Александр Войнов - Киносценарий «Бриллианты из подворотни»

-Плачу двойной куш.

Вечер. – Как всегда, мне везет- бормочет Шлихт , усаживаясь поудобнее и пряча сидор с продуктами под лавку. Воронок перевозит подследственных из МУРа в Бутырскую тюрьму. Общее отделение забито до отказа и начальник конвоя закрывает Шлихта в « стакан»--маленький одиночный отсек, величиной с телефонную будку. В стакане не так душно , через зарешоченное окно в двери видно кусочек синего неба и мелькающие лица прохожих. На светофоре воронок останавливается и в стакан долетает обрывок разговора и весёлый женский смех.

Воронок проезжает автоматически открывающиеся ворота и останавливается на тюремном дворе. Издали слышится лай собак и отрывистые команды с предыдущего автозака. Конвоир открывает дверь и по карточкам выкрикивает фамилии подследственных. Шлихта вызывает последним. Он прыгает на бетонный пол и громко смеется. Конвойные собаки затихают и внимательно следят за каждым его движением.

За Шлихтом с лязгом закрывается дверь. Общая камера переполнена. На сорок шконок претендуют около ста человек и хата напоминает муравейник.

-Привет ворам и смерть сукам (Варианты –ментам, блядям) –во весь голос произносит Шлихт и поднимает вверх правую руку с зажатым кулаком ,приветствуя сокамерников.

Издали слышен одобрительный гул. К Шлихту подходит смотрящий хаты. Он чисто выбрит , спортивный костюм хорошо сидит на его фигуре и вид у него внушительный.

Какая статья и откуда родом , братан?- обращается он к Шлихту.

Смотрящий и Шлихт прогуливаются по камере и тихо разговаривают.

-Завтра утром повезут на суд троих. Одна из шконок твоя . А, пока поспишь сидя за столом. На пол не ложись, это тебе не по масти.

Утро. Вертухай открывает дверь камеры , стучит ключом по металлической ручке и кричит противным прокуренным голосом.

-Встать на проверку.

-Не кричи, не дома и дома не кричи – слышен голос из дальнего воровского угла.

Сонные зеки нехотя слазят со шконок и строятся в проходе и замирают от удивления. В камеру , вместо обычного корпусного, четким шагом входят три гестаповских офицера. Судя по нашивкам и погонам, чины у всех высокие. Зеки в недоумении, но замешательство быстро проходит и все кричат:

-Ура! Наши пришли!!!

И, вдруг, все замирают. В одном из гестаповцев узнают корпусного Ваньку Коньголову. Корпусной бьет доской для подщета ближайшего зека по спине и орет не своим голосом.

-Я вам покажу «наши». Всех сгною в изоляторе. - И кроет трехэтажным матом.

Шлихт повнимательнее всматривается в лица офицеров и узнает актеров Вячеслава Тихонова и Леонида Броневого. Из троих Тихонов самый трезвый. Он брезгливо смотрит на орущего Коньголову и сквозь зубы цедит:

-Руссише швайн. Доннер веттер.

Штирлиц открывает рот , хочет что-то добавить , но передумывает и закрывает рот.

-А, с немецким у тебя туговато, герр офецир- громко замечает Шлихт- видать уроки прогуливал.

-Всякое бывало - сознается Штирлиц по русски.

Зеки весело смеются. Шеф берлинского гестапо смеется вместе со всеми. Он пьянее других и еле стоит на ногах. Броневой обводит зеков поросячими глазками, громко икает и, махнув рукой, выходит на коридор. За ним уходят Коньголова и Штирлиц.

Зеки с интересом обсуждают случившееся. Открывается кормушка. Баландер раздает завтрак и сообщает:

-В Бутырке снимается фильм «Семнадцать мгновений весны».

Полдень. Узкий и длинный тюремный коридор. Прапорщик обходит камеры и стучит в двери.

-Приготовиться к прогулке.

Прогулочный дворик, расположенный на крыше тюремного корпуса оштукатурен серым раствором под «шубу». Сверху натянута металлическая сетка. Зеки ходят от стены к стене ,курят, сидя на корточках и спорят об амнистии и побеге. Видно, что это любимые темы. Шлихт отходит в дальний угол и отжимается на кулаках. Рядом с ним отжимается смотрящий.

-Свободу любишь?- шепотом спрашивает он у Шлихта.

