Владимир Колычев - Грубые развлечения

– Ты мог бы позвонить, сказать, что тебя не будет, – обиженно произнесла она.

– Ты не поверишь, но не было возможности позвонить... – Знаешь что, – заторопился Дмитрий Александрович, – давай поговорим в другом месте, здесь небезопасно. Встретимся сегодня на нашей квартире, обстоятельно обо всем поговорим...

Вообще-то это была не их квартира. Старый друг Дмитрия Александровича на юг на все лето уехал, оставил ему ключи... Но это детали.

В назначенное время Ася была на месте. Дмитрий Александрович ее ждал. Он уже не выглядел таким растерянным, как утром. Строгое выражение лица, сведенные на переносице брови. Взгляд не то чтобы холодный, но не такой, как прежде, в нем начисто отсутствовало желание. Да и Ася не была настроена на то, чтобы бросаться к нему в объятия. Хотя и хотела, чтобы он, как прежде, пригрел ее у себя на груди, приласкал.

– Почему ты не позвонил мне, не сказал, что уезжаешь в командировку? – укоризненно спросила девушка.

– Не было никакой командировки, – не глядя на Асю, покачал Дмитрий Александрович головой.

– Ты что, меня обманывал? – возмущенно распахнула она глаза.

– Выходит, что да... Видишь ли, я долго думал и понял, что нам не стоит больше встречаться.

Ася почувствовала себя так, будто на нее ведро помоев вылили.

– Ты что, разлюбил меня? – спросила она. И сделала шаг назад.

– Да я, в общем-то, никогда тебя и не любил... – жестко произнес Дмитрий Александрович. Он решил сразу поставить точки над i, чтобы девчонка ни на что не рассчитывала.

– Но как же... А наши встречи...

– Седина в бороду, бес в ребро. Кризис среднего возраста... В общем, мне нужно было только твое юное тело.

Он смотрел поверх нее. Не хватает совести глянуть ей в глаза... Действительно, показатель «счетчика» совести у него на нуле.

– Так что, ты меня использовал? – сказала Ася, и ресницы у нее задрожали.

– Выходит, что так... Раскаиваюсь и прошу прощения.

– И это все, что ты можешь сказать? – произнесла Ася, и как она ни старалась сдержать слезы, из ее глаз все же выкатились две слезинки.

– Извини, что так вышло... Я знаю, ты хотела, чтобы я бросил жену, но это невозможно. Я люблю Варвару. И то, что изменял ей с тобой... глупость. Говорю же, бес попутал... Давай расстанемся друзьями, это единственно приемлемый вариант...

Ася непонимающе смотрела на Дмитрия Александровича. У нее земля под ногами горит, а он о каких-то приемлемых вариантах толкует...

– А ты знаешь, что у нас будет ребенок? – делала она последнюю попытку удержать его. – Я залетела! Понимаешь, от тебя!

– Я этого не хотел, – поморщился он. – Можешь ругать меня, можешь проклинать, но мое решение остается в силе. Больше встречаться мы не будем! – категорично заявил он.

В какой-то миг Асе показалось, будто она оказалась в зале суда и ей зачитали приговор – смертная казнь через повешение... Как же она будет жить без Дмитрия? Действительно, лучше умереть...

– А проблему с твоей беременностью нужно решать, – как сквозь вату доносились до нее слова Дмитрия Александровича. – Ты молодая, красивая. У тебя еще будут мужчины. А с прицепом замуж не всякий возьмет... В общем, от ребенка нужно избавиться...

Ася с ужасом смотрела на человека, которого совсем недавно превозносила до небес. Он только что убил ее, теперь собирается убить зародившуюся в ней жизнь.

– С клиникой вопрос решим, денег на аборт дам, в этом ты можешь не сомневаться...

Ася не помнила, как добралась домой. Сцену расставания, обратный путь – все заволокло горьким туманом... Всю ночь она проплакала. А утром отправилась в больницу.

Она любила Дмитрия Александровича и... ненавидела его. Она уже не хотела от него ребенка. Она вообще ничего в этой жизни не хотела... Врач осмотрела ее, сказала, что беременность не превышает одного месяца. Пыталась отговорить ее от аборта, но Ася рассказала ей сказку о пьяных насильниках, от которых родится не человек, а мутант. Она врала, но была уверена в том, что говорит правду. Дмитрий Александрович сейчас в ее глазах был ничуть не лучше пьяного мерзавца из подворотни...

Врач согласилась сделать аборт. И при том бесплатно. Что ж, даже лучше. За деньгами ей пришлось бы обращаться к родителям, а это грозило бы скандалом. Принимать же материальную помощь от Дмитрия Александровича она не хотела.

В назначенный день она пришла в больницу, и ей сделали аборт. Обошлось без осложнений. А затем краткий инструктаж о соблюдении необходимых после аборта правил личной гигиены, и проваливай домой, детка. Дальше живи, как знаешь... А если не хочется жить?

