Элмор Леонард - Контракт с коротышкой

— Мигуэль что, бассейн не чистил? Давно пора.

— Гарри…

— Иду, иду. — Он подошел к двери. — Слушай, если кто-то вломился в дом, почему не сработала сигнализация?

— У меня нет сигнализации.

— Отключила?

— У меня ее никогда не было.

И верно, сигнализация была в доме в Вествуде, где они с Карен жили. Она обычно приходила и забывала ввести код для отключения… Теперь сигнализация есть у Марлен — вместе с домом, где она установлена. Он женился на Марлен — она отвечала у него за развитие проектов — после того как Карен вышла замуж за Майкла. Потом, когда оба брака практически одновременно закончились разводами, он сказал Карен, что это знамение и они снова должны соединиться. Но Карен ответила, что не верит в приметы — это полная пурга, потому что она читает свой гороскоп каждый день. Марлен вышла замуж за парня, который в свое время возглавлял производственный отдел «Парамаунта», а сейчас ставил комедии положений на телевидении — одна из них о семье с говорящей чихуахуа. Крошечная собачка, говорящая с липовым пуэрториканским акцентиком: «И чо ето ты на меня уставиться?» Этой собачке постоянно не везло. Он подумал: что было бы, если бы Карен жила сейчас не в этом доме, а в том, что в Вествуде, своем псевдофранцузском шато, высоко в Беверли-Хиллз, над огнями Лос-Анджелеса, построенном в конце двадцатых для одной кинозвезды и переходящем с той поры из рук в руки?

— Чо ето всегда я? — спросил он с пуэрториканским акцентом, застыв в дверях.

— Потому что я девушка, — ответила бледная фигура с кровати. — И ты крупнее меня. Намного.

Гарри в рубашке и трусах начал спускаться по спиральной лестнице, а голоса становились все отчетливее, он уже различал отдельные слова, реакцию аудитории. Громкость специально была выбрана такой, чтобы звук услышали на втором этаже.

Похоже, транслировали шоу Леттермана. Плитка в зале неприятно холодила его босые ноги. Мексиканская плитка и примитивистское искусство — и везде полы из твердой древесины, за исключением кабинета. Вся удобная мягкая мебель в чехлах времен Майкла исчезла. А в кабинете среди множества фотографий других деятелей кино и плакатов на отделанных деревянными панелями стенах по-прежнему висели его портреты.

Он прошлепал к кабинету. Дверь полуоткрыта, внутри темно, лишь огромный тридцатидвухдюймовый «Сони» светится. Дэвид Леттерман с кем-то разговаривал, но уже не с Шеки, это был совсем другой голос.

Стола, за которым они с Карен сидели и трепались, попивая виски, видно не было. Карен говорила, что читала сценарий и, возможно, согласится на роль. «О, правда? Значит, хочешь вернуться в кино? Замечательно». А он все ждал подходящего момента, чтобы рассказать ей о своей ситуации. Великолепная возможность, но есть проблемы. Пауза. Вдруг она предложит: «Может, я могу помочь?» Так нет, она сказала лишь, что ему следовало бы похудеть.

Впрочем, надежда еще есть. Предложение остаться было неплохим знаком. Она заботится о нем: «Тебе нельзя садиться за руль в таком состоянии». Заботится, но не настолько, чтобы разрешить ему переспать с ней, так сказать, в память о днях былых. Раздраженная Карен заявила: «Если думаешь, что ностальгия заставит меня переспать с тобой, — забудь». Он мог пойти в комнату для гостей или вызвать такси. А, плевать, переспать с ней не столь уж важно, главное, они вновь стали друзьями. А когда он скользнул в постель, она промолвила: «Я говорила серьезно, Гарри, мы будем просто спать».

Но не вытолкала же она его из постели пинком.

Так что, открывая дверь кабинета, он чувствовал себя вполне уверенно и практически не сомневался, что в комнате никого нет. А если и есть, то какой-нибудь обкурившийся друг Карен, актеришка, решивший пошутить. О'кей, он лишь небрежно кивнет этому шутнику, выключит телевизор и отправится спать.

Большая часть комнаты скрывалась в полутьме, на экране Дэвид Леттерман и его собеседник, музыкант Пол Шаффер, изо всех сил старались выглядеть стильно. Босые ноги Гарри ступили на теплый ковер.

— Вот черт! — Он аж подпрыгнул, вскрикнув от неожиданности.

Леттерман и Пол Шаффер исчезли, экран погас, и зажглась настольная лампа.

За столом, чуть сгорбившись и положив перед собой руки, сидел парень, которого Гарри раньше никогда не видел. Худой и крепкий, весь в черном, темные волосы, темные глаза. Парень лет сорока.

— Гарри Зимм? — тихо поинтересовался он. — Очень приятно. Меня зовут Чили Палмер.