-Люблю до безумия – так же тихо отвечает Шлихт.

--Тогда готовься на «Серпского», на экспертизу . Если твой фарт, может признают невменяемым, отвалишь на «принудку» на вольный «дурдом» и через пол года будешь на воле, потому, как статья у тебя не социально опасная . А не прокатит, так месяц на больничной койке поваляешься, молочной каши поешь досыта и на медсестер посмотришь. Я спец по психиатрии и натаскаю, что и как.

-Добро, земляк. Я в долгу не останусь - отвечает Шлихт.

Полдень. Прапорщик подводит Шлихта к двери с табличкой «2е симулятивное отделение», открывает ключом дверь и заводит в длинный коридор. Дежурная медсестра регистрирует Шлихта в журнале и направляет в палату. В чистой светлой палате паркетный пол начищен до блеска. Два ряда коек застелены белыми простынями. Посредине палаты общий стол с лавочками. На входе сидит сестра наблюдения и читает «Работницу».

-Принимай пополнение - обращается к ней дежурная медсестра- у тебя сколько свободных коек?

-Было две , теперь остается одна.- отвечает сестра наблюдения и внимательно осматривает Шлихта. Она указывает пациенту в угол на две аккуратно застеленные койки.

-Занимай крайнюю.

Слышен шум включенного вентилятора. Коридорный прапорщик громко кричит:

-Перекур.-

Из палат медленно выползают одетые в одинаковые пижамы, пациенты и понуро бредут в курилку.

Сестра инструктирует Шлихта.

-В палате курить категорически запрещено. Перекур каждый час.

-Я не курю - отвечает Шлихт. Он укрывается одеялом с головой и засыпает.

Сестра что-то отмечает в журнале наблюдения.

10ть часов утра. После завтрака сестра наблюдения громко командует.

-Обход. Прошу всех встать возле своих коек. Зеки нехотя принимают вертикальное положение и замирают. В палату , в окружении аспирантов и доцентов, входит заведующая отделением. Она поочередно подходит к каждому подследственному и, вместе с лечащим врачом, задает несколько вопросов.

К Шлихту обращается женщина лет тридцати и представляется.

-Я ваш лечащий врач. Меня зовут Ольга Святославовна. Как ваше самочувствие?

-Я не на что не жалуюсь - отвечает Шлихт.

-После обхода я вызову вас на собеседование. Вы пробудете здесь месяц. И только после этого комиссия будет решать степень вашей вменяемости в момент преступления. В том случае, если вас признают невменяемым, то вместо реального срока, вы будете направлены в психбольницу вольного типа.

День. Шлихт входит в палату и видит, что на соседней койке в позе лотоса сидит мужчина лет тридцати пяти. Он высокого роста, худощавый и жилистый. Лицо продолговатое, иконописное и выразительное. Такие лица встречаются не часто и надолго запоминаются.

Время обеда. Все дружно усаживаются за стол. Угрюмый зек басит:

-Желаю всем волчьего аппетита и арестантской ненависти к работе.-

Гориллоподобный сексуальный маньяк громко смеется. Остальные одобрительно улыбаются и стучат ложками.

Место за столом рядом со Шлихтом остается свободным. Новичок, сидящий в позе лотоса , никак не реагирует на стук ложек и мисок. К нему подходит сестра наблюдения и спрашивает:

-Храпов, вы , почему не обедаете?

-Сегодня пятница. До воскресенья я голодаю. Так советует Порфирий - отвечает он.

Сестра что- то записывает в журнал.

День. Шлихт и Храпов лежат на койках и разговаривают.

-Да, пришлось поездить по стране - говорит Храпов. Последние годы работал директором пушной фактории за полярным кругом. Скупал пушнину у охотников якутов и сам охотился, капканы ставил.

-Ну и как навар - интересуется Шлихт.

-Дело прибыльное - отвечает Храпов - но, помимо этого, я еще начальником почты и сберкассы и завмагом был в одном лице. Все в своих руках держал.

-Как же ты это умудрился?- удивляется Шлихт.

-Русаков там единицы. Не приживаются. Климат не подходит. А кто задерживается, спивается от тоски и одиночества. Я только за счет йоги продержался пять лет. До миллиона хотел дотянуть , но на последнем круге не вписался в поворот. В итоге, госхищение в особо крупных размерах. Освобожусь, придется все начинать сначала.