Из больницы Асю забрать было некому, поэтому домой пришлось добираться своим ходом. Но до дома она так и не доехала. Сама не поняла, как оказалась на железнодорожных путях. Как будто сама судьба ее сюда привела. А вот и локомотив несется на всех парах. Если взять да лечь сейчас под него, он даже затормозить не успеет... А это мысль! Нельзя раздумывать. Раздумья – это сомнения. Нужно решаться, чтобы раз и навсегда. Раз и навсегда!

Ася и не пыталась сравнивать себя с Анной Карениной. Не думала она и о том, как будет убиваться Дмитрий, когда узнает о ее гибели, да и будет ли убиваться вообще. У нее просто не было времени на размышления, так быстро она решилась покончить собой. Локомотив стремительно приближался. Она закрыла глаза и смело ступила навстречу страшной судьбе...

«Ах, господа, как хочется стреляться...»

Ленька Сизов считал себя классическим вором, хотя был так, мелким жуликом, не более того. Но четыре ходки на зону, и все по «уважаемой» статье. И принцип у него железный – украл, выпил, в тюрьму.

Но после четвертой ходки он ушел в завязку. Пятый десяток как-никак разменял, ну и решил, что хватит с него. Нашел какую-то бабу с тремя детьми, поселился у нее в квартире. Даже на работу устроился – грузчиком в мебельный магазин. На целых три года выпал из поля зрения капитана Спасского. А Илья Данилович завербовал его давно, в перерыве между третьей и последней ходкой. Ленька тогда на зону очень идти не хотел. Попался на мелкой краже и стал тонуть, вот Илья Данилович и пообещал ему спасательный круг бросить, но при условии, что Сизов расколется. Дружков-подельников своих Ленька не сдал, зато дал наводку на чужаков, дескать, есть тут фраера залетные, прохожих в темных переулках потрошат. А на этих фраерах два трупа... Банду взяли, закрыли, подвели под статью – всех осудили, всем плацкартный билет на «столыпин» выписали. На этом всплеске гражданской сознательности Ленька и выплыл на берег свободы. Еще пару раз Спасскому удружил. Но в конце концов погорел на крупном деле и ушел на этап... Давно это было, лет десять назад. Илья Данилович еще тогда был капитаном, и сейчас в том же звании. Еще четыре года, и можно считать себя пятнадцатилетним капитаном. В смысле пятнадцать лет в капитанах. Некоторые однокашники уже в полковниках ходят. Ну да ладно, у каждого своя судьба...

Три года Сизов не давал о себе знать. А тут вдруг объявился. Сам нашел Спасского, сам напросился на рандеву. Встретились в сквере. Людей вокруг нет, тишина. Лето, жара, но под сенью раскидистых вязов так хорошо, что уходить не хочется. А идти надо. Времени у Спасского, как всегда, в обрез. На Сизова он выделял не более десяти минут, треть отпущенного времени уже истекла.

– Данилыч, выручай, а? – умоляюще смотрел Ленька.

– Не могу, – покачал головой капитан. – У Гоши твоего полграмма героина в кармане нашли, а это статья, дорогой мой...

Гоша был старшим сыном его сожительницы. Семнадцать лет парню. Затеял драку в диско-клубе, был задержан нарядом, при обыске изъято пятнадцать «чеков» – одноразовых доз героина по три сотых грамма. Ясно, что наркотик он держал при себе для сбыта. Говорит, что нашел, но нужно быть полным идиотом, чтобы в это поверить...

– Да я-то понимаю, что статья, – уныло вздохнул Ленька. – Да ты пойми, начальник, Гоша не при делах был. Он эту дурь по глупости взял, чтобы человеку передать...

– У кого взял, кому передать?

– Так это у него надо спросить.

– Спрашивали. Молчит, как рыба.

– Да, с характером пацан, этого у него не отнять... А вообще он хороший...

– Хороший, – усмехнулся Спасский. – Когда спит зубами к стенке...

– Где он сейчас спит, в застенках... Сломаете пацану жизнь...

– Закон есть закон.

– Да это я понимаю... Но и ты пойми, начальник, Гоша мне как родной. Не хочу, чтобы его, как ту щепку, по жизни бросало. Ты его мне отдай, я ему быстро мозги вправлю... Нельзя ему на зону, сломается он... Помоги, Данилыч, а? А я в долгу не останусь. Я же не с пустыми руками пришел. Тут сорока на хвосте кое-что принесла...

– Что там у тебя? – поморщился Спасский.

В принципе пасынку Сизого можно помочь. Принять его версию о том, что наркотики он нашел, выпустить под подписку, а со временем и вовсе закрыть дело. Но будет ли овчинка стоить выделки?