Альберт Баантьер - Маска смерти

Инспектор с трудом взобрался на высокий табурет перед стойкой бара – на свое постоянное место, откуда открывался хороший обзор и весь зал был как на ладони.

Фледдер немедленно примостился рядышком.

– Лоутье вытер руки о грязноватый жилет.

– Сколько лет, сколько зим! – радостно бормотал он, оглядывая обоих приятелей. – Я вижу, вас никогда не мучает жажда… Или так много работы, что даже некогда заглянуть к старине Лоутье и пропустить стаканчик?

Де Кок улыбнулся.

– Преступники отдыха не знают, значит и у нас каникул не бывает! – почти пропел он. – Раньше люди крали, потому что были бедны, а сейчас крадут от жадности: сколько им ни дай, все мало, и они хотят иметь еще больше. Такие вот дела…

Хозяин кафе с озабоченным видом заглянул ему в лицо.

– А ты что такой мрачный, Де Кок?

– Да я не мрачный, Лу, просто я подумал: в прежние времена моя мать не всегда могла дать мне на завтрак кусок хлеба, как ни старалась… у моей доброй матушки его просто не хватало. – Он помолчал, задумчиво глядя перед собой. – Но сейчас-то, когда у людей все есть, что заставляет их красть?

Тощий Лоутье, как бы прислушиваясь, наклонил голову.

– Значит, у тебя все-таки какие-то неприятности?

Старый инспектор только отмахнулся.

– Налей-ка мне лучше своего фирменного пойла… – устало сказал он вместо ответа.

Лоутье стремительно нырнул под стойку бара и извлек оттуда бутылку французского коньяка. Осторожно поставив ее на стойку, он нежно погладил этикетку с золотой надписью: «Наполеон».

Де Кок просиял. Он был иногда не прочь пропустить стаканчик хорошего коньяка. Инспектору очень нравилась сама эта церемония: хозяин кафе самолично торжественно наполнял золотистым напитком круглые бокалы, предварительно согретые на спиртовке, затем бутылка снова исчезала под стойкой – до следующего раза.

– Я чувствую, ты занят каким-то необычным и очень нелегким расследованием, Де Кок…

– Почему ты так решил?

Тощий Лоутье неопределенно улыбнулся.

– По тебе это сразу видно, – сказал он. – У тебя, когда попадается заковыристое дело, всегда становится такой отсутствующий вид и взгляд прямо отрешенный…

Де Кок рассмеялся и полез во внутренний карман пиджака. Вытащив оттуда фотографию Розалинды ван Эвертсоорд, он положил ее на стойку перед Лоутье.

– Знаешь ее?

Лоутье наклонился, разглядывая фотографию.

– Ты считаешь, я должен ее знать? Де Кок ухмыльнулся.

– Да нет. Честно говоря, Лоутье, я не думал, что ты ее знаешь. По-моему, она не из тех женщин, что крутятся в этом квартале.

Хозяин кафе продолжал внимательно изучать снимок.

– Ты ищешь эту женщину?

– Да.

– А что с ней случилось?

– Она… исчезла… Возможно, лежит сейчас на дне Северо-голландского канала. Там нашли ее автомобиль. Но ее друг уверяет, что она странным образом исчезла в больнице Южного Креста.

Мышиная мордочка Тощего Лоутье болезненно сморщилась.

– В больнице Южного Креста? – переспросил он. Де Кок кивнул.

– Так, по крайней мере, уверяет ее друг.

– Подумать только, точно такая же история… Де Кок недоуменно уставился на него.

– Какая еще история?

Тощий Лоутье всплеснул руками.

– Помнишь Бертуса из Утрехта?

– Ну?

– Там несколько дней назад точно так же исчезла девушка.

Выйдя из кафе, Де Кок и Фледдер направились в сторону Ахтербюргвала. На улицах стало намного больше народа, чем час назад. Ближе к вечеру секс-бизнес явно набирал силу.

Фледдер, молча шагавший рядом с инспектором, время от времени с озабоченным видом поглядывал на Де Кока, но тот невозмутимо шел посреди тротуара в своей съехавшей на затылок старой шляпе.

– Этого не может быть! – нарушил наконец молчание Фледдер.

– Чего не может быть?

– Да я про эту девушку Бертуса из Утрехта.

– Ты не веришь, что она тоже исчезла в больнице Южного Креста?

– Но это же сущая чушь! – Фледдер с трудом сдерживал раздражение. – Как можно в это поверить, у наших больниц незапятнанная репутация!

Де Кок нетерпеливо дернул плечом.

– Nil nobis absurdum – ничему не удивляйся.

– Что вы хотите этим сказать?

– А то, что следователь должен быть готов к любым неожиданностям.

– Вы знаете этого Бертуса из Утрехта? Де Кок ухмыльнулся.

– Он что же, страдает такими же навязчивыми идеями, как этот странный молодой человек? – допытывался Фледдер.

