Татьяна Полякова - Мой любимый киллер

— Пенсионеры старые, вот тетя Варя, например…

— У меня же… другая работа…

— Ага…

Я села на диван, потому что ноги держали плохо, и притянула к себе Ваньку.

— Я так по тебе скучала, — прошептала я, улыбаясь, изо всех сил стараясь не зареветь — секретные агенты, должно быть, не плачут.

— И я, мам. — Он положил голову мне на колени, погладил мою руку ладошкой, смешно сморщив нос. — Я знаю, я уже большой, и плакать стыдно, только… мамочка, скажи мне, пожалуйста, слова, как раньше…

Слезы катились по моим щекам крупным горохом, а я гладила волосы сына и шептала:

— Чеширский кот, Колокольчик, Заинька мой, маленький белый зайчик…

Я услышала звук подъезжающей машины и подняла голову. Ванька тоже услышал, вскочил и закричал радостно:

— Папа приехал! — Запнулся, вытер нос и сказал:

— Дядя Витя.

А потом вприпрыжку кинулся к калитке. Я вздохнула и встала на пороге: по тропинке, держа за руку моего сына, шел Саша.

— Привет, — сказал он мне, подходя ближе.

— Для покойника ты неплохо выглядишь, — съязвила я.

— Пора было выходить из игры, — пожал он плечами. — Я не люблю, когда мной начинают интересоваться.

— Ты имеешь в виду Креста?

— И его тоже… — Он наклонился к Ваньке:

— Ванюша, иди-ка в дом, поставь нам чаю, а мы с мамой немного поболтаем на веранде.

— Я варенье абрикосовое достану, ладно?

— Давай.

— Что это за бред про тайных агентов? — спросила я, когда Ванька исчез в доме.

— Должен я был как-то объяснить ребенку, почему у него другое имя. Дети любят боевики…

— Значит, перед взрывом ты…

— Значит, — кивнул Саша, а я спросила:

— Почему? Он усмехнулся:

— Не знаю. Все было как обычно… Когда вы уехали на рынок, я спокойно вошел в дом… потом появились гости… У меня был приказ, а войти в дом незаметно не было никакой возможности. Я не оправдываюсь… я мог бы позвонить и сказать, что в доме бомбы, но я этого не сделал, сидел и думал… о разном, одним словом. И вдруг увидел Ваньку. Есть вещи, которые словами не объяснишь. Я подозвал его, сунул в машину уже без сознания… дальше ты знаешь. Я хотел подержать его пару дней и отвезти в город. Но идти с ним в милицию было рискованно, а бросить посреди улицы, маленького, беспомощного, не мог. Думал, что с ним делать. Родственников нет, значит, детдом, ну и как-то так получилось… в общем, он стал мне сыном, которого у меня никогда не было… Бат узнал о мальчике случайно, сначала удивился, потом понял…

— Да, я помню: он ведь хороший парень, — перебила я.

— Потом Бату стало известно, что ты жива. Мы были убеждены: ты знаешь, куда твой муж спрятал деньги. Бат прибился к Лене Свину, чтобы быть в курсе дел, а я решил познакомиться с тобой. Потом деньги перестали меня интересовать.

— Очень тронута. Ты болтался рядом и прикидывал, чем все это закончится?

— Можешь поверить, это было нелегко… Я… ты ведь уже догадалась?

— Несколько часов назад, когда узнала твое настоящее имя. Эта ваша манера давать прозвища: Бат, Ключик… Бат не стал мудрить, и поэтому в его картотеке появился Вик. До смешного просто.

— Да уж… Я… я хотел, чтобы ты знала: я не притворялся и не лгал. Я говорил правду.

— Да пошел ты… — Я выдернула пистолет из-за пояса и сняла с предохранителя. — Ты… ты даже не понимаешь… Там была моя мать… там… ты их убил.

— Точно, — вздохнул он. — А потом два года был отцом твоему ребенку… Хорошим отцом…,

— Заткнись! — крикнула я, тут послышались шаги, и Ванька позвал нас:

— Мама, папа, идите, у меня все готово!

— Давай ты убьешь меня чуть попозже, — предложил Саша. — Я ж никуда не денусь. Не стоит портить Ваньке праздник.

Ванька показался в дверях, я торопливо убрала пистолет, покачала головой, а потом усмехнулась:

— Сукин ты сын, герой.