Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»

– Он может бояться огласки чего-то такого… Может быть у него не все в порядке на сексуальной почве?

– Глупости, он чуть ли не официальный педераст и главный попечитель гей-клуба «Блю-Драгонс». Что, впрочем, не мешает ему иметь супругу. По слухам, у нее не все в порядке с головой.

– А что если он опасается суда за уголовку?

Генерал с сочувствием посмотрел на Барского и подытожил:

– Наверное, всем в стране, кроме тебя, старикаша, известно, что он начинал как «торпеда» в Муромской преступной группировке, пять раз привлекался к уголовной ответственности за отмывку денег мафии, вышел в уголовные авторитеты на торговле «живым товаром», продавал в немецкие и ближневосточные бордели русских девчонок. Всего через руки его агентства прошло свыше пяти тысяч баб, о пятистах из которых с тех пор ни слуху ни духу.

– В таком случае он может быть связан с зарубежными разведцентрами…

Генерал сердито махнул рукой, прерывая его.

– Разве ты не помнишь, что именно он два года назад совершенно открыто передал президенту США списки наших резидентов за рубежом, так сказать, в знак наступления «эры дружелюбия»? По сравнению с ним Пеньковский выглядит просто патриотом.

– Черт побери, но как такой человек может руководить государством?! – воскликнул Барский.

– Да ты еще совсем мальчишка, – насупился Кравцов. – Неужели ты думаешь, что на совести Андропова, Брежнева, Хрущева, Сталина, да и того же Ленина было меньше воровства и крови? Но они вместе с тем боролись за светлейшие, самые прекрасные идеалы человечества, и отдельные их проступки не отражались на общем курсе государства. Капиталисты боялись нас как огня, союзники пресмыкались перед нами, народ день в день получал зарплату…

«На которую нечего было купить», – подумал Барский.

– … и пусть в отдельных регионах страны порой встречались отдельные случаи дефицита…

«…масла, муки, мыла, мяса, сигарет, спичек, белья, зерна, колбасы…»

– Однако в целом народе жило стремление к лучшему будущему. Сейчас же по вине Корсовского и иже с ним господ-дерьмократов мы скатились в такой тупик, что потребуются десятилетия на то, чтобы вновь выстроить все нарушенные экономические связи. Как могут честные порядочные люди не вмешаться в этот хаос? Впрочем, я отвлекся. Да будет тебе известно, что сейчас этот человек оказался на крючке у шантажиста. Причем у настолько влиятельного шантажиста, что наш вице-премьер действительно испугался и готов есть у него из рук. И любим мы его или нет, мы обязаны оградить его от посягательств… Ты себе представь, что если этот шантажист по совместительству работает… даже не на ЦРУ, а на любую из зарубежных разведок – нашей стране грозит катастрофа.

– По-моему, – проронил Барский, – Корсовского в том году уже пугали семью чемоданами с компроматом. И он не испугался.

– Зато теперь он трясётся от ужаса, – улыбнулся Кравцов и вдруг стал похож на кота, который знает, что мышь близко. – Он настолько напугался, что давеча его увезли в больницу с сердечным приступом. Больше того, мне известно, что он чем-то напуган настолько, что от паники почти лишился рассудка. И если мы сможем узнать, что его так напугало… то уверен, что мы… э-э-э… сможем избавить страну от нависшей над ней угрозы.

Улыбка сошла с его лица, и он снова стал просто профессиональным следователем, излагающим факты своему помощнику.

– А факты таковы. В окружении Корсовского есть человек по имени Берзиньш, – продолжил он. – Ингмар Берзиньш, латвийский стукач и бывший наш сексот, улизнувший оттуда во время их «революции». Благодаря его стараниям в свое время в тюрьмы были отправлено столько народу, что на родине ему оставалось только выбирать между расстрелом и виселицей. Он постарался вывезти и семью тоже, хотя и другим маршрутом, но их вовремя перехватили. Они все еще в Латвии, из-за чего наш герой очень расстроен. Короче говоря, этот сука обосновался у нас и получил у Корсовского место секретаря. Он по профессии экономист, работал в Минфине и еще до перестройки контачил со своим нынешним шефом по службе, наезжал в командировки. А наш Корсовский из тех, кто скорее наймет на это место умного эмигранта, чем своего бездарного соотечественника. Во всяком случае, Берзиньш работает у Корсовского уже девять месяцев. На этом кончаются факты, которые мы можем проверить. В остальном приходится доверять Берзиньшу на слово. Где-то с неделю назад он звонил в латвийское посольство и говорил с их военным атташе. Он передал ему, что имеет важные сведения относительно своего шефа, которые он хотел бы продать. Ценой будет разрешение его семье покинуть Латвию. И хоть звонил он по телефону-автомату, но наши слухачи засекли его, наружка проводила, установила личность, но… – генерал опять тепло улыбнулся, – дальше этого кабинета информация не пошла

– И что же поведал соотечественникам этот сексот?