Старый сыщик сдвинул шляпу на затылок.

– Бертус из Утрехта – типичный сутенер. Однако этот сутенер относится к своим подопечным с отеческой заботой.

– Неужто встречаются такие? – Встречаются!

– У этого типа не все в порядке с головой? Де Кок засмеялся.

– Ну нет, с головой все в абсолютном порядке. Всякий раз, когда наши пути пересекались, этот ловкач обводил меня вокруг пальца. Были случаи, когда я вот-вот готов был ухватить его, но он выскальзывал из сетей в последнюю минуту.

– А в чем он подозревался?

– Укрывательство… торговля краденым… и вообще всем, что приносит деньги: например, антиквариат… произведения искусства. Вообще-то он живет на доходы от проституции, но, насколько мне известно, ни одна из женщин ни разу на него не донесла.

– Может, из страха?

Де Кок решительно замотал головой.

– Нет. У девиц не было причин на него жаловаться, он обходился с ними очень хорошо… Я же говорю: он по-отечески опекал их.

Некоторое время они шагали молча. Перешли через мостик к Ауде Кенигстейг и свернули направо, на Форбюргвал. Де Кок остановился перед зеленой лакированной дверью и позвонил.

– Что нам здесь понадобилось? – удивился Фледдер.

– Это резиденция Бертуса из Утрехта, – пояснил Де Кок.

Инспектор с улыбкой разглядывал мужчину, представшего перед ними. На Бертусе был красный бархатный халат, расшитый золотым шнуром, на волосатой груди блестела золотая цепочка с медальоном.

Бертус провел их в комнату, где тяжело опустился в кресло и устремил глаза к потолку.

– Вы пришли меня арестовать?

Де Кок покачал головой и, пододвинув к себе кожаный пуф, сел без приглашения напротив хозяина дома.

– Нет, мы просто решили нанести тебе дружественный визит, – сказал он.

Бертус скорчил ироническую гримасу.

– Не могу похвастаться, что полицейские часто балуют меня своими дружественными визитами! – буркнул он.

Де Кок не отреагировал на это замечание и продолжал внимательно разглядывать старого сутенера. Судя по всему, он остался вполне доволен его видом: чуть округлившееся лицо, седые вьющиеся волосы, настороженный взгляд светло-голубых глаз… Инспектор представил хозяину дома своего помощника:

– Мы с моим коллегой расследуем дело об исчезновении одной молодой женщины, – сказал он.

– А какое это имеет отношение ко мне?

– Никакого… – Де Кок добродушно улыбнулся. – Во всяком случае, насколько мне известно… Несколько дней назад в больнице Южного Креста исчезла молодая женщина, а сегодня на дне канала обнаружили ее автомобиль… пустой. – Он задумчиво пощипал нижнюю губу. – Насколько мне помнится, с тобой произошел точно такой же случай. Говорят, что одна… э-э… твоя знакомая тоже испарилась в больнице Южного Креста?

Бертус кивнул.

– Аннетье, – сказал он. – Ее звали Аннетье Схеепстра. – Он откинулся назад, отчего еще больше открылась его волосатая грудь. – Послушайте, – продолжал Бертус, – только поймите меня правильно: я не уверен, что она пропала именно в больнице Южного Креста. Могу сказать только, что с той поры я ее больше не видел.

– А ты был тогда с ней? – спросил Де Кок, ткнув в его сторону пальцем.

– Когда именно?

– Ну в больнице, когда она исчезла?

Словно желая защититься, Бертус выставил перед собой ладони.

– Потише, не так быстро… Если вы не будете торопить меня, я вам выложу все, что знаю. Аннетье Схеепстра некоторое время работала здесь у меня, на Валах. Славная девчонка и очень старательная, но легкомысленная, как бабочка, порхала с места на место, и на нее никогда нельзя было положиться. То исчезнет на несколько дней, то снова появится. В конце концов она подружилась с одним парнем… знаете, из этих самовлюбленных спортивных молодцов, которые денно и нощно заботятся о своем здоровье. Она жила с ним на квартире в Пюрмеренде. Ах да зачем я все это вам рассказываю? Можно подумать, у меня нет других забот! Аннетье… вы знаете этих девиц, которые не в силах выдержать обыкновенную жизнь… Де Кок понимающе кивнул.

– Но ты тем не менее не выпускал ее из поля зрения?

Бертус покачал головой.

– Да нет… Зачем? Не хватало мне еще бегать за каждой сумасбродной девчонкой! Просто дня два назад Аннетье позвонила мне и сказала: «Бен, мне нужно съездить в Амстердам, в больницу… поедешь со мной?»

– Ну и что же ты?

– Сначала я даже перепугался: «Боже мой, девочка, что с тобой? Ты больна? Тебе предстоит операция?» Она ответила, что ничего серьезного, просто она почувствовала какой-то упадок сил и пошла к врачу, а тот выписал ей направление в больницу Южного Креста.