Гарри схватился за грудь.

— Господи, надеюсь, вы знаете, что делать, если у меня вдруг случится сердечный приступ, — пробормотал он, все еще думая, что это — друг Карен.

Непринужденное поведение, пристальный взгляд, который, правда, почти ничего не выражает, темные, глубоко посаженные глаза…

— Ты куда пропал, Гарри? — спросил его парень.

Гарри медленно опустил руку по животу, всем своим видом стараясь показать, что контролирует ситуацию и ничуть не смущается своего бесштанного вида.

— Мы знакомы? Что-то не припоминаю.

— Только что познакомились. Я же сказал, меня зовут Чили Палмер.

Парень говорил с акцентом жителя восточного побережья, возможно Нью-Йорка или штата Нью-Джерси.

— Ну, что поделывал?

Гарри был все еще слегка пьян, что придавало ему некоторую уверенность. Он, конечно, не дерзил, но и не робел.

— Вы имеете в виду, что я делаю здесь?

— Если хочешь, начни с этого.

Расстроенным он не выглядел, да и на скандал тоже не нарывался. Но если у него есть ключ, здраво рассудил Гарри, значит, его отношения с Карен ближе, чем просто дружеские. Возможно, Карен затеяла достаточно грубую игру.

— Зашел в гости, вот и все, — начал объяснять Гарри. — Спал в комнате для гостей, услышал телевизор… Это вы его включили?

Чили ничего не ответил. Он просто сидел и смотрел на него. По сценарию он мог бы быть главным злодеем — или его помощником, в зависимости от бюджета. Испанец или итальянец. Не маньяк, но достаточно дерзкий злодей, затеявший какую-то аферу. Несколько небрежно одет в черную поплиновую куртку на молнии.

— Вы работаете в кино, да? — Гарри нашел наконец ответ на мучивший его вопрос.

Парень улыбнулся — не слишком широко, но так, чтобы были видны его ровные белые зубы. Наверняка коронки, Гарри был просто уверен в этом. Парень — актер, друг Карен; она все знала — не зря же так настаивала, чтобы именно Гарри спустился вниз, — и устроила эту дерьмовую пробу. Парень испугает тебя до смерти, тем самым докажет, что может играть, и получит роль в новой картине.

— А если бы у меня случился сердечный приступ?

Парень не пошевелился, продолжая играть свою роль. Выражение лица его не изменилось, оставалось по-прежнему холодным.

— По-моему, ты не выглядишь больным. Подойди-ка сюда. Присаживайся и расскажи, чем занимался.

А парень совсем неплохо играет. Гарри расположился в складном парусиновом кресле. Незваный гость не сводил с него глаз. И делал он это неплохо — умел смотреть пристально и в то же время незаметно. Хороший кадр: худой темноволосый парень, на переднем плане — бутылка виски, ведерко со льдом и бокалы, оставленные на столе. Гарри провел рукой по редеющим волосам. Почувствовал, что пора сделать очередной перманент, подправить волосы, добавить им пышности, избавиться от мышино-серой седины, завоевывающей все большее пространство. У парня были густые темные волосы — как и у всех людей подобного типа, — только постриженные очень коротко, чтобы подчеркнуть форму черепа. Весьма эффектно.

— Гарри, ты смотришь на меня? — спросил парень.

Гарри опустил руку:

— Смотрю.

— Я хочу, чтобы ты смотрел только на меня, о'кей?

— А я что делаю? — включился в игру Гарри.

Почему бы нет? Парень был либо из Бруклина, либо из Бронкса. Если он притворяется, то выходит это очень достоверно.

— Ладно, тогда расскажи, как твои дела?

Неплохой актер, но надоедливый.

— У меня нет сценария, — пожал плечами Гарри, — поэтому я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Сценария у тебя нет, — согласился Чили, — а как насчет долга в полторы сотни штук?

Гарри ничего не ответил.

— Молчишь? Помнишь, как двадцать шестого ноября ездил в Лас-Вегас, останавливался в «Лас-Месас»?

Разговор начинал приобретать связь с реальностью.

— Приезжая в Лас-Вегас, я всегда останавливаюсь в «Лас-Месас». И всегда там останавливался. Много лет подряд.

— Ты знаешь Дика Аллена?

— Дик Аллен — мой очень хороший старый друг.

Может, все-таки сценарий? Откуда Карен обо всем узнала?

— И как далеко ты намерен зайти?

— Уже зашел, Гарри. Но не я, а ты. Ты подписал маркеров на полторы сотни, просрочил платеж на шестьдесят дней и никому не объяснил, в чем проблема.

Нет, все-таки не сценарий.

— Черт возьми! Ты что, сборщик долгов? Пришел сюда, вломился в дом посреди ночи! Я думал, ты — актер, явился пробоваться на роль.