– Он сказал, что последние шесть недель Корсовский получает cообщения, которые очень похожи на попытку шантажа. Во всяком случае, он ими запуган. Первого из них было достаточно, чтобы вызвать небольшой сердечный приступ. Берзиньш очень ярко описал процесс чтения. Он сказал, что Корсовский выглядел дьяволом, слишком долго пробывшим в огне – не правда ли, весьма образное сравнение. Когда он прочел сообщение, то смог лишь стереть его и потерял сознание.

– Неужели?

Барский искоса поглядел на бумагу.

– Интересно, что же такого было в этом письме? Как я уже говорил, мне кажется, этого человека не так просто сломить.

– Не в письме, Валер, а в сообщении. Дело в том, что Корсовский, как и многие теперь, пасётся в Интернете. Он имеет там свою секретную анонимную страничку. Разумеется, написать ему может каждый, кто… имеет к ней доступ, знает пароль, код… Полагаю, что так с ним общаются его биржевые маклеры, агенты, которые скупают ему недвижимость по всему миру, может быть, политические деятели.

– А у нас есть ее код?

– Код ее может быть изменен в любой день по желанию владельца. Знать его в точности может лишь оператор сервера, расположенного в Белом доме. Но с этой стороны он надежно прикрыт.

– И все же…

– И все же кто-то проник на страничку экселенца Корсовского и написал там гадости. Более того, если верить Берзиньшу, он сейчас сломлен. После первого пакостного письма было еще три, и Корсовский развалился на части: почти не ест, плохо спит и сидит на лекарствах, которые едва-едва поддерживают его… Нет, пока нет никаких требований денег, – не дожидаясь вопроса заявил Кравцов. – Берзиньш почти уверен, что его шефу даже не известен автор этих писем. Конечно, он не может в этом поклясться, но полагает, что лишь в последнем письме был какой-то намек на адрес.

– В последнем письме! Вы хотите сказать…

Барский даже подался вперед.

– Да, мы получили его. Берзиньш наложил на него руку два дня назад, но не отдал шефу. Он скопировал его, стер из компьютерной памяти и вручил его нам, как доказательство своей лояльности, хотя и удалил адрес. Адрес он даст в обмен на свою семью.

– Но ведь вы сказали, что он связывался с посольством…

– Ой, какой ты непонятливый. Все верно, но на следующий день ему позвонил один человек и на чистом латвийском языке представился сотрудником посольства, офицером разведки и предложил встретиться. Теперь Берзиньш, если ему надо связаться со своими, звонит сюда, в кабинет напротив моего. Там дежурит пресловутый «офицер», тридцать лет проработавший в бывшей «братской республике». А теперь… – Кравцов вынул из своей папки половинку листа бумаги. Вручая его Барскому, он казался несколько озадаченным.

– Это звучит безумно, но мы должны быть уверены. Конечно, очень велика вероятность того, что это всего лишь обман со стороны Берзиньша, но мы обязаны знать точно.

– Да, в нашей работе порой приходится покопаться в чужом белье.

Барский взял бумагу. На ней был стилизованный рисунок виселицы, выполненный средствами компьютерных значков и всего две строчки, написанные стандартным шрифтом. Рисунок изображал фигуру человечка рядом с виселицей. Над фигурой была петля, и под рисунком – надпись: «Я все еще думаю о цыганке, которая погубит тебя».

– Цыганка, ну-ну! И вот этой херни, оказалось достаточно, чтобы вызвать у великого финансиста сердечный приступ? Я был о них лучшего мнения.

– О ком, о цыганках?

– Нет, о финансистах.

Барский еще раз глянул на фотографию.

– Интересно, что ты об этом думаешь? Мне действительно интересно…

– Будем рассуждать логически – что нам даст раскрутка этого дела? – проговорил Барский. – Это или обман со стороны Берзиньша или нечто вроде мрачной шутки, которая действительно способна заарканить Корсовского. Помните английскую поговорку? «У каждого есть мертвец в сундуке». Похоже, именно такой сундук наш прибалт у своего шефа и обнаружил. Нет, я не думаю, что это обман. Если бы этот стукач решил что-то нам навесить на уши, он сделал бы это тоньше. Показывали вы это нашим специалистам?