Евгений Иванов - Волк в овечьей шкуре

Чернов провел ладонью по блестящей от полироли панели и, не увидев следов пыли, сказал:

— Ты молодец, следишь за машиной. А другие порой ее месяцами не моют.

— Все зависит от того, как кому она досталось, — трогаясь с места, ответил Гордиенко, — Если я почти десять лет во всем себе отказывал, чтобы собрать на нее деньги, то по неволе вынужден с нее пылинки сдувать. А когда родители кому-то дарят автомобиль на День рождения, то и отношение к нему соответствующее.

Так за разговорами они быстро доехали до расположения склада вооружения. На территории в этот момент не было никого, кроме часового, стоявшего возле ворот и начальника склада, перебирающего на воздухе общевойсковые защитные комплекты. Увидев приехавшего начальника в сопровождении «особиста», он бросил свое занятие и поспешил им навстречу.

Прапорщику Рубану Ивану Степановичу шел 48 год, хотя выглядел он гораздо старше. По возрасту ему давно было положено выйти в запас, но в его случае, для этого не хватало выслуги. Он относительно поздно пришел на военную службу и поэтому стремился всеми возможными способами заработать себе недостающие годы службы. В его послужном списке на этот период имелось 5 льготных лет службы на Камчатке и два года Афганистана, где выслуга исчислялась — день за три, однако до полной пенсии ему все равно не хватало одного календарного года.

— Здравствуй, Степаныч, — протянул ему руку Чернов, — Вот, хочу осмотреть твой склад.

— А что случилось? — насторожился прапорщик и перевел вопросительный взгляд на Гордиенко. Тот, в свою очередь, пожал плечами и кивнул на Чернова.

— Хочу проверить, можно на склад проникнуть, минуя тебя, — улыбнулся Игорь.

В ответ Рубан расплылся в добродушной улыбке и уверенным голосом произнес:

— Исключено, товарищ майор, я сам ежедневно все проверяю. Могу поспорить на бутылку коньяка, что это не реально.

— Посмотрим, — неопределенно ответил Чернов и пошел вдоль периметра склада. Здание представляло собой стандартный авиационный ангар с металлической крышей и металлическими листовыми стенами, закрепленными кирпичным фундаментом. Игорь несколько раз попробовал крепления крыши и, убедившись, что все надежно зафиксировано, направился к основному входу.

— Ну что, товарищ майор, когда коньяк пить будем? — видя разочарование на лице майора, спросил прапорщик.

Чернов, не обращая внимания, на его слова, стал внимательно рассматривать кирпичную кладку возле входной двери. Вдруг неожиданно он присел на корточки и, взяв лежавший на земле гвоздь, провел им по шву между кирпичами. Внешний слой раствора моментально отлетел и верхний кирпич сам вывалился из кладки. Без особых усилий Игорь освободил один из стеновых листов и отогнул его. К всеобщему удивлению в стене образовалась достаточно внушительная щель, через которую мог бы проникнуть в помещение человек средней комплекции.

— А вот и лазейка, — победно воскликнул он.

Рубан виновато посмотрел на начальника и произнес:

— Этого не может быть. Я же каждый день все проверяю.

— А давайте, теперь посмотрим, что можно вынести из склада через эту щель, — предложил Чернов и, не дожидаясь приглашения, вошел в помещение.

К Рубану быстро вернулось самообладание и он уже совершенно спокойным голосом заявил Чернову:

— Игорь Геннадьевич, в любом случае, через этот лаз ничего из склада не вытащишь. Патроны, пистолеты, гранаты, запалы у нас хранятся в этой комнате. Он указал на бетонную постройку внутри склада. Ключи от нее есть только у меня. А здесь, — он указал рукой на общий зал, — хранится то, что поступает нам с центральных складов в специальной таре. Это авиабомбы, снаряды к авиационным пушкам, гранатометы, автоматы. Все ящики опечатаны нашей печатью, я это постоянно проверяю.

Чернов подошел к двери хранилища, где, по словам прапорщика, хранились патроны и, осмотрев замки, проследовал дальше к ящикам со снарядами.

— Вот видите, — указал Рубан на пломбы, — каждый ящик опломбирован и защелки обвязаны проволокой. Можете проверить, здесь все в порядке.

— Я сейчас проверять ничего не буду, а вот в понедельник утром в составе комиссии проверим все, вплоть до каждого ящика, — ответил Игорь.

Рубан, улыбнувшись, посмотрел на Гордиенко, но промолчал.

— И что открывать каждый из них будем? — удивился начальник службы.

— Будем, Сережа, будем.

— А зачем? Они же недавно полностью все проверялись, когда Степаныч уходил в отпуск. Даже наш акт есть о приемо-передаче. — не унимался Гордиенко, — Представляешь, сколько времени придется потратить? Мы так и за месяц не управимся.

— Но для какой-то цели кто-то этот лаз все же сделал? — привел свой аргумент Чернов.

