Иван Жагель - В стиле «фьюжн»

— Ну, как вам у меня? — махнул он рукой, внимательно наблюдая за реакцией гостя.

— Дорого, но… как говорится, нет предела для совершенства.

— Хе-хе! В самую точку! На все на это мне пришлось выбросить столько…

Хозяин дома горестно покачал головой.

— Вряд ли я обойдусь вам дешевле. Если мы, конечно, договоримся, — показал зубы Чернов.

— Ха-ха-ха! — теперь уже просто зашелся от смеха Кисин. — Я знаю, что вы сейчас в моде, но зачем же сразу меня запугивать?! — Он подошел к стеллажу с книгами, нажал где-то и часть полок повернулась, открыв бар, с внушительной батареей бутылок. — Что будете пить?

— «Метаксу».

— Что?! — Михаил Михайлович повернулся с таким видом, будто бы его попросили налить полстакана яду. — Как вы можете употреблять эту гадость?! У меня, наверное, ее даже нет… — он порылся внутри и спросил: — Может, обойдетесь хорошим французским коньяком?

Федор и сам не любил «Метаксу». Она была таким же прикидом, как и его «коллекционный „Порше“». К счастью, этого напитка в России практически нигде не бывало — ни в частных домах, ни в барах — и ему редко приходилось себя насиловать. Хотя, бывало, нарывался.

— Ну, хорошо, давайте коньяк, — без особого энтузиазма кивнул Чернов.

— Тебе плеснуть что-нибудь? — спросил Кисин у сидевшего на диване помощника.

Однако тот молча поднял руки, словно защищаясь от предложения начальника. Он вообще вел себя как отлично вышколенный слуга: вроде бы постоянно рядом, но абсолютно не заметен.

Налив себе и гостю, хозяин дома поставил бокалы на низенький столик, вокруг которого стояли диваны и кресла, и уселся напротив Федора. Он буквально сиял от предвкушения предстоящего разговора — его глаза превратились в узенькие щелочки, а уголки рта растянулись чуть ли не до ушей.

— Знаете, я в последнее время много о вас слышал и даже кое-что читал… — издалека начал Михаил Михайлович.

Сухоруков не соврал: он как следует обработал своего шефа. Чернов посмотрел на Арнольда, и тот быстро кивнул ему в ответ, еще раз убеждая не стесняться.

— Любопытно было бы узнать, что обо мне пишут. Сам-то я не читаю ни газет, ни журналов. А телевизора вообще у меня нет — старый год назад сломался, а новый покупать не хочется.

— Хе-хе-хе! — всколыхнулся всем туловищем Кисин. — Счастливый вы человек.

— Утверждение довольно спорное… — заметил Федор.

Он не спеша наклонился вперед, взял бокал и пригубил его. Конечно, никакая «Метакса» в подметки не годилась этому благородному напитку.

— Нет-нет, вы человек счастливый! — заупрямился Кисин. — Каждый день занимаетесь творчеством.

— Ну, разве что…

— Не гневите Бога! Лично мне всю жизнь пришлось заниматься такими банальными вещами, как завоз товаров, ремонт холодильников, составление бухгалтерской отчетности. Да и серьезно интересоваться искусством я мог позволить себе лишь после того, как кое-что заработал… Кстати, мне было бы очень любопытно узнать об основных направлениях в области дизайна. Что сейчас здесь главное?

— Что сейчас главное? — сделал еще один глоток Чернов. — Да то же, что и всегда: дизайн, как и любое другое искусство, должен задвигать!

— Как-как? — суетливо переспросил хозяин дома и даже повернулся одним ухом, чтобы лучше слышать. — Простите, не понял…

— За-дви-гать! Ну, или вставлять!

— Вставлять?! О-хо-хо! — опять задрожал он животом, откидываясь назад. — Вы так характеризуете степень эмоционального восприятия?

— Естественно. Вот чего, скажем, не хватает в вашей гостиной…

— Чего? Кстати, учтите, вся моя мебель сделана на лучших фабриках Италии.

— Да какая разница! При всем при этом здесь не хватает каких-то оригинальных идей, акцентов. Когда есть изюминка, дом становится уютным и без таких дорогих вещей. Уверяю, тогда половину из них можно было бы выбросить, и вы об этом ничуть не пожалели бы.

— Ну, если вы имеете в виду модный сейчас минимализм… — показал свою осведомленность в современных дизайнерских течениях Кисин. — У одного моего хорошего знакомого в абсолютно пустой комнате стоит суперсовременный телевизор, а на пол брошена пара подушек. Вот и все! Хе-хе! Моя гостиная и в самом деле от этого далека.

Чернов брезгливо поморщился:

— В моем присутствии прошу не употреблять подобных слов. Никогда! Минимализм! — передразнил он. — Вы еще скажите: индастриал!

