Вячеслав Жуков - Киллер для мента

– Николаич, наша находка тебя заинтересует не меньше. Короче, в тайнике, в полу на кухне, мы нашли пачки долларов. Почти миллион. Представляешь? Одинокий старичок – и такие деньжищи! Вот тебе и «божий одуванчик». Что на это скажете, товарищ майор?

Туманов посмотрел на продавщицу цветов. Та уже начинала скучать. Держала в руке приготовленный букет. И Федор пожалел, что поспешил, заставил девушку выбирать цветы, заворачивать их в упаковку. Теперь ему придется выехать на место преступления, ведь не просто так позвонил Грек. Они там ждут его. А букет будет валяться на заднем сиденье «Жигулей». Жаль было цветов. Они успеют завянуть, пока он вернется домой. Жаль тратить деньги, зная, что завядший букет никому не доставит радости. По крайней мере, Даше уж точно. О подруге ее Федор теперь вообще предпочитал не думать. О какой уж тут вечеринке может идти речь.

У продавщицы лопнуло терпение. Ну и покупатель попался. Расплатился бы, забрал букет и трепался бы себе дальше сколько хочется. И она спросила с недовольством:

– Мужчина, вы будете брать цветы или мне их еще подержать, пока вы наговоритесь?

Сегодня явно был не ее день, и товар шел плохо. Отпускать Федора без цветов она не хотела. Пусть заплатит. Видно, есть у него деньги, раз не жалеет центы на трепотню по сотовому.

Федор с сожалением для себя признал, что нет у него выбора.

– Буду. – Он порылся в кармане, отыскав в нем завалявшуюся сторублевку, протянул ее продавщице и, получив букет, поспешил к оставленной машине.

Дверь в квартиру оказалась не закрытой. Тут же на площадке толпились несколько человек, скорее всего жильцы этого же подъезда, пытавшиеся заглянуть в квартиру через маленькую щелку в двери.

– Ну, что там? – послышался нетерпеливый женский голос.

Другой, мужской, недовольно проворчал:

– Да ни черта не видно. Милиционер стоит у двери, весь обзор загородил.

Федор пробрался сквозь толпу собравшихся. Без формы его никто не принимал за милиционера, поэтому самый любопытный старичок, заглядывающий в щель, чуть не отматюгал Туманова, когда тот довольно невежливо отодвинул его в сторону, чтобы зайти в квартиру.

Хозяин квартиры лежал в коридоре, загородив проход в комнату, поэтому Федору пришлось перешагнуть через него. На этот счет имелась нехорошая примета, но что поделаешь, если больше в комнату никак не попасть. Оперативники, следователь прокуратуры и криминалист с местным участковым… Федор не первый, кто так поступил. А ради работы не грех и позабыть о предрассудках. Не в гости ведь заглянул сюда майор Туманов.

Капитан Греков сидел за столом и беседовал с женщиной лет пятидесяти, боязливо поглядывающей на труп старика. Когда Туманов вошел, Грек сказал ему, кивнув на женщину:

– Соседка, Николаич.

– Да, – подтвердила та, – моя квартира рядом, через стенку, – махнула она рукой в сторону коридора и, покосившись на труп, перекрестилась. – Ох, горе-то какое. Ведь только вчера виделись с ним. И вот…

Соседка до прихода Туманова что-то рассказывала Греку, и теперь, чтобы не мешать, Федор сел рядом на диван, сказав женщине:

– Продолжайте, пожалуйста. Я тоже послушаю, если вы не против.

– Да мне особенно и говорить-то нечего. Он ведь у нас недавно живет, – женщина призадумалась, чтобы сказать точнее. – Пожалуй, месяца два с половиной. Не больше. Ну так, увидимся на площадке или в подъезде, поздороваемся и все. Он на улицу редко выходил.

– Понятно, – протянул Грек и тут же спросил: – А в гости к убитому кто-нибудь приходил? Ну, скажем, в течение последнего месяца.

Вопрос был задан с расчетом на то, что убийца мог знать старика, бывать у него. На двери не обнаружено следов взлома, и у оперативников появилось предположение, что старик сам впустил убийцу в квартиру. Незнакомый человек вряд ли бы вошел так просто.

– Убийц, – тихонько подсказал криминалист Мушкаренко, подсев к Туманову. Он сделал все необходимое, что касалось его работы, и теперь чувствовал себя свободным. – Их было двое. В коридоре на линолеуме хорошо сохранились следы кроссовок. Снимки я уже сделал.

Но, казалось, Туманова сейчас больше заинтересовало другое, то, что говорила соседка. Между собой они успеют переговорить в отделе.

– Нет. В гости к нему никто не ходил. Уж я бы все знала, живем ведь через стенку. Вот только сын… – продолжила соседка.

