особняк с комнатами для приезжих москвичей. Но и здесь могла оказаться рация. И если хозяин предупрежден, информация о проехавшем мимо окон крытом грузовике могла быстро достичь Петропавловска.

Они остановились на старых лесоразработках. На краю поляны стоял даже ветхий сарай с дырявой крышей – временная контора лесорубов.

Преображение милицейского грузовика не заняло много времени. Прежде всего сняли брезентовый верх, а кузов с открытым задним бортом был заполнен разнокалиберными бревнами, найденными в сарае ржавыми бочками, дырявыми ведрами, ящиками… Завершая процесс, Олег изукрасил машину глиной, мазутом, сосновой смолой. В получившемся транспортном средстве никто не смог бы узнать ухоженную гостевую машину. В лучшем случае – совхозный мусоровоз.

Но в полном объеме это проблему не решало. Они это хорошо понимали. Не было документов на машину. Их паспорта тоже не прибавляли уверенности – первая же встреча со стражем порядка могла окончиться кутузкой. Но главное – Николай. Его лицо и руки представляли из себя сплошную «характерную примету».