— А это-то что такое?! — Михаил Михайлович тревожно выпрямился, озабоченно наморщил лоб, словно ожидая услышать что-то ужасное.

Он был удивительным собеседником, чутко подыгрывавшим любому настроению партнера и даже предугадывавшим, что сейчас будет сказано.

— Индастриал подразумевает бетонный потолок, кирпичные стены без всякого намека на штукатурку, грубо сваренные металлические конструкции… В восторг от этого приходят только люди, находящиеся на стадии развития шимпанзе. Точно так же только идиоты могут заменить классический диван на брошенные на пол подушки или на пятнистый пуфик в виде раскормленной коровы. Говоря об акцентах, я имел в виду совсем другое: среди красивых, удобных вещей должно встречаться что-то потрясное, необычное!

— Например?

— Например… Вот Арнольд мне рассказывал, — Федор в очередной раз бросил взгляд на внимательно слушавшего их треп помощника, — что на аукционе вы приобрели двух бронзовых танцовщиц Дега и хотите найти им достойное место в своем доме, как-то особо их преподнести. Из-за этого, насколько я понял, весь сыр-бор…

— У вас уже есть какие-то идеи? — удивленно поднял брови Кисин.

— Ну… кое-что… Понятно, что просто поставить статуэтки на две тумбы, как делают в музеях — это скучно. Вам самому такой вариант не нравится и вы явно искали другое решение…

— В том-то и дело!

— А почему бы, скажем, не поместить их в стеклянный куб?! Этот своеобразный аквариум можно было бы подвесить посреди комнаты и грамотно подсветить. Он хорошо смотрелся бы даже над этим журнальным столиком. Представьте, ваши гости сидят на диванах и любуются танцовщицами.

Чувствовалось, предложение очень понравилось хозяину дома. Он заерзал в кресле, заулыбался.

— Подвесить прямо здесь? — последовал от него глуповатый вопрос.

— Конечно, при этом все в гостиной надо кардинально перестроить, — оговорился Чернов. — А есди вас беспокоят вопросы безопасности, то куб можно изготовить из бронированного стекла, и к шнуру, на котором он будет висеть, подвести сигнализацию. Весь вопрос в деньгах.

— Отлично придумано! — воскликнул Кисин. — Так мы и сделаем!

— Это только первые прикидки…

— Нет-нет, я хочу получить ваш стеклянный куб! Гениально! Пусть все ходят вокруг него и облизываются. Вы мне начинаете нравиться! — он восхищенно посмотрел на Федора. — Кстати, пойдемте, я покажу танцовщиц.

Несмотря на лишний вес и округлые формы, Кисин легко вскочил и побежал из гостиной, увлекая присутствующих за собой. Ему явно хотелось похвастать.

В коридоре им встретилось какое-то существо в розовом, похожее на взбитый крем. Оно мяукнуло что-то и стало подниматься по лестнице на второй этаж.

— Киска, у нас в доме замечательный гость! — крикнул вслед Кисин. — Хочешь познакомиться?

В ответ дама в розовом халате, в розовой косынке на голове, под которой угадывались бигуди, и в пушистых розовых домашних тапочках подарила всем слащавую улыбку и продолжила свой путь наверх.

— Жена, — ничуть не расстроившись и не смутившись, бросил хозяин дома, сразу же забывая о ней.

Рядом с гостиной находилась небольшая комнатка, запертая на несколько замков. Во всяком случае, пока Кисин возился с ними, он успел объяснить:

— До окончательного решения вопроса, где поставить и как обеспечить сохранность танцовщиц, я поместил их сюда. Пришлось заделать окно решетками, стены укрепить металлическими прутьями и подвести к двери сигнализацию, иначе страховая компания не хотела заключать договор. Все-таки мерзавцы эти страховщики! — вдруг вспылил Михаил Михайлович. — Платишь им сумасшедшие деньги, а они еще морочат тебе голову! Словно общей охранной системы в доме им недостаточно! Два дня ходили у меня и все вынюхивали! Представляете?!

Очевидно, эта комнатка когда-то была просторной кладовкой или гардеробной, но сейчас из нее вынесли все, кроме небольшого столика. Единственное окно и в самом деле было забрано густой, в палец толщиной решеткой, а на стенах видна была свежая штукатурка, скрывавшая сделанный здесь недавно металлический каркас.

На столике на специальных деревянных подставках стояли две бронзовые статуэтки высотой около восьмидесяти сантиметров. Это были молодые балерины. По их позам чувствовалось, что они или разминаются перед выходом на сцену, или занимаются в балетном классе. Эдгар Дега не только с неподражаемым мастерством отлил в металле юные гибкие тела девушек, но и одел их в юбки из обычного тюля, уже посеревшего от времени, а косы перехватил атласными лентами.