– Сын? – На этот раз вопрос задал Туманов. – Значит, у него есть сын? Неплохо бы его вызвать сюда, – глянул Федор на капитана Грекова. – Некоторых хлопот удастся избежать. Например, не надо опечатывать квартиру. И уточнить о похищенном… Уж он-то знает, что пропало.

– Вы адрес сына не знаете? – оживленно спросил Греков у соседки.

Та смутилась. Но потом поняла, что оперативники просто не в курсе. И сказала со вздохом, словно это касалось ее лично:

– Да какой там адрес? Нет, адреса я не знаю. Да и вряд ли он вам нужен…

Греков с Тумановым переглянулись.

– Простите, но что означают ваши слова? – нахмурился Греков.

– Три дня назад Валентин Павлович схоронил сына…

– Схоронил? – Этот вопрос Туманов с Греком задали одновременно. А криминалист Мушкаренко, немало удивившись услышанному, с сочувствием поглядел на убитого. Вот выпала доля старику.

– Понимаете, сын Валентина Павловича был инвалидом… Ну и, чтобы унять боль, частенько принимал наркотики. Так говорил про него сам Валентин Павлович. Кажется, у него случилась передозировка.

Двое понятых из числа жителей подъезда, приглашенных лейтенантом Ваняшиным, больше были не нужны, и, не желая посвящать посторонних в детали, Туманов поблагодарил их и выпроводил, приказав участковому отогнать всех любопытных от двери.

Следователь прокуратуры, заполнив протокол осмотра места происшествия, вышел с операми в кухню покурить. Но когда соседка заговорила о сыне, вернулся в комнату. Его тоже заинтересовала такая последовательность. Умирает сын. Потом убивают отца. И эта куча долларов… Сплошная непонятка.

Потом, когда была составлена опись и опечатана дверь квартиры убитого Приходько, следователь спросил у Федора:

– Ну, что скажешь, сыщик? Совпадение это или преднамеренное устранение сына с отцом? Думаешь, из-за долларов старика ухлопали?

Федор не решился дать конкретный ответ. Да и преждевременно.

– Тут есть над чем голову поломать. Хотя такую версию исключать нельзя. Только не мешало бы узнать и причину такого устранения. А если это действительно всего лишь совпадение, то уж слишком роковое. Тогда получается, папаша с сынулей здорово нагрешили. Чего сейчас говорить? Будем работать. Искать убийц, – пообещал Федор.

– Ну, флаг вам в руки. – Из уст прокурорского следака это прозвучало как благословение. Разместив свое сдобное тело на сиденье машины, следователь не поленился напомнить: – Будут новости, не сочти за труд позвонить. Обрадуешь старика, – сказал он и уехал.

Даша перемерила несколько платьев и с сожалением для себя поняла, что все они устарели. Хотелось чисто по-женски пококетничать. Ведь там наверняка будет много мужчин. Подруга ясно это дала понять. Не зря же предлагала прийти без Федора. И совсем неплохо, если их горящие глазки весь вечер будут нацелены только на нее.

Звонок Федора взбесил ее. Вот уж не ожидала от него такой бяки.

– Ну, как же так, Федор? Ты же обещал. И подруга обидится, если мы не приедем. Я же не знала, что тебе придется задержаться. Пообещала, что мы приедем. Представляешь, что она подумает обо мне? Неужели ты не можешь хоть раз в жизни плюнуть на свою работу? Пусть там поработают без тебя.

– Извини, Даша. Но я не могу. Знаешь что, – сказал Федор, помолчав и подумав, – раз уж ты обещала, поезжай без меня. Ладно?

– Что? Без тебя? И ты меня вот так отпускаешь? Ну, ладно, дорогой.

Федор заметил в голосе девушки обиду. Но уже ничего не мог поделать. Если не пустит, это потом все равно же обернется упреком.

– Знаешь, Даша, это не телефонный разговор. Но там, куда я еду, – труп. И я должен там быть. Понимаешь? Вместе с ребятами. Обязан.

Но Дашу такое объяснение не устроило. Она недовольно хмыкнула.

– Раз должен, то поезжай. Пожалуйста. Я тоже тебя отпускаю.

– Даша, я за тобой потом заеду, – пообещал Федор. Адрес подруги он знал. Оставалось только уточнить, во сколько заехать. Но Даша решила не надеяться на его обещание. Сказала несколько обиженно:

– Не надо за мной заезжать. Я потом возьму такси, – и положила трубку, подумав: «Ну о чем еще можно с таким человеком говорить?»

С тех пор как переехала к Федору, она стала чувствовать себя затворницей. Одну он ее не отпускал ни в театры, ни в кино. Чего уж говорить о том, чтобы сходить в ресторан. Ресторан – это для Федора рассадник разврата, и одиноким красавицам там не место. И с подругами она почти совсем перестала встречаться. Прямо дикость какая-то.