— Да, это, скорее всего, солдаты, когда на посту стоят. Вот контейнер с гильзами. — Он указал на громадный деревянный ящик из-под авиационного двигателя. — Вполне возможно, что они их воруют на дембельские сувениры, — попытался оправдаться Рубан.

— Вот в понедельник и разберемся, — отрезал Чернов и протянул на прощание руку прапорщику.

— Иван Степанович, — обратился к Рубану Гордиенко, — завтра хоть и выходной, но ты с утра выйди, наведи порядок с документацией.

— А можно я с утра немного задержусь, — спросил начальник склада, — У меня завтра жена к дочке уезжает, проводить надо.

— Да, пожалуйста, — ответил капитан, — Лишь бы к понедельнику все было в порядке.

Он пожал руку прапорщику и поспешил догонять уходящего Чернова.

Назад в штаб они возвращались молча. Уже на стоянке, Гордиенко закрывая на ключ дверь автомобиля, сказал:

— Хорошо, что мы нашли этот лаз в хранилище, — он немного запнулся и поправил самого себя, — Точнее ты нашел. Было бы хуже, если б его нашли проверяющие из штаба дивизии. А то, что это сделали часовые, у меня нет никаких сомнений. Но вот с какой целью? Солдаты — народ непредсказуемый, их, куда не целуй, везде жопа.

— Это точно, — согласился Игорь.

Подойдя к штабу, Чернов протянул руку Сергею и спросил:

— Ну что, до понедельника?

— А ты к комбату не поднимешься? — вопросом на вопрос ответил Гордиенко. — У вас, насколько я понял, какой-то вопрос остался не решенным?

— Все-то тебе надо, — засмеялся Чернов, — Нет, не пойду. С Гуцулом в понедельник пообщаюсь.

Чернов развернулся и не спеша, направился к себе в кабинет.

В понедельник Игорь приехал на службу раньше, чем обычно. Его новый начальник, обосновавшийся в штабе дивизии, требовал доклада по обстановке на объекте к 8.30 утра. Чернова этот порядок устраивал, так как в это время линии армейской связи еще были свободными. Да и вообще, после службы на Севере, где Игорь работал под неусыпным контролем начальника, на новом, а точнее прежнем месте, он чувствовал себя относительно свободным. Непосредственный начальник находился в другом городе, и связь с ним поддерживалась только в телефонном режиме и то, по мере необходимости. В этом были свои неоспоримые преимущества, но были и недостатки. Ответственные решения приходилось принимать самостоятельно и отвечать за них, единолично, хотя по тому времени, все это было относительным.

Чернов дождался окончания гарнизонного построения, выждал двадцать минут, которые обычно командиры тратят для постановки задач начальникам служб, и спустился в кабинет к Гуцулу.

На этот раз командир батальона в кабинете находился не один. Перед приставным столом на вытяжку стояли, как нерадивые школьники перед учителем, начальник вещевой службы капитан Бартеньев и командир взвода охраны прапорщик Ларкин. Подполковник Гуцул ходил по кабинету из угла в угол и, не церемонясь в выражениях, осыпал их потоками отборного мата. Увидев на пороге Чернова, он замолчал, сел в кресло и, переведя дух, обратился к нему:

— Вот, товарищ майор, два новых Ваших клиента. Посади их в тюрьму, черт бы их побрал.

Он посмотрел грозным взглядом на стоявших перед ним военнослужащих и продолжил:

— Тоже мне, гребаные дети лейтенанта Шмидта. Дослужились до того, что начали друг друга на деньги разводить.

— А можно узнать, что произошло? — вмешался в разговор Чернов.

— А вот пусть тебе этот прапорщик расскажет, у него буйная фантазия.

Ларкин молчал, нервно перебирая в руках фуражку.

— Может, Вы расскажете, товарищ капитан. У Вас же хватило ума пожаловаться мне на этого прапорщика, — комбат на этот раз обратился к начальнику вещевой службы.

Но и тот оказался не более разговорчивым, нежели его сослуживец.

— Тогда я расскажу представителю особого отдела, какие защитника Отечества у нас служат, — он закурил сигарету, сделал две глубокие затяжки и продолжил:

— Представляешь, Игорь Геннадьевич, эти два персонажа вчера были ответственными. Один — ответственным по части, — он указал на Бартеньева, — Другой, — он перевел взгляд на Ларкина, — ответственным по роте охраны. И вот этому тщедушному прапорщику, вместо того, чтобы контролировать личный состав захотелось бухнуть в служебное время. И не просто бухнуть, а еще и на халяву, да плюс с финансовой прибылью. А самое главное, что выбрал он для этого развода ни кого-нибудь на стороне, а начальника службы, целого капитана, причем офицера, ответственного по части. — Комбат многозначительно поднял указательный палец вверх. — По сути, своего непосредственного начальника